- А еда поможет? - вскинулась она.
- Помогла бы. Если бы была. Хлеб и мясо остались у Марселя. Дубовые листики и травка
- не совсем то, что надо, а больше я вокруг ничего не вижу. Но есть шанс, что утром кто-нибудь рискнёт проведать это место и посмотреть, что от нас осталось.
- Погоди помирать. У меня есть запасы.
Он даже глаза открыл.
- Откуда?
- Из кухни, - пожала она плечами. - Откуда ещё еда берётся? Если ты дотянешься вон до того мешка и подтащишь его, то всё будет.
Он всё ещё смотрел на неё с недоверием.
- И что там у тебя?
- Хлеб, мясо, сыр. Варёные яйца. Есть фляга с вином. Пирог - с мясом, и ещё сладкий. Яблоки. Ещё есть немного овса для коней. Я запасливая.
Недоверие сменилось восхищением.
- И вправду, - он дотянулся до указанного мешка и подтянул его к ним.
Лика взялась сама развязывать и доставать. Так, всё сейчас сжирать не надо, ещё на утро оставить, до утра они отсюда явно никуда не денутся. И для начала - как раз хлеб, сыр и мясо. Она дала завёрнутые в чистые тряпицы куски ему в руки, вытащила ещё одну тряпицу - с зелёным луком, и головку чеснока. И флягу. И закрыла глаза, оперлась на его грудь, выдохнула. Потому что силы как-то внезапно кончились, а изображение перед глазами помутнело.
- Ты ешь, я потом.
Он что-то делал, она не поняла, что именно, а потом ей в рот сунули небольшой твёрдый предмет.
- Проглоти. Просто проглоти, - кажется, это сыр, и он просто положил его ей в рот, потому что сама она не способна. - И запей, - фляга у губ, можно сделать маленький глоток, а потом ещё один, побольше.
И открыть глаза.
Он расстелил тряпицу у неё на коленях и разрезал кусок сыра и кусок вяленого мяса на маленькие кусочки. Один ел сам, второй вкладывал ей в рот. Извращение. Но оно работало, потому что сидеть стало проще и дышать стало проще. И вот она уже смогла улыбнуться и погладить его по щеке.
- Спасибо тебе. Ты замечательный, слышал об этом?
- От тебя - нет, - взял её руку, поцеловал ладонь. - Я рад, что ты так думаешь, роза сердца моего.
- Я теперь никогда не подумаю о тебе ничего плохого, - прошептала она. - После всего, что было... нет. Ты лучший.
- Это ты лучшая. Ни одна из известных мне дам не приняла бы ни один бой вместе со мной.
- А ты знаешь хоть одну, которая умеет так же? - ну вот, можно и улыбнуться.
- Нет, роза, не знаю. Но ты ещё и еды умудрилась запасти, это вовсе невероятно. Ещё немного посидеть, а потом уже и в воду.
- Не боишься?
- Нет. Это надо сделать - смыть с себя все остатки атакующей магии. Желательно проточной водой. Или морской. И тебе тоже нужно сделать так же. Ты вообще плавать умеешь?
- А чего нет-то, - она съела маленький кусочек мяса.
А потом ещё и ещё.
- И море любишь, наверное?
- А настоящего моря я и не видела никогда. Только большое холодное пресное озеро.
- Холодное? - он как будто не поверил.
- Очень, - кивнула она. - Если купаться - то или постепенно входить в воду и привыкать, или забежал и выбежал.
- И как предпочитаешь ты? - он одной рукой снова прижимал её к себе, а другой - гладил по щеке.
- Постепенно привыкнуть и потом долго плавать, - усмехнулась она. - Там ещё часто камни острые у берега. Зато вода необыкновенно прозрачная.
- Мне уже хочется это увидеть, - улыбнулся он. - Но сейчас - необходимое, а потом можно будет разговаривать дальше. Мы же с тобой и не говорили толком, да я и не верил особо, когда Орельен рассказывал, что с тобой интересно разговаривать, ты рассказываешь какие-то необыкновенные истории.
- Что поделать, если моя обычная жизнь здесь будет необыкновенной историей. И мне казалось, что ты с девушками вообще не разговариваешь.
- Есть грех, - усмехнулся он. - Обычно - нет. О чём с ними говорить, скажи? Они что-то в этой жизни видели или хотя бы читали? Да и от меня ждут не разговоров, уверяю тебя, -усмехнулся он. - Ждали.
Она осторожно подняла на него голову, натолкнулась на взгляд. Очень заинтересованный. Усмехнулась тоже.
- Ты, говорят, впал в целомудрие по необъяснимым причинам.
- Да просто не хочется смотреть на одно лицо, ну или не лицо, а представлять себе совершенно другое. Стриженые волосы и наглые зелёные глаза. И думать - если, всё же, уложить её в постель, она и там будет ругаться, как капитан наёмников?
И смеётся, паразит, смеётся. И так нежно касается пальцем щеки, что...
Лика смутилась, отвела взгляд и стала собирать недоеденные куски обратно в тряпицы -на утро.
- Ты. ещё голоден?
- Оставь, пожалуйста, кусок пирога. Съедим его с тобой, когда выберемся из речки.
- Хорошо, - а улыбка всё равно что сама лезет на лицо, и ничего с этим не поделаешь.
Так может, и не нужно ничего с этим делать?
Она оперлась на его плечо и попробовала встать. И у неё получилось.
- Ноги держат, - констатировал он. - Вот и хорошо.
Тоже встал, потянулся - чисто кот, Маркиз точно так же делает. И принялся раздеваться -прямо тут же. А она села на траву и вытянула ноги.
