…Сотни молодых парней, вооруженных железными трубами, бросились на прорыв плотных полицейских кордонов, ощетинившихся дубинками. То и дело завязывались рукопашные схватки. Во время одной из наиболее яростных стычек полицейские не выдержали и начали отступать. Овладев улицей, участники мятежа победно размахивали отбитыми у полиции щитами и шлемами. В одном месте они захватили и обратили против полиции пожарный брандспойт, с помощью которого стражи порядка пытались разогнать толпу. Пылающие здания издавали громкий треск, из них вырывались снопы искр… Так описывала ливерпульские события газета «Гардиан»27.
Искрой, породившей взрыв, подобно тому как от чиркнувшей спички взрывается рудничный газ, накопившийся в угольной шахте, послужил следующий эпизод. Произойди он в другом месте, вероятно, он так бы и остался эпизодом. Но в Токстете накопилось слишком много взрывчатого материала… Итак, полисменам чем-то не понравился молодой мотоциклист. Наверняка машина чужая, решили ретивые «стражи порядка», вознамерившись арестовать его. Но молодой человек, видимо представляющий, что сулит такой арест, и не ощущая за собой никакой вины, решил исчезнуть с глаз полицейских. Но не тут-то было. «Блюстители закона», проявив завидную прыть, начали преследование. На защиту несчастного мотоциклиста встала группа молодых людей, которые старались
доказать, что подозрения полиции напрасны. Дело кончилось тем, что из этой группы «бобби» выволокли одного парня, разумеется темнокожего, и увезли с собой28. Спичка чиркнула. Взрыв не заставил себя ждать. Той же ночью развернулись настоящие бои с полицией. Ливерпульское гетто для бедняков осветили языки пламени.
На бирже труда. Быть может, повезет?..
Расхожая шутка гласила: в Ливерпуле увеличивается лишь число безработных и количество охранников, стерегущих пустующие заводы. Летом 1981 года был лишен возможности трудиться каждый шестой горожанин — такого в послевоенные годы еще не бывало. Городские власти в Токстете за год до волнений определили, что уровень безработицы достиг 37 процентов. Более поздние оценки указывали на дальнейшее ухудшение ситуации. В докладе, подготовленном сотрудниками Ливерпульского университета, сообщалось: в 8-м районе Ливерпуля, куда входит Токстет, уровень безработицы среди белых достиг 43 процентов, среди темнокожих — 47 процентов. Между тем имелись и еще более мрачные данные. Так, исследование, проведенное общественными организациями в 1980 году, свидетельствовало: уже тогда половина «цветных» не имела работы. К началу 1981 года появилась еще одна цифра: не имеют возможности трудиться 60 процентов темнокожих молодых людей. 81 тысяче ищущих работу город мог предложить 1019 мест. В офисах, где хотели бы приложить свои способности тысячи выпускников школ, имелось только 12 вакансий. Кризис особенно сильно поразил этот некогда процветающий город. «Крупные фирмы либо закрываются, либо сокращают число работающих, а открываются только небольшие. Это бесконечная битва, и ситуация неуклонно ухудшается»29,— подчеркнул весьма сведущий в этих делах человек — сотрудник местной биржи труда Фил Пэрри.
Большинство экспертов, касавшихся положения в этом крупном промышленном центре, указывали на исключительно плачевное положение темнокожих, на которых особенно тяжело сказывалась экономическая депрессия. Неужели подобное случится и здесь? Этим вопросом многие задавались в Ливерпуле после расовых волнений в Бристоле и Брикстоне. Имелись и оптимисты, которые отвергали возможность аналогичных вспышек. Они при этом упирали на тот факт, что примерно 40 процентов 30-Тысячной «цветной» общины — люди, родившиеся в Великобритании, а предки некоторых обосновались здёсь еще в XVIII веке. Это, мол, люди, сознающие свою ответственность перед страной, не какие-то там недавние иммигранты… А главный констебль в своем очередном годовом отчете сообщал, что у него нет оснований предполагать возникновение «серьезных осложнений»30.
Куда более обоснованными были указания «пессимистов» на то, что экономический кризис с большей скоростью уничтожает в Ливерпуле рабочие места для черных, нежели для белых. (Разумеется, отметим, не сам кризис тому виной, а те социальные обстоятельства, в которых он разразился.)
«Пессимисты» оказались реалистами. Пророчеством явились слова, которые бросил в лицо своим коллегам в английском парламенте депутат-либерал из Ливерпуля Дэвид Олтон: «Пущен часовой механизм бомбы, которая вскоре взорвет сердца наших городов — в тот самый момент, когда молодежь перестанет молчать. Когда она выступит против тех, кто с таким бесчувственным пренебрежением относится к ее проблемам» 31. Власть имущие не придали должного значения и тому, что произошло за считанные дни до взрыва с занимавшим в то время пост министра по вопросам окружающей среды Майклом Хезлтайном. Он заехал в Токстет, чтобы проконтролировать ход строительных работ на Принсес-авеню, и стал мишенью участников демонстрации безработных, которые забросали его машину тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. «А что нам остается делать? — цитирует западногерманский журнал «Шпигель» 24-летнего чернокожего, присутствовавшего при этом. — Мы не можем найти работу, нас выбрасывают на улицу. А там на нас набрасывается полиция, неважно, делаем мы что-нибудь противозаконное или нет. Это просто ужасно»32.
