- То, что пьют с утра, - пояснила Анжелика, облизывая мёд с пальцев. - И нечего на меня пялиться, сама знаю, что неприлично, но очень уж вкусный мёд, а салфеток у вас на столе нет!
Кажется, это было в адрес Жана-Филиппа, который и вправду смотрел на неё, как заворожённый. Сморгнул, потряс головой.
- Дурная девка, - и уставился в свою тарелку.
- Чего сразу дурная-то, - вскинулась та.
Разнял Орельен.
- Анжелика, расскажите про кофе или чай. Что это?
- Чай - это такие листья, их заваривают. Они растут в Китае. Это до хрена как далеко. У вас тут есть Китай?
- Я не знаю такого города, - покачал головой Орельен.
- Это не город, это страна. Там должна быть великая стена.
- Это нужно спрашивать у путешественников. А кофе?
- Это такие зёрна, их нужно молоть и потом варить, но не кипятить. И получается такая жидкость коричневого цвета, с особым запахом. Его очень хорошо пить для того, чтобы потом не засыпать, и можно без всего, а можно с молоком или сливками.
- Арро что ли? - догадался Орельен. - Это невероятно дорогая штука, её привозят с юга или востока, и пьёт только её величество королева-мать, она как раз с юга, из-за гор, из Феррайи. Анри, тебе же ничего не стоит побаловать невесту заморской редкостью?
- Я узнаю, можно ли купить арро в Паризии, - сдержанно отозвался Анри.
Если это поможет приручить дикую девицу - нужно попробовать найти.
- Нет, я молоко тоже люблю, но кофе с утра - это ж святое! У нас даже в колледже стоял кофейный автомат.
- Стоял - что? - удивился Орельен.
- Такой ящик, который сам тебе варит кофе, - пояснила Анжелика.
- А говоришь, магии нет!
- Так это не магия, кто говорит-то про магию, это технология!
- Техно - что?
Так, похоже, нужно брать дело в свои руки, иначе оно грозит затянуться до бесконечности.
- Госпожа Анжелика, извольте послушать меня. Всё уже случилось, вы уже среди нас, и вам предстоит выполнить всё, что должна была выполнить моя... предыдущая, - он чуть было не сказал «настоящая», - невеста.
- Жду - не дождусь, когда вы уже огласите весь список, - пробурчала она. - Чего надо-то?
- Надо, чтобы вы полностью соответствовали покойной Анжелике де Безье. Вы похожи на неё внешне, и нужно, чтобы вы вели себя похожим образом.
- Извините - подвиньтесь, но я - другой человек. Кто вообще знал эту вашу Анжелику близко и хорошо?
- Она приехала сюда с Антуанеттой, Жакеттой и Мари.
- Кто это - Мари?
- Моя камеристка, - тихо пояснила Антуанетта.
- Она не в курсе дела? - быстро спросила Анжелика.
- Нет, - покачала головой Антуанетта. - Но она знает вас не так давно - мы с ней приехали в Безье, в замок вашего отца, а теперь брата, незадолго до нашего отъезда сюда. В дороге Анжелика почти не выходила из экипажа и не общалась со слугами.
- И ладно. Кто ещё? - продолжала спрашивать Анжелика. - Брат?
- Если что, ему всегда можно сказать, что вы изменились после болезни.
- Ага, похудела и мне отрезали волосы, - хмыкнула девица. - И ещё я потеряла память и ни хрена не помню, и вообще с трудом всех узнаю.
- Да, так и скажем. Скажем, что сейчас как раз пытались напомнить вам о том, что было, и кто мы есть, - кивнул Анри. - Что вы умеете делать? Чему вас учили дома?
- Да всему, - сообщила она. - Домашние дела все - стирка там, уборка, готовка. Разве что шить не умею, у меня и по трудам трояки всегда были. Читала много, ну, пока читала. В музыкалке училась, не закончила. Если у вас есть пианино или гитара - могу сыграть.
Петь умею. Мы один раз даже в знакомой студии песню записали. В колледже училась типа на учителя начальных классов. Но проучилась чуть за половину первого курса. Ну и всё. Чего ещё-то?
Честно сказать, Анри не понял и половины из того, что она сказала. Кроме музыки и пения, и хозяйства.
- Хозяйство - это хорошо, вам потом заниматься делами этого замка. Музыка - тоже. Жан-Филипп, взглянешь потом, что там с музыкой, хорошо?
- А с какого перепугу он? - нахмурилась ужасная девица.
- Анжелика, он из нас троих лучший музыкант, - улыбнулся Орельен. - Мы все немного умеем, но Жан-Филипп учился у настоящего менестреля, тот жил у него в замке целую зиму, представляешь?
Нет, девица не представляла.
- Продолжим. Вы умеете ездить верхом?
- Нет, а что, надо?
- Моя племянница плохо держалась в седле, - сообщила Антуанетта.
Так и было, да. И это хорошо.
- Но если научите, я попробую. Ни разу в жизни не видела живого коня! Только один раз в цирке, в детстве.
- А на чём вы ездите-то? - удивился Орельен.
- На машинах и автобусах. Я умею на велике и на мотике, ну, на велосипеде и на мотоцикле.
- И самое главное, - перебил Анри очередную порцию их любопытства. - Этикет и манеры. Сейчас вы производите впечатление человека, которого не учили ничему хорошему и который совсем не знает, как ведут себя воспитанные люди. Это необходимо изменить в самый короткий срок.
