й отец взял ее по ошибке.
248
Песню поставили в ротацию пару раз на студенческой радиоточке, пока не стали поступать звонки от слушателей с рассказами, что они узнали голоса родных в повторяющихся словах.
247
Большинству хакеров из подразделения 8200 было меньше двадцати трех лет. Они прослушивали телефонные разговоры, просматривали электронные письма, спутниковые сообщения и фильтровали массу мусорных данных, выискивая подозрительные закономерности. Они используют спутники, чтобы выслеживать машины и грузовики. Информацию от реактивных самолетов и метеозондов. Они перехватывают переписку из университетов и госпиталей. Они используют программное обеспечение распознавания лиц. Математически вычисляют очаги террористической опасности в данных. Шарятся в каждом доступном электронном углу, создают алгоритмы, чтобы собрать новую информацию в кучу. Повторное слово, код, серия цифр, телефонные звонки в то же время в том же месте каждый день. Даже необычное нарушение закономерности может навести их на мысль о назревающей операции, или шествии, или протесте. Больше всего ценится материал сексуального содержания – измена, встреча гомосексуалов, откровенные фотографии, намек на внебрачные сексуальные отношения, – чтобы шантажом подкупить взломанного человека, чтобы тот стал коллаборационистом.
246
Собирают сигналы, как влагу, из воздуха.
245
Бассам мягко привел машину в движение. Остался только один солдат, но вскоре к нему присоединился еще один, высокий молодой человек в очках, возможно, из Эфиопии, возможно, из Сомали. Она оба посмотрели на номерной знак Бассама и помахали «езжай», даже не посмотрев на паспорт.
244
КПП одной сигареты. Крошечный осколок удачи. Всегда предмет особого внутреннего ликования, маленькой победы – продолжать путь, выключая светильник на потолке машины.
243
Он видел их и раньше, передвижные контрольные пункты, один дополнительный джип, поджидающий в восьмистах метрах. Это игра с цифрами. Может быть, каждая четвертая машина сегодня. Или каждая голубая машина. Или каждая машина с девушкой внутри.
Потухшая фара делает его вероятным кандидатом для задержания, но в темноте прохладной ночи он чувствует себя спокойно.
Через полтора километра после КПП он нажал еще сильнее на педаль ускорения. В зеркале заднего вида никого нет. Никого нет и впереди. Даже моросящий дождь перестал.
242
Разрешение продолжить свою жизнь.
241
Теперь через Вифанию, по кругу, оставляя позади Иерусалим и на другой стороне – Маале-Адумим. Поворачивая на современное шоссе, где он, впервые после Бейт-Джалы, позволил себе сопроводить машины с израильскими номерами на въезде и выезде из поселений.
На оборотной стороне уличного указателя написано жирным красным маркером «Бай-бай, шоссе Апартеида».
240
Откосы долины вызывают головокружение. Пещеры на утесе многие века служили идеальным укрытием для лучников, дозорных, пушкарей, бомбардиров, снайперов.
239
Впоследствии боевой лук стали делать из нескольких материалов – дерева, рогов животных, сухожилий, связок и клея, – превратив его тем самым в мощный композитный лук. Его скелет делался не из одного деревянного блока, а из многих пород деревьев с разной пластичностью, чтобы максимизировать длину и силу натяжения тетивы.
Спина лука покрывалась сухожилиями. Живот укреплялся кусочками рогов.
Композитные луки могли успешно стрелять на расстояние трехсот пятидесяти метров. Впервые в истории стало возможным застать врага врасплох и атаковать за пределами радиуса ответного удара.
238
Стрела состояла из трех частей. Наконечник изготавливался из самого прочного материала – металла, кости или кремня. Тонкое тело – из дерева или тростника. Оперение для удержания стрелы в прямом положении собиралось из перьев орлов, стервятников, коршунов или морских птиц.
237
Перья были известны как посланники смерти.
236
Война Судного дня нагрянула для Рами неожиданно. Ему было двадцать три года. Казалось, что его толкнули к обрыву. Там он пошатнулся. В блокноте он нарисовал портрет солдата, который тащит за собой танк на веревочке.
235
Он поехал на войну в гражданской одежде. Не хватило военной униформы для всех призывников. Футболка цвета зеленого хаки, пара старых штанов и поношенные ботинки. Ему выдали длинноствольную винтовку FN Herstal. На дуле отслаивалась ржавчина. Ударник не смазан маслом. Это было единственное оружие в округе. Другие в резервной части не получили ничего, кроме старых пистолетов.
Он был определен в танкоремонтное подразделение. Вокруг не было никаких транспортеров. Никаких запасных частей. Склады в Иерусалиме были пусты.
Они поехали в пустыню Негев. На крыше танка установили легкий пулемет пятидесятого калибра. Темнота сгущалась. Пункт их назначения лежал аж в Суэце. Он знал, что гусеничную ленту разнесет на болтики на асфальте, но поделать ничего не мог: приказ есть приказ. Они ехали в ночи. У него дрожала челюсть. У него дрожала черепная коробка. У него дрожала ключица. Они сверяли курс по карте. Оставалось еще минимум восемьдесят километров. В середине ночи гусеничная лента на левой стороне танка таки лопнула. Они свернули с проезжей части и вышли в темноту. Лента лежала в грязи. Звездочки развалились на части. Они попытались починить ее на скорую руку, но все было напрасно. Танк не мог сдвинуться с места. Все запасные ленты уже уехали дальше. Он почти рассмеялся. Война велась изнутри: танкоремонтный отряд не мог починить собственный танк.
