В итоге он поиграл в молчанку и свалил по своим делам вместе с сопровождающими.
От школьных ворот он нарисовал что-то пальцами в воздухе, обернувшись — но такие подвиги не для моей остроты зрения.
Эрнандес и Мартинес явно умеют ловить момент и чувствовать эмоции: вернув мне телефон и чуть подбодрив, они не стали жевать сопли и тактично отправились вслед за Рашидом по аллее.
Мне предсказуемо стало не до спортзала.
По пути домой зашёл в магазин и на выигрыш (часть) набрал продуктов: фасоли, баранины, сыра, овощей. Получилось дорого, но экономить и рассчитывать финансы не тянуло.
Семь бед — один ответ.
Дома первым делом отварил фасоль. Пока она пыхтела час в подсоленной воде, нарезал лук, перец и минут двадцать обжаривал с бараниной.
По готовности бобов объединил содержимое двух посудин и дотушил до готовности.
Сел в кресло, вооружившись огромной тарелкой и такой же вилкой.
Раздавшийся звонок в дверь поначалу хотел проигнорировать, потом вспомнил последних визитеров — родню Хамасаки.
В итоге, из кресла поднимаюсь и дверь всё-таки открываю.
На пороге обнаруживается хозяин этой квартиры, который её сдал нам по годовому договору:
— Виктор, мне пришло уведомление из больницы твоей матери.
— А вы каким местом? — повернувшись к нему спиной, возвращаюсь к своим бобам и мясу.
Деликатничать не тянет.
— Я — владелец квартиры по адресу вашей регистрации. Мне неудобно, но… Я с огромным сочувствием отношусь к вашей семейной проблеме, однако лично мои риски сейчас очень возрастают. Вынужден поднять вопрос о…
— Вы без предупреждения, раз. Два: давайте сэкономим время и нервы? Они мне ещё могут понадобиться. Что вы предлагаете? — у меня правда ни сил, ни желания с ним разговаривать.
— Мне нужен страховой депозит ещё на два месяца вперёд. Без вариантов.
— Круто.
— Либо — разрываем договор сейчас за отсутствием дееспособных жильцов.
Кажется, он успешно преодолел свою неловкость. По крайней мере, по лицу в ней его не заподозришь.
— Пользуетесь тем, что не в моём положении сейчас торговаться?
Наверное, вопрос риторический. Интересно, а если бы у меня сейчас не было денег?
— У меня только наличные, — хлопаю себя по карманам, воспоминая, где и сколько лежит. — Пожалуйста, напишите расписку.
С другой стороны, где и сколько — можно не вспоминать, потому что приходится выгрести всё в ноль и то немного не хватает.
Пересчитав купюры, он поднимает на меня глаза:
— Ещё восемьсот.
Когда раздался звонок Рыжего, она быстро прекратила текущий разговор, чтобы ответить ему.
— У меня проблема. Можешь дать восемь сотен? — победителю школьного турнира было явно неудобно. — По квартире подняли плату, — пояснил он, не дожидаясь её вопросов.
За спиной одноклассника маячил какой-то мужик, который принялся было давать пояснения через плечо Седькова.
Прикинув кое-что, она кивнула:
— Да, но у меня только нал. Какой адрес? Сейчас приеду.
Конечно, можно было отправить и через онлайн банк, но Рыжий явно пребывал в раздрае.
Рассчитывать на его адекватность в этот момент было бы ошибкой. Лучше всё проверить самой, для страховки.
На удивление, то действительно был хозяин квартиры — она вежливо убедилась.
Выдав мужику его восемь сотен, Ана аккуратно стребовала заверенную электронную расписку в получении и выпроводила типа с богом.
Закрыв двери, вернувшись из прихожей в комнату, она обнаружила Седькова меланхолично поедающим что-то с тарелки.
Он поднял взгляд на неё:
— Будешь баранину с фасолью?
— Да. — Ей было кристально ясно, что ближайшие полчаса наедине с собой его лучше не оставлять.
Просто на всякий случай.
— Интересная квартира. — Эрнандес то и дело оглядывается по сторонам и по виду не испытывает неловкости.
Расположившись напротив, ест то же, что и я.
Занятно. Ещё какое-то время назад я был бы очень взволнован моментом, однако сейчас чуть не до того.
— Куда собираешься? — она с каким-то странным выражением лица наблюдает, как я собираю в сумку одежду.
— На работу.
На текущем этапе каждая копейка на счету, плюс даже ей уже должен.
И попросить больше было не у кого.
Какое-то время одноклассница буквально сверлит меня взглядом, затем говорит:
— Двусмысленное положение. И попадать в него не хотела, и тебя сейчас оставлять одного — тоже. Упс.
— Ты оценила, как я сейчас старательно удерживаюсь от этих самых двусмысленностей?
Эрнандес отставляет тарелку в сторону и смотрит тягучим взглядом:
— Виктор, а я и не против, если в принципе. Говоря цинично, один половой акт с пацаном, которому симпатизируешь — не проблема. Особенно если лично ты потом языком болтать не будешь и забудешь всё, что было. — Она не моргает. — Но нет, это ответ на тот вопрос-предложение, которого ты сейчас не сделал.
— Почему?
— У меня есть парень, раз. Ты не латинос, два. Три: ты меня не любишь.
— М-м-м? — а вот тут я зависаю.