- Очевидно, воспитанные люди, все, как один, занимаются тем, что трупы в соседние миры выбрасывают, - заметила девица.
Очень ядовито заметила.
- Я не наблюдаю в вас никакой благодарности за то, что мы, фактически, спасли вам жизнь, - заметил Анри. - Благодарность - это тоже одна из добродетелей воспитанного человека.
- А я ещё не поняла, хорошо это или плохо, и нужно мне вообще или нет, ясно вам? -сверкнула она глазами. - Срать в ведро, воду таскать, отопления нет и ночью дубак, а туда же - воспитанные люди. Воспитанные люди не пялятся, когда другие срут, ясно вам? Так что пока я того, воздержусь от благодарности.
- Дело ваше, но извольте говорить, как приличный человек, а не как уличная девка. Иначе нам не поверит никто.
- Скажете, что после болезни я кукухой поехала.
- Да как бы не решили, что в неё бес вселился, - заметил, прищурившись, Жан-Филипп. -С такими-то речами.
Смотрит в корень, как всегда.
- Жан-Филипп прав, госпожа Анжелика. Сомнения в вашем поведении могут привлечь к вам неуместное внимание служителей церкви. Поэтому давайте договариваться. Я принимаю вас, как свою невесту Анжелику де Безье. Я даю вам время на то, чтобы свыкнуться с этой мыслью и научиться вести себя, как подобает девице из благородной семьи.
- Даёте время - это сколько? - зелёные глаза смотрели очень жёстко, и прямо на него.
- Свадьба была назначена через две недели. И первая из них подходит к концу.
- Мало, - выпалила она.
- Месяц, считая от сегодняшнего дня.
- Мало! Три. Хотя бы три.
Она что, торгуется?
- Месяц, госпожа Анжелика!
- Сам потом будешь локти кусать, когда окажется, что я не знаю чего-то важного, а ты со мной опозоришься, - и добавила издевательски: - Монсеньор.
- Через два месяца свадьба сестры его величества, принцессы Маргариты. Я должен быть там с женой!
- А будешь с невестой, что мешает?
- Свадьба должна упрочить моё положение, ваше, к слову, тоже.
- А ты, я смотрю, готов жениться хоть завтра, да? - усмехнулась она как-то очень уж нехорошо. - Вот представь - завтра. Я, такая, говорю тебе «да» при всём честном народе. Кстати, свадебное платье-то есть? Я оказываюсь идти замуж без свадебного платья, и фаты на три метра, и белого коня.
- Анжелика.. .моя племянница собиралась выходить замуж в том же платье, в котором была в день помолвки. После смерти отца она была в трауре.
- Вот! Ещё и траур! На тебя посмотрят, как на кусок идиота. Скажут, не утерпел, на родича покойного наплевал. А что там, сколько ждут-то нормальные люди?
- По-разному, бывает, что и не ждут, - сказала Антуанетта.
Вообще она права, конечно.
- Хорошо, месяц с половиной, - пусть так.
Может быть, за тот месяц с половиной она покажется ему более привлекательной?
- Ок. И про платье и всю положенную хрень к нему не забудь. Но ты, или кто там, кому ты скажешь, отвечает на все мои вопросы. Я жила совсем в другом всём, сечёшь, нет? В другом доме, ела другую еду, носила не эту вот маскарадную херомантию, как у вас тут, а нормальную удобную одежду. И в жизни у нас всё было устроено по-другому.
- Это разумное требование, госпожа Анжелика.
- И ещё. А если откажусь - ну, быть этой вашей девицей де Безье?
- Вы умрёте, - быстро ответил Анри.
Вот ещё, слушать капризы этой невыносимой девицы!
Она помолчала немного, потом кивнула.
- Ок. Уговорились. Я буду Анжеликой де Безье. Давай руку.
- Что? - не понял Анри.
- Руку, говорю, давай.
Он протянул ей правую руку, она взяла своей правой рукой. Ладонь у неё была твёрдая, ничуть не похожая на мягкую ладошку той, покойной Анжелики.
- И что теперь?
- А теперь разбей, - кивнула Орельену.
Тот не понял сначала, но потом догадался, что она от него хочет, и разбил их рукопожатие ребром ладони.
- Что за странный обычай? - поднял брови Анри.
- Так делают, когда что-то важное, - сообщила Анжелика.
- Хорошо. Но вы должны следить за собой, начиная с сегодняшнего дня. Я допускаю, что вы могли быть привычны к более вольному содержанию, чем то приличествует благородной девице. Но теперь ни у кого даже и мысли не должно возникнуть, что вы способны не только вольно разговаривать, но и утратить целомудрие.
- Что? - вытаращилась на него девица, а потом как захохочет!
- Что с вами? - холодно поинтересовался Анри.
- А губу закатать не хочешь? Целомудрие! Три раза! Да я давно не девственница.
Что? Анри подозревал, что вытаращенными глазами и разинутым ртом похож на выброшенную на берег рыбу, но не мог поделать с собой решительно ничего. Она - не -девственница?
- Ты б сразу сказал, что девственница нужна, я б домой пошла, - сообщила она.
Тьфу. Антуанетта смотрит в полном ужасе, Жан-Филипп и Орельен хохочут не хуже этой девки, служанка Жакетта стоит у двери и прикрыла глаза.
- Благодарю вас за компанию, госпожа Анжелика, - и это было всё, на что он оказался способен, прежде чем встать и выбежать наружу.