Мысль являлась интересной, но всем участникам толковища сейчас было несколько не до абстрактной философии.
— Косоглазые, вы сейчас не лезете, — продолжил тем временем Мануэль.
— Ты уверен? — Чень именно что уточнял, было видно по мимике.
— Вы не в парламенте. Здесь твоя титульная избранность всем до задницы.
— Было пари. Ты сам сделал ставку, — напомнила Айя. — А теперь решил подыграть своей стороне? Ну молодец, чё. Я буду стоять и смотреть, думаешь?
— Я погорячился со ставкой. — Хладнокровно и чётко признал китаец. — Сгоряча не учёл кое-какие другие интересы. Говорю вслух и при всех.
— Да ты можешь говорить что угодно! — играя на публику, Мартинес повысила тон. — Мне твои аристократичные вещания до ср*ки! Говорит оно. Особенных здесь нет! Ставка сделана?
— Ты сейчас зря лезешь на рожон, — холодно процедил хань.
— Да? Или нет?! — Айя усилила напор. — Одно слово!
— Ты пожалеешь. Вы обе пожалеете.
— ДА ИЛИ НЕТ?! УЁ*ОК П****ГЛАЗЫЙ! Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, ДА ИЛИ НЕТ? ТЫ НЕ СО СВОИМИ П*ЗДОГЛАЗЫМИ БЛ*ДЯМИ ИЗ КВАРТАЛА РАЗГОВАРИВАЕШЬ, CABRON!
Присутствущие притихли, с интересом наблюдая за вторым конфликтом.
Мартинес орала искренне и самозабвенно.
Её соотечественники, не сговариваясь, дружно захлопали в ладоши.
— Ты не царь. — Сухо уронил Мануэль следом. — Ты не особый, а такой же, как все. Ты не можешь менять правила игры только потому, что тебе так хочется. — Он, не мигая, смотрел в глаза китайцу.
Не в первый раз за последнюю четверть часа перед воротами школы стало очень тихо.
— Я это запомню. — Тем же тоном ответил хань. — Ты сейчас делаешь очень большую ошибку вслед за твоими бабами.
— Не тебе о том лаять, шакал, — латинос равнодушно пожал плечами.
Ещё через секунду рядом с Ченем материализовалась Эрнандес: в воздухе мелькнула её татуировка на правой руке и пощечина с оттяжкой бросила голову хань в сторону.
— Бабы — твоя мать и бабка. — Баскетболистка явно завелась вслед за подругой. — Решил, что пуп земли? Так сейчас опущу!
На последнем двусмысленном слове хань молнией дёрнулся вперёд с ударом.
Эрнандес, похоже, тоже активировала к этому времени всё, что возможно: не давая более низкому сопернику сократить дистанцию, она использовала преимущество в росте.
Мелькнула женская туфля, явно национальной работы. Её каблук с глухим звуком встретился с грудью китайца, того отбросило на руки своим.
Очень достойно выдержав удар, Чень спружинил и рванул обратно на баскетболистку.
В общем виртуале зажглось: "Так и рёбра провалить до сердца можно".
"Расширения держат: смотри, как встал. Хороший софт".
"Чего она сагрилась?! 😧"
"У них в испанском эта "баба" — кажется, чуть иной оттенок".
Вылетевший сбоку кулак Рыжего стал явной неожиданностью и для тех, и для этих: обстановка накалилась настолько, что о безвестном натурале, казалось, попросту забыли.
Удар очкарика пришёлся китайцу в висок. Ноги Ченя заплелись, левое колено подогнулось, а в следующий момент самый сильный, но не титулованный боец параллели врезался в асфальт грудью и лицом.
Ник, стоящий чуть впереди других англоговорящих, хлопнул ладонью по своему лицу, зажмуривая глаза:
— Со всей дури! Б*я-я-я…
— Он без сознания, — удивлённо отозвался Макс. — КАК?
Абсолютно тот же вопрос прозвучал в голове у всех без исключения присутствующих.
— Нокаут — это не обязательно сильный удар. Даже в последнюю очередь сильный. Это неожиданный удар, куда надо, — проворчал Седьков негромко.
Его услышали все.
— Теперь ты. — Хмурый Рыжий взял пуговицу Рашида, как когда-то.
