Что касается супов, то в этом вопросе Анжелина была настоящей энциклопедией, и они обязательно станут одним из специалитетов заведения; закуски, неожиданные и замысловатые, будут гармоничным переходом к основной части обеда. Десерты поначалу будут попроще — пироги и печенье, которые всегда нравились ее холостякам, может, с домашним мороженым и тарелкой фермерских сыров.
Пепино слушал молча, но очень внимательно. Анжелина говорила медленно, подбирая слова, ведь она впервые обсуждала свои планы с профессиональным поваром, человеком, который почти всю сознательную жизнь работал на профессиональной кухне.
Она ждала его одобрения и чувствовала себя увереннее всякий раз, когда он кивал, соглашаясь. Они допивали уже вторую чашку кофе, когда Анжелина вдруг предложила:
— Вы уже обедали, Пепино? Может, приготовите что-нибудь и мы перекусим прямо здесь?
Глаза у него были такие темные, что Анжелина не была уверена: эта мелькнувшая в них искорка означает озорное изумление, понимание того, что ему брошен пускай вежливый, но вызов, или все дело просто в игре света. С достоинством тореадора Пепино поднялся, снял пиджак, неспешно повесил его на спинку стула и прошествовал к холодильнику, где Анжелина хранила мясо, травы, масло, лук, морковь и еще много всякой всячины.
Она заметила, как он мимоходом тронул стол — робко и нежно. Выбрав необходимое, Пепино вернулся к разделочному столу и погладил деревянную доску — Анжелина так гладила по головке своего малыша, укладывая спать. Большой поварской нож лежал рядом с доской.
— Можно взять, мисс?
— Конечно.
Он сполоснул руки и начал раскладывать продукты, но вдруг лицо его расплылось в широкой улыбке.
— Тут у вас… так чисто! — рассмеялся он.
Анжелина с облегчением присоединилась. Пепино, похоже, успокоился и расслабился. Работая, он рассказывал о своем прошлом в «Сколари». Не столько о людях, сколько о всяких мелочах, кулинарных шутках, специфических кухонных подробностях — вроде недостаточной высоты гриля, сколько времени нагревается сковорода, на какой полке в холодильнике хранить грибы, чтобы они оставались сухими. Он всегда любил приходить пораньше, чтобы проверить, как прибрались в кухне накануне, не забыли ли чего, в тишине и покое составить список продуктов, подумать; потом, когда доставят продукты, посмотреть, что именно привезли, дабы спланировать суп дня; а потом он бланшировал помидоры, томил чеснок в оливковом масле, который можно будет намазать на хлеб, готовил соусы на вечер.
Продолжая рассказывать, Пепино нарезал и переложил в металлическую миску конкассе, ловко очистив от кожуры и зернышек три помидора и оставив их мариноваться в оливковом масле вместе с нарезанной кубиками морковкой, петрушкой и чесноком. Разогрел в сковороде оливковое и сливочное масло, быстро сполоснул дюжину креветок. Выложил овощи в сковороду, плеснул туда белого вина, а сам тем временем аккуратно вынул из креветок черную нитку, оставив головы. Поставил на маленький огонь вторую сковороду, протерев ее большим зубчиком чеснока, налил немного оливкового масла и подрумянил четыре больших ломтя багета. Посолил соус, щедро посыпал перцем, добавил шафран, щепотку кайенского перца и немножко коричневого сахара. Переместил креветки в соус, перевернул и, едва они порозовели, выложил на тарелку. Облагородив свой импровизированный beurre blanc [27] кусочком сливочного масла, он выложил на блюдо поджаренный хлеб, сверху креветки и ароматный соус, который не стал протирать, сохранив грубую «деревенскую» структуру. В довершение посыпал мелко рубленным зеленым луком и петрушкой.
Анжелина налила в два бокала белого вина, которое Пепино использовал для соуса, — восхитительно сухое, кисловатое пьемонтское Gavi di Gavi , — и они чокнулись, прежде чем приняться за еду. Креветки были приготовлены идеально. Они съели их целиком, с наслаждением высасывая сладкую мякоть из головок, до последней капли собрали соус кусочками кростини, которые аппетитно похрустывали снаружи, оставаясь нежными и сочными внутри.
Покончив с едой, Анжелина официально спросила Пепино, не хотел бы тот работать в ее ресторане.
— Да, мисс. Хотел бы. Очень.
Пепино рекомендовал Анжелине своих племянников: Томаса — в качестве мойщика посуды, поваренка и вообще помощника — и Майкла, который мог заниматься баром и быть на подхвате практически в любом деле. Анжелина наняла еще двух официанток, Пегги и Лизу. Пегги, постарше, имела уже двадцатилетний опыт, а Лиза чудесно улыбалась, отлично ладила с людьми и страстно желала учиться. Последней Анжелина отыскала даму-метрдотеля. Миссис Филдинг, жившая за углом, до пенсии работала в знаменитом отеле «Бельвю-Стратфорд»; она согласилась прервать заслуженный отдых отчасти ради интереса, но в основном, потому что они с Анжелиной буквально с первой встречи заговорили, как старые подружки.
За неделю до открытия Анжелина возилась в кухне, дорабатывая рецепт зобной железы с артишоками и белой тосканской фасолью, когда рядом неожиданно возник Джерри, с двумя пластиковыми стаканами лимонада и большим бумажным пакетом.
