— И моими деньгами. И тем, как я их зарабатываю, — добавила Мартинес. — Прям интересно, а как это ты о моей личной жизни не спросил. Уж я б знала, что ответить, — она похрустела костяшками пальцев.
— Нет, так вопрос не стоит, — неглупый соотечественник мгновенно сдал назад. — Но…
— Давай пока на этом сделаем паузу? Потом продолжим? — Ана смотрела спокойно и доброжелательно. — Мы знаем, что делаем.
— Вы только что вписались за Рыжего. Это подставляет нас вс…
— Смотри внимательно дальше. — Айя, не стесняясь, развернула негласного лидера землячества на сто восемьдесят градусов.
— Эй, толстый, — Рыжий, избавившись от рюкзака, уверенно растолкал массовку и подошёл к Рашиду.
В финансовым чате напротив пары Эрнандес-Мартинес и цифры "тысяча" тут же появилось несколько ответных ставок.
— Нашу штуку никто не поддержал, — пробормотала баскетболистка вслух. — Только против.
— Да и хрен с ним. Больше срубим.
— Мне просто любопытно! — с противоположной стороны импровизированного круга, образованного школьниками, поднял руку Чень. — Потому поднимаю! Пять, но с условием вашего ответа!
— Хорошо, что ночевали у… — начала было Айя.
И тут же осеклась, ухмыляясь:
— И сэкономили на расходах вечером. Отвечаю! Деньги есть. Плюс четыре, с нашей стороны тоже пять итого!
— Ты?! — Рашид нарочито медленно развернулся в сторону своего данника.
Или бывшего данника?
— Угу. Дело такое. Я тебе последние… ежедневно давал взаймы от двадцати до пятидесяти монет. Это восемь тысяч шестьсот сорок за то время, что мы с тобой учимся вместе. Жирный, у меня нет возможности ждать больше: семья у тебя небедная, сам не голодаешь.
На площадке перед входом повисла неестественная тишина.
— Долг вернуть завтра утром, до начала занятий, — спокойно завершил Рыжий, глядя в глаза более высокому соученику. — Это первое и последнее предупреждение, второго не будет.
— Я сейчас даже не знаю, что сказать, — Рашид широко улыбнулся и посмотрел на собеседника с интересом.
— Мощное заявление, — присвистнули англоговорящие. — Эй, латинос! Мы принимаем ставку! Первую, которая на штуку!
— Это не ставка латинос! Это личная Мартинес и Эрнандес! — чуть быстрее, чем следовало бы, поднял ладонь Гарсия.
— А без разницы. Уже реально интересно.
Глава 30
Решение возникло неожиданно и спонтанно.
Я, в принципе, понимаю, что девчонки сейчас скорее работают на мой имидж, чем имеет место что-то иное. Но когда тебя под руки ведут такие фемины, ещё и прижимаясь с двух сторон разными интересными частями тела… пресловутый гормональный баланс откровенно разворачивает мозги в весьма определённую сторону.
Не к рациональности.
Хочется соответствовать моменту и быть несгибаемым мачо. Особенно на фоне того, кем (чем) было тело предшественника.
Повинуясь спонтанному импульсу, заворачиваю по дороге к Рашиду и исключительно на эмоциональной волне сообщаю ему свои условия. Уже договаривая до конца, мысленно ставлю себе пятёрку: терять всё равно особенно нечего, а так появляется вариант закрыть кое-какие финансовые прорехи.
Насчёт того, как получить с него свои деньги, буквально сейчас возникло одно суперпростое решение.
Отец рассказывал. У них в армии был тип: здоровенный сам по себе, ещё и звать Бугаёв. Понятно, старшие призывы доставали, с такой-то фамилией.
Когда противников было несколько, его месили. Когда он встречал одного или двоих "заклятых", без разговоров бил в морду первым. Без слов, по умолчанию, просто вместо "здравствуйте" — на двоих его кондиций вполне хватало.
Дошло до парадокса: те, кто активнее других цеплял Бугая поначалу, через какое-то время в одиночку старались даже на дороге ему не попадаться. Изначальное развлечение переродилось в вовсе не смешной аттракцион: вечером ты, утром тебя. Если для первого года службы — своего рода норма, говорил отец, то потом уже даже где-то западло.
В итоге, отвязались от него: он к мордобоям относился философски, а вот его оппоненты банально выдохлись на каком-то этапе и стали уставать. Психологически.
— Я даже не знаю, что сказать, — весело улыбается лысый.
Похоже, очень хорошо играет: выражение лица категорически не соответствует холодному и напряжённому взгляду.
Интересно, а со стороны это как-то видно? По идее, местные расширения и приложения даже состав крови показывают, не то что настроение. И Хамасаки-старшая между делом упоминала прогноз какого-то расширения на мою реакцию.
— Мне кажется, ты не до конца серьёзно воспринимаешь ситуацию. — Демонстративно достаю из кармана модифицированный собачий ошейник и оборачиваю им правый кулак.
— О. А у Лысого адреналин вверх попёр, — ехидно замечает где-то за спиной вслух Мартинес.
Используя этот самый гормональный сканер и заодно сообщая мне важный нюанс.
— Не только это. — Из другого сектора раздаётся сдержанный голос японки.
Ду ну? Хамасаки-младшая неожиданно решила внести свою лепту? И как это понимать?