Плечом к плечу с темнокожими против общества, порождающего бесправие, выступили и белые жители Ливерпуля. В первую очередь — молодые, с особенной остротой переживающие крушение надежд и грядущую безысходность. На это прямо указывал в своем выступлении член парламента Эрик Хэффер. «Очевидно, — отметил он, — что в выступлениях участвовали не только черные, но и белые юноши. Этот факт ясно говорит о том, что причиной выступления послужил гнев и крушение их надежд на будущее. Существует настоятельная необходимость предоставить молодежи подобающие возможности, работу и понять их проблемы»33.
Отбрасывая логику, полиция предложила собственную версию причин взрыва. Она представляла дело так, что волнения возникли вследствие подстрекательства неких «агитаторов». Комитет по связям с общественностью Мерсисайда (района вдоль реки Мерси, куда входит Ливерпуль с соседними населенными пунктами) опубликовал заявление, в котором развенчивается попытка извратить подоплеку событий. «Эти события — ясное предупреждение о том, что следует принять меры для решения важных социальных проблем, — подчеркивается в заявлении комитета, — и у нас нет никаких свидетельств, что волнения были вызваны чем-то иным, нежели стихийным взрывом гнева»34.
Волнения в Токстете обнажили намерение властей полагаться лишь на «силовое» решение наболевших социальных проблем. Новой ступенью в эскалации государственного насилия стало применение местными блюстителями закона слезоточивого газа «си-эс». Прежде он использовался на территории Великобритании только против демонстрантов в Северной Ирландии. Газ вызывает жестокий кашель, рвоту, сильное раздражение глаз, кожи. Заместитель начальника полиции Мерсисайда П. Райт заявил, что его подшефные использовали против участников волнений 25 канистр с «си-эс». Райт предупредил, что в случае новых выступлений полицейские готовы использовать «против толпы» пластиковые пули.
Трое на одного
Министр внутренних дел У. Уайтлоу выразил одобрение действиям полиции. Применение «си-эс» было «совершенно верным решением», заявил он, дав понять, что поддержит любого начальника полиции, который станет поступать аналогичным образом в будущем35. Полицейских следует лучше оснастить и подготовить для «подавления беспорядков», указал он. Министр сообщил, что им будут выданы стальные каски и огнеупорные костюмы. Комментируя это заявление министра, «Дейли телеграф» писала, что полиция намерена использовать североирландский опыт английских «сил безопасности». Применение газа «си-эс»— первый шаг в этом направлении36.
Слезоточивый газ, смешавшийся с дымом ливерпульских пожарищ, еще не успел рассеяться, как языки пламени поднялись над Моссайдом — районом бедняков и иммигрантов в Манчестере. Весьма показательно, что местные жители сразу же обратили свой гнев против полиции. Здание участка на Денмаркроуд подверглось осаде37. И это не явилось случайностью, прямо указывала впоследствии член муниципалитета Моссайда Г. Кокс38,— столько ненависти накопилось у жителей против блюстителей порядка.
По признанию местных полицейских чинов, столкновения в Манчестере приобрели характер настоящей «партизанской войны». В стычках в ночь на 10 июля здесь участвовало свыше тысячи молодых людей. Мощная баррикада перегородила Плейнсфилдский тупик. Вскоре она оказалась объятой пламенем. Заполыхал магазин на Принсесс-роуд39. Против участников стихийных выступлений были брошены мощные формирования стражей порядка. Полицейские фургоны на скорости 40 миль (примерно 65 километров) в час врезались в толпы молодых людей, среди которых подавляющее большинство составляли темнокожие40. За фургонами двигались ряды пеших блюстителей закона, орудующих дубинками и прикрывающихся щитами. В ряде мест для разгона манифестантов использовались специально натренированные собаки. Молодежь отвечала градом камней и битого кирпича…
«Имел ли целью маневр с фургонами рассеять скопление людей либо же преследовал задачу лишить кого-то жизни или причинить ущерб здоровью?» — так нарочито академически поставил вопрос председатель специально созданной комиссии по расследованию причин волнений в Моссайде, королевский адвокат Б. Хитнер. Маневр преследовал целью первое, но вполне мог иметь своим результатом и второе, ответил член муниципального совета Манчестера лейборист А. Спенсер. Если бы кто-нибудь поскользнулся, то был бы задавлен насмерть41.
Хотя комиссия по расследованию не пользовалась особым доверием общественности и в значительной мере ею бойкотировалась (один из свидетелей бросил Хитнеру: «У вас «роллс-ройс»? А у меня — ручная тачка»), некоторые из сделанных на ее заседаниях заявлений проливают свет на причины манчестерской вспышки. Как и в предыдущих случаях, мощный заряд ярости накопился у местных жителей, особенно «цветных», против полиции. Член парламента от Моссайда лейборист Дж. Мортон указал, что люди не решаются давать в комиссии показания против действий полиции, опасаясь ре