— Здорово, Шеф. Помнишь, ты как-то говорила, что тебе нужны здесь часы?
— Привет, — улыбнулась Анжелина. — Все время забываю купить, хотя сто раз на день смотрю на это пустое место на стене.
— Угадай, что я принес. Взгляни-ка. — И он вытащил из пакета большие круглые старинные часы, классической формы, с белым циферблатом и простыми черными цифрами.
— Отлично. То, что надо.
— Но угадай, где я их раздобыл.
— И где же?
— Они из нашей школы Санта-Тереза.
— Не может быть!
— Точно тебе говорю. Я нашел их в подвале Сан-Джо, вместе с остальным хламом. Они прежде висели в библиотеке, там сзади написано. Когда меня в третьем классе оставляли после уроков, это были самые медленные часы в мире. Клянусь, они тикали раз в час.
— Нормальные часы, не выдумывай. Просто малолетние преступники не умеют определять по ним время.
— Это точно. Ладно, я принес тебе лимонаду. — Джерри поставил на стол большой стакан.
— Спасибо.
— А я пока схожу за стремянкой и повешу для тебя эту игрушку.
— Ты молодец! — крикнула Анжелина вслед.
Джерри вернулся с алюминиевой стремянкой и принялся устанавливать ее под тем местом, где предполагалось повесить часы.
Анжелина разогревала в сотейнике масло из виноградных косточек, чтобы обжарить мясо. Все внимание ее было обращено на сотейник. Она хотела опустить мясо ровно в тот момент, когда масло начнет пузыриться, но еще не гореть. Для этого необходима только сосредоточенность. Да еще немного практики.
— Ой-ей!
Анжелина вскинула голову. Ножка лестницы скользнула по полу, и Джерри едва успел спрыгнуть, но стремянка с грохотом рухнула на пол. Рука Анжелины дернулась, и большой палец задел край раскаленного сотейника.
Джерри мгновенно оказался рядом:
— Покажи, скорее!
— Черт побери! — Слезы брызнули из глаз. В самом чувствительном месте, где палец примыкает к ладони, уже краснело пятно ожога. — Не трогай!
— Все будет хорошо, погоди минутку. — Джерри выплеснул лимонад из стакана и сунул в рот кубик льда. Потом, взяв руку Анжелины, нежно приник губами к ее ладони и бережно коснулся места ожога.
Он словно чувствовал, когда потянуть в себя теплую жидкость, выпустив в обмен прохладу льда. Боль постепенно отступала. Спустя несколько секунд ледяной поцелуй отозвался трепетом облегчения во всей руке, шее, спине.
— Ох.
— Легче? — поднял глаза Джерри.
— Да, — выдохнула она. — Гораздо лучше. Думаю, ничего страшного.
Он ласково отер слезы с ее щеки.
— Все в порядке?
— Да, спасибо.
В этот момент в кухню вошла Джиа с Фрэнсисом на руках. Увидела упавшую стремянку, дымящееся в сотейнике масло и Анжелину с Джерри, которые стоят посреди кухни, держась за руки и глядя друг другу в глаза.
Она многозначительно откашлялась, постаравшись, впрочем, чтобы это не прозвучало осуждающе.
Оба разом обернулись к ней. Джерри выпустил руку Анжелины и торопливо принялся собирать кубики льда в полотенце.
— О, привет, Джиа.
— Привет, Ма.
— У вас тут все в порядке? — осведомилась она.
Джерри протянул Анжелине полотенце, и та тщательно обмотала им ладонь.
— Лестница упала, а я обожгла руку. И Джерри приложил лед. — Анжелина чувствовала, что краснеет.
— Угу.
— Это старый прием, меня мама научила, — оправдывался Джерри. — Отлично помогает.
— Мне уже гораздо лучше, — заверила Анжелина.
Джиа выдержала паузу — с неподражаемым выражением лица матери, которая уже сто раз видала подобное.
— Ну а мы с Фрэнсисом гуляли и просто заглянули проверить, как тут идут дела, — произнесла она наконец.
— Дела идут отлично, — заверил Джерри.
— Просто замечательно, — эхом отозвалась Анжелина. — Сейчас приберу здесь, намажу чем-нибудь ожог и приготовлю нам поесть.
— Вот и ладно, — сказала Джиа. — Мы посидим пока на улице.
— А я все-таки повешу часы. — Джерри поднял стремянку и подтащил к стене.
Джиа, словно патрульный, обошла кухню, мимо Анжелины, которая рылась в аптечке в поисках неоспорина и пластыря, на миг задержалась рядом с Джерри, метнув в него пронзительный взгляд. Джерри ответил невиннейшей из своих улыбок.
— Главное, что никто не пострадал, — констатировала Джиа, величественно выплывая за дверь.Солнечным октябрьским днем перед входом в бывший ресторан Сколари на Десятой улице собралась небольшая группа людей. Анжелина, Джонни и Тина, Мама Джиа с малюткой Фрэнсисом на руках, Дон Эдди и Большой Фил, Джерри и Гай, мистер Купертино и мистер Петтибон — событие было исключительно семейным.
Полотнища ткани скрывали вывеску, которую Анжелина заказывала лично. Веревку, которая скрепляла ткань, она сама держала в руках.
— Все собрались? — спросил, озираясь, Бэзил.
Тина быстро пересчитала собравшихся по головам:
— Все на месте.
Анжелина выступила вперед.