— Адреналин — собственный, от природы. — Продолжает Миру. — Ещё льётся кое-что принудительное, уже из концентратора.
— У меня другое предложение. — Улыбка кабана выглядела бы беззаботной, если бы не его глаза. — Ты сейчас платишь свою ежедневную сумму — и я о тебе забываю до завтра. Можешь жить какое-то время.
— Поверь, это очень хорошее предложение, — добавляет Чень, подходя к нам. — Потому что есть ещё и я, и твои обязательства мне.
— Мои обязательства в твой адрес существуют только в твоём воспалённом воображении, — поворачиваю голову к китайцу так, чтобы не терять из виду толстого. — Пошёл н****. Тебя в чужой разговор никто не звал.
Хань поднимает левую бровь и молча тянет свою руку ко мне.
— Эй, замер на месте! — рядом с нами неожиданно оказываются Эрнандес и Мартинес.
Не иначе как тоже врубили расширения.
Бл*. Ругаться с ними сейчас — очень некстати; но чтоб они лезли — тоже категорически не вариант.
И что делать?
Долбаный экспромт.
— Вам чего? — Чень безукоризненно вежливо спрашивает у девчонок, чуть отступая назад, буквально на полшага.
Не понял, он что, тоже хочет видеть всех? Дамы решили серьёзно участвовать, а хань это как-то понимает через приложение?
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Своих забот хватает — нужно марку держать, а тут ещё такая нагрузка на мозги невовремя.
— Есть ставка, есть её условия. Ты сейчас лезешь в чужой договор, — отвечает китайцу безбашенная (как оказалось) Мартинес. — Ты же не думаешь, что я буду смотреть, как ты обсираешь мне сделку?
— Я свои финансовые интересы буду защищать, — обманчиво скромно сообщает Эрнандес. — От абсолютно ЛЮБЫХ поползновений, кто бы о себе что ни думал. Это может оказаться неприятным тебе лично, веришь?
Вместо ответа китаец что-то бросает назад на своем языке. Несколько его земляков отделяются от толпы и подходят вплотную.
— Латинос! Поддержите дам! — громко просит баскетболистка, не оборачиваясь и почему-то по-английски. — Не в рамках диаспоры! По дружбе!
— Это не вопрос латинос! Это личное дело…! — Гарсия пытается перекрыть всех голосом, добавляя что-то по-испански, но его никто не слушает.
Земляки моих подруг, весело перебрасываясь короткими восклицаниями, вроде как "подкрепляют" девчонок — головой не верчу и подробностей не вижу, ориентируюсь на слух.
Китайцы при виде движения напротив замирают, не доходя до нас пары шагов.
— Ало, Чень, — за правым ухом сзади раздаётся голос Мануэля. — Поговорка есть: двое в драку — третий в *****. Слыхал?
— Это правило сейчас не работает, — бесстрастно парирует китаец. — Я сам решаю, что мне делать. И с кем.
— Ну тогда и ты не обижайся, — латинос подходит ещё ближе. — Тут всё просто, косоглазые: сегодня вы нашим дамам сделку перегадите, несмотря на договорённости. А завтра что?
— Это не вопрос диаспор, — Эрнандес улыбается во все тридцать два, обернувшись на мгновение назад и, кажется, обращаясь к Гарсия. — Это вопрос Тотализатора. Вмешательство третьей стороны в ход мероприятия после согласования условий.
Чень на мгновение подвисает, потом ещё раз что-то говорит по-китайски. К ним подходят Онода, Саджо плюс кое-кто из японцев на год младше (не знаю имён, лица без очков вижу расплывчато).
— Hermanos! — не смутившись, весело орёт Мануэль, поднимая вверх руку.
До меня доходит: похоже, у Гарсия и до этого были проблемы в иерархии, а сейчас их битва за лидерство просто прорвалась наружу.
Хм, в выгодный для меня момент.
— Как интере-е-есно-о, — раздаётся нарочито спокойный голос Хамасаки. — Кажется, у нас в школе действительно назревает новая эпоха.
Бригаду латиносов тем временем усиливают итальянцы, пара темнокожих (из Африки? Или как она тут называется?). Последние, что интересно, говорят на другом языке, но отлично с испаноговорящими друг друга понимают.
Португальский? Напрягаю мозги и вспоминаю: в моём мире Бразилия отлично общалась с тем же Парагваем и наоборот. Да, взаимопонятные языки.
Чёрт. Долой лишние мысли из головы: сейчас важно не пропустить самый первый и самый интересный момент кульминации.
На каком-то этапе Рыжий даже слегка опешил от такого неожиданного поворота событий, ей это было хорошо заметно: поначалу — из-за того, что они с Аной к нему присоединились, потом — когда позвали земляков.
Диего прыгал и размахивал руками сзади, пытаясь удержать уплывающую из рук власть, но кто бы его слушал.
Обстановка позволяла, потому Айя параллельно с разборками отбила в чате:
"А я тебе говорила. Нашим пацанам Рыжий тоже залетит, раз перестал сопли жевать".
"Кажется, Гарсия больше не # 1", — без пауз отозвалась Эрнандес. — "В принципе, предсказуемо. Но пацанам на Рыжего пофиг, они из-за нас впряглись".
"Ладно. Неважно".
— Как интересно, — сзади прорезалась Хамасаки. — Кажется, у нас в школе действительно назревает новая эпоха.