Трассирующие пулеметные выстрелы пересекли небо. Другие танки проезжали мимо них, джипы, военные машины. Рами кричал у обочины, спрашивая нужные им запчасти. Их не было. На радио были помехи. Им придется ждать до утра. Он заполз под танк и разложил спальный мешок. Судный день. Последние десять дней раскаяния. Он не мог спать. Он отошел прогуляться. Сел на корточки над твердой землей. Двадцать три года. Он только встретил Нурит. Звезды сверкали над ним шрапнелью.
Утром поднялось красное солнце, размером с круглую таблетку аспирина. Приходили новости с фронта. Внезапная атака. Они несли тяжелые потери. Арабы добились огромных успехов. Линия Бар-Лева была прорвана. Израиль находился под угрозой вторжения. Он слышал взрывы впереди. Дорогу заполонили армейские автомобили. Снабженческий автомобиль приехал после сумерек. Опустошенные, выщербленные, отстраненные лица водителей. Они немедленно приступили к работе. Танк починили в течение часа. Приехала машина. Они погрузили его. Рами сел у башни танка. Машины «скорой помощи» ехали в другом направлении, со включенными сиренами. Рядом с границей стали появляться дымящиеся машины. Разбитые джипы. Танки. Маслозаправщики. Палатки мобильных госпиталей. Медсестры бегали взад и вперед. Солдаты ходили, хаотично замотанные белыми бинтами.
Он сразу понял, что, если бы не ночная поломка, он был бы уже мертв: лопнувшая лента спасла ему жизнь.
Они остановились в деревне, чтобы привести себя в порядок. Ему выдали униформу, но не выдали винтовку. Оставили его старый FN Herstal. Молоденькая медсестра протянула ему холодный лимонад в пластиковом стаканчике. Он приложил опустошенный стакан ко лбу. Раздался крик командира. Время двигаться дальше. Он снова залез на танк, свесил ноги с края, положил винтовку на колени. Солнце сверлило ему макушку. Они продирались дальше. Он зарисовал небо в блокноте, парочку пташек, порхающих в пустоте.
Отдали приказы. Потеряли уже больше дюжины танков. Их работа – держать линию обороны. От этого зависит будущее всего Израиля. Господь их защитит.
Поздно днем они доехали до фронта. Смрад войны: кордита и плоти. Он знал эти запахи с шестьдесят седьмого года. Они встали в тыл фронтовой линии. В его обязанности входило выбегать на поле боя и чинить танки, проносить амуницию и уносить раненых и мертвых. Он прикинул вес носилок. Мальчишки моложе, чем он сам, хватали его за руку. Из их ртов текла кровь. Он их подбирал.
Война продолжалась. Он слышал о ней в отчетах. Израильские самолеты рассекали небо. По радио играла ХаТиква. Ходили слухи, что скоро они пересекут канал. Отряд Рами двигался вперед и назад, вперед и назад. Ночи перетекали в дни кровавым потоком. Дни перетекали в ночи. Подъезжали снабженческие машины. Ботинки, футболки, американские сухпайки. Новую винтовку снова не дали.
Они кучились и разворачивали карты в хвосте танка. Будут атаковать здесь, здесь и здесь. Подкрепление придет отсюда, отсюда и отсюда. Будет подмога с воздуха. Он измазал лицо сажей из сковородки. Написал Нурит письмо. Не смог закончить. Оно было глупое и жалкое. Попытался нарисовать рисунок, но тот тоже был ни о чем. Он завернул письмо в нагрудный карман. Затянул новую униформу, открыл танковый люк и залез внутрь. Бригада заняла место в тылу линии, за другими танками. Вскоре они подъехали к каналу. Был час ночи. В этих краях не существовало темноты. С противоположной стороны канала берег был затянут дымом. Снаружи танка все задребезжало. Рами был в башне. Перед ними взорвался снаряд. Водитель поддался панике, танк повернул, ударился о контррельс. Танк завис над обрывом. Раздался крик. Выходим, выходим, выходим. Прыжком он выбрался из башни и оказался на мосту, сгруппировался за танком. Нацелил винтовку на другую сторону. Спаси меня. Где радио, хватай радио. Прием, прием. Над головой пролетела трассирующая пуля. Они запросили инженеров, чтобы вытащить танк с обрыва. Мимо них ехали другие джипы и танки. Ночь утихла. Израиль пересекал Суэцкий канал. Они заняли мост. Темнота наполнилась дымом от разрыва снарядов. На мгновение ему захотелось просто пойти домой через эти туман, войну, грязь и вонь. Инженеры подъехали. Быстро, без лишних движений, без потери времени. Они прицепили цепь к хвосту танка. Еще больше пуль. Не снимайте шлем. Следите за самолетами. Они вытянули танк с утеса. Рами снова вернулся на свое место, внутри танка, над Суэцем, вражеской территорией, и продирался на передовую.