Интересно, он ждёт, что она вот прямо присоединится к нему? А можно ей просто посмотреть? Хотя что там смотреть-то, в сумерках. А что у него тело красивое и мощное, она и так знает.
Последней он сбросил с себя пропотевшую и местами вымазанную в саже рубаху. Глянул на неё.
- Я быстро.
Видимо, у берега с этой стороны была какая-то глубина, потому что он вполне нормально прыгнул в воду. Вынырнул, потом нырнул ещё раз. А Лика сидела, смотрела на воду, на темнеющий постепенно мир, и пыталась прийти в себя. От того, что впервые в жизни попала в такой вот безумный бой спина к спине. И ещё от того, что впервые в жизни ей признались в любви. Она вспоминала, как они, едва живые, стояли с другой стороны дуба, а он говорил прекрасное - «роза сердца моего»... Да никто другой слов-то таких не придумает! И глаз таких странных нет больше ни у кого. И таких сильных рук. И пальцев, пальцев мага и музыканта.
Лика задумалась и не заметила, как объект её мыслей вылез из речки, отряхнулся - снова как кот, и набросил на плечи заготовленный плащ.
- О чём мечтаешь, роза? Кому сказано - идти купаться?
- Да, сейчас, - кивнула она.
- Вот-вот, а то сам сниму с тебя всю одежду, возьму твоё тщедушное тело и брошу в воду.
- Тщедушное? - нахмурилась Лика.
- Стройное и изящное. Как по мне - так идеально. Ни убавить, ни прибавить. А некоторые злословят, видимо, от того, что им ничего не досталось.
- А ты... не будешь одеваться?
- В грязную рубаху? - рассмеялся он. - Нет. До утра точно не буду. Плащ-то чистый. У тебя есть плащ?
- Конечно. Отдельным местом. Большой и хороший.
Ещё бы, у Анри спёрла, счастья ему и здоровья. У неё-то своего походного плаща нет.
- Распаковывай. Под ним очень хорошо спать. И приходи под это благословенное дерево, в кроватке между корнями даже уютно, милая моя роза.
- Я теперь навсегда роза? - рассмеялась она.
- Именно, - кивнул он с улыбкой. - Если что, я слышал, меня кто-то называет вовсе какой-то собачьей кличкой.
- Прости, - она снова смутилась, да что с ней такое-то! - Я знаю, что близкие зовут тебя Жанно. А ты тоже не любишь моё имя, как и я сама?
- Не люблю? Отчего же? Просто так звали ту, первую невесту Анри, и в моих мыслях оно почему-то связано с ней. А ты совсем другая. А как тебя зовут близкие?
- Здесь близкие те, кто может сказать мне «ты», - рассмеялась она. - И Жакетка, она пока не может, но я её научу. А дома мена называли Лика.
- Лика? - удивился он. - Волчица? Тебе подходит. Лика, значит. Волчья розочка.
- Чего волчица-то, - ну вот, снова не получается на него смотреть.
- Ничего. Волчья роза, непобедимый огненный маг. Самый милый на свете капитан наёмников. Это не я придумал, это Ли придумал, - рассмеялся он, легко уходя от её попытки дать ему в лоб - просто кулаком.
Он поймал её и обнял. К его груди хотелось прижаться и закрыть глаза.
- Не сердись, роза. Лика. Знаешь, я просто привык называть тебя розой - в мыслях, в потаённых мыслях, которые и наружу-то не пускал. И я серьёзно говорил про раздеть и сбросить в воду - иди уже сама, или я сейчас так сделаю.
- Иду, - она коснулась кончиками пальцев его щеки и побрела к берегу - раздеваться.
Он был прав - вода возвращала к жизни. Лика не знала, был ли он водником хоть в какой-то степени, или просто купание исполняло роль реанимационной процедуры для мага после боя - но это работало. Вода, чудесная вода самой той, что надо, температуры совсем не походила на душ или ванну, но она журчала, бурлила, закручивалась вокруг неё и выталкивала тело на поверхность, если Лика ныряла очень уж глубоко.
Она выбралась на берег в совершенной темноте. Луны видно не было, холодные звёзды смотрели в щели меж облаков. Стряхнула капли воды, отжала волосы. Подумала - и вытерлась грязной рубахой. Хуже не будет. А потом ещё раз подумала и хорошенько прополоскала ту рубаху в воде. Так же поступила с трусами и лифчиком. Бельё отправилось сохнуть на куст - до утра если и не высохнет, то почти. А вот рубаху из приличного плотного льна она хорошенько выкрутила - насколько хватило сил - и надела на себя. На теле высохнет быстрее. Сначала было мерзковато, но потом она привыкла.
Набрала воды во флягу, огляделась.
Жан-Филипп, кажется, спал. На том же месте, под деревом, завернувшись в плащ. Наверное, лучше всего сейчас пойти туда, к нему, и тоже лечь спать. Рядом с ним. Или даже обняв его.
Лика никак не могла сообразить, что дальше. Их с Жакеткой план рухнул, потому что какой-то козёл ранил Орельена, и теперь нужно поставить его на ноги. Жакетта права, что отправилась с ним в охотничий дом Лионеля, потому что больше в доступе целителей нет. И порталом не побегаешь - пока Орельен не придёт в себя и не отремонтирует свой артефакт.
Вообще надо бы спросить утром дорогу - он же знает её, не может не знать - и двинуть себе дальше. Деньги есть, еды она где-нибудь купит, а если вдруг кто нападёт - ну, будет отбиваться.