Понятно, что думать сейчас нужно о другом, но возраст есть возраст, а импланта для контроля лишнего тестостерона у меня нет.
Ну и три перечисленных ею пункта — за гранью моей фантазии. Молчу о больнице, квартире и прочих сегодняшних прелестях.
— Вик, я очень хорошо вижу, какие гормоны у тебя вырабатываются при Хамасаки. А со мной — совсем другой баланс. Более физиологичный. Соображаешь, о чем речь?
— Хм. Мне казалось, именно сейчас ты мне вставляешь не меньше — имею в виду свои эмоции при тебе.
— Чтобы я жертвовала изменой своему, да ещё и в собственных глазах, мне мало этого твоего "не меньше". Извини.
— Без проблем.
— Ты сейчас странный… Но даже это не главное.
— А что?
— Если я тебе сейчас дам, это сослужит тебе очень плохую службу.
— В смысле?!
— У тебя сейчас защитная реакция психики. Ты не столько именно меня хочешь, сколько заполнить свой эмоциональный вакуум. Тебе сейчас плохо, а человек — животное социальное. Ты во мне сейчас не женщину видишь, а источник заботы. Потенциальной. Не спорь, я же вижу.
— Я бы всё-таки поспорил, кхм-гхм.
— Ты расслабишься вместо того, чтобы собраться, если я соглашусь. Потому нет. Кстати, если ты в раздрай ушёл, есть один вариант. Незаконный.
— Какой?
— По деньгам. Сдавать торчкам по часам твою халупу.
— Чтоб в тюрягу за компанию?
— С чего?! — Эрнандес удивляется. — Не химия! Тем, кто на нейро-стимуляторах! Аппаратное повышение уровня эндорфинов, не химическое.
— Суммы какие? Хотя и охота сказать тебе что-нибудь резкое.
— Хэзэ, какие суммы, но спросить могу. Кстати, ты у себя на работе или в спортклубе гораздо быстрее выяснишь. — Она неожиданно и многозначительно улыбается. — Вот теперь мы обменялись равноценными предложениями. Намёк понятен?
— Не уверен… — я чего-то действительно не успеваю за её сменой тем и аналогий. — Возможно, обращусь по последнему пункту. Подумаю, как крайний вариант.
— А ты не особо много и теряешь: что так в приют на "лифте" до луны, одной из, в шахтёры. Что так — туда же, абсолютно в тот же приют. Только в первом случае — до появления дееспособного родственника, что вряд ли. А во втором — по решению суда до повышения социального рейтинга…
— … что тоже вряд ли.
— Ну я и говорю, особой разницы нет. ПРИШЁЛ В СЕБЯ?! — её резкий голос отрывает меня от дурацких мыслей.
— Слушай, а ты умная, — говорю через пару секунд. — Не только красивая.
— Больше не тормозишь?
— Наверное, нет.
Утром ещё раз перечитаю.
Могу двое суток быть в дороге, не знаю, как и что получится. Возможна сдвижка по часам туда/сюда — самолёты в воздухе по 7 часов и т. д.
Глава 23
Рыжий был серым, угрюмым и явно невыспавшимся. В школу по аллее перебирал башмаками, старательно глядя себе под ноги и время от времени зевая.
— Привет! — Эрнандес и Мартинес словно ждали его перед воротами.
Очень странная по сочетанию троица, которую раньше трудно было даже представить вместе, обменялась хлопками ладоней.
— Чё-как? — латиноамериканки, казалось, пристально всматривались в одноклассника, словно стараясь уловить нюансы, понятные только им.
— Десять часов, сто пятьдесят монет. — Выдал ребус убогий. — Кстати, на. Спасибо большое, остальное — по графику.
Он протянул несколько банкнот. Эрнандес, не считая, кивнула и засунула их в задний карман брюк.
Свидетели беседы напряглись и заинтересовались: сцена явно расходилась с привычными сценариями.
Испанки равнодушно проигнорили волну группового любопытства, хотя в интерфейсах её точно заметили.
— Б*я, жёстко, — вздохнула Мартинес. — Ты ж так долго не вытянешь.
— Поглядим, — пожал плечами очкарик без очков. — Есть такое слово "надо". Вчера же пришлось всё, что было, отдать; плюс…
— Я В КУРСЕ. — Перебила Айя, указывая пальцем на подругу. — Можно без подробностей.
— До чего занятный контекст, — раздался голос Рашида, подошедшего к разговаривающим со стороны школьного парка.
— Тебя звали? — мгновенно сагрился Седьков, поднимая брови. — Брысь отсюда, мудила.
Повисла нездоровая тишина.
— Ты здорово заблуждаешься насчёт всего. Вообще насчёт всего, — Лысый предсказуемо пропустил мимо ушей ремарку дурачка. — То, что тебе случайно повезло пару раз, не делает тебя ни человеком, ни полноценным. В этой связи…
— Считаю до трёх, — пожал плечами Рыжий, поправляя дешёвый потёртый рюкзак за спиной. — Пошёл на**р отсюда. Один. Два.
У Лысого не хватало передних зубов, выбитых вчера. Губа и мягкие ткани десны имели видимые следы медицинского вмешательства, из-за этого звуки получались смешными и непривычными.
От школы к беседующим торопились члены группы Рашида, старательно прислушиваясь к происходящему — кое у кого из них расширения японского производства показывали своим владельцам даже фокусное усиление слуха.