Земляки южанина качнулись вперёд и образовали шеренгу рядом с лидером.
Не обращая на них внимания, Седьков поиграл желваками и при всех плюнул Лысому в лицо:
— Ты — ссыкливая мразь. У меня нет импланта, но ты сейчас при всех зассал. Попытался это скрыть и написал Ченю в привате — я вижу и чувствую. Завтра утром в это же время, здесь же, я наблюдаю свои бабки. Либо — буду плевать тебе в рожу раз в ча…
Рашид с неожиданным проворством бросил пальцы на кисть Рыжего, выводя противника на приём.
Ввиду необычности происходящего, расширения по полной работали у всех присутствующих.
Не один десяток прикладных программ в виртуале выдал анализ, примерно однотипный: кулаков Седькова опасаться стоит. Оказывается. Пример — вон, под ногами лежит. Узкоглазые земляки над ним хлопочут.
Но если заблокировать руку очкарика и навязать борьбу в ближнем, у убогого не останется ни единого шанса против более тяжелого, значительно более сильного противника с мышечной производительностью втрое от седьковской (если не вчетверо).
Постараюсь не затягивать:)) Самому интересно, что дальше:-))) 🤐 может, даже прямо сейчас до полуночи 🤐
Рыжий очень неожиданно не сплоховал второй раз за минуту подряд: сделав два крошечных шага вслед за движением противника, он по классике вырвал руку из захвата против большого пальца.
Ничего особенного — но в его исполнении вышло удивительно. Если кулаками он уже рвал шаблоны, то в борьбе и во всех её элементах с сильной стороны пока замечен не был.
В следующий момент импровизированный кастет на правой руке Седькова вмял нос и разорвал кожу на лице Рашида. Лицо и грудь Али окрасились красным практически мгновенно.
Лысый проворно прыгнул назад.
Чат с разных сторон запестрел данными мониторинга: сколько и чего южанину сейчас в кровь выплеснули имплант и концентратор, речь шла исключительно о гормонах.
Рыжий, не давая противнику передышки, сделал аккуратный и стремительный шаг вперёд.
Рашид бросил навстречу левый и правый кулаки по очереди, пытаясь остановить противника.
Очкарик уже не в первый раз изобразил головой то ли маятник от часов, то ли гравитационную игрушку. Его ответный удар кастетом пришёлся здоровяку в верхнюю губу.
"Такое уже было", — появилось в чате от англоговорящих. — "Опять зубы и губа. То же место. Занятно, чё".
Буквально сразу же сработал раздел ставок: та тысяча латиноамериканок, которая на общих основаниях, превратилась в несколько, а четыре штуки персонально против китайца стали восемью.
Юнь, внимательно следившая именно за этим пунктом (как оказалось), тут же зло закричала по-китайски. Помогать Ченю она не стала.
Переводчики присутствующих затупили: видимо, снова был использован плохо читаемый жаргон.
"Собственных парней обзывает нехорошими словами", — подсказала в виртуале Хамасаки. — "Настаивает на наступлении".
Китайцы оставили в покое Ченя и, вопреки всем правилам и традициям школы, бросились на Седькова сбоку. Японцы после незначительной паузы последовали за ними, вторым эшелоном.
Латинос мужского пола среагировали ожидаемо: заулюлюкав, изобразили подобие встречного строя.
Ровно через секунду площадка перед школьными воротами превратилась в хаотическое побоище без правил, судейства и порядка.
Эрнандес и Мартинес руками соотечественников были аккуратно вытолкнуты за пределы импровизированного ристалища и не пострадали.
Охрана учебного заведения на сей раз прибыла разнимать дерущихся даже быстрее, чем обычно.
— Сегодня рекорд, — констатировала невозмутимая Хамасаки. — Ты смотри, наши частные копы на минималках, оказывается, тоже качаются. Бегать стали быстрее.
Рашид к этому времени, воспользовавшись суматохой, технично отступил в толпу, которая мгновенно сомкнулась перед ним, отрезая от преследования. Южане, что интересно, в японо-китайский замес против латиносов не полезли.
Седьков попытался было сунутся вперёд и даже орал личные оценки Лысому, переходящие в оскорбления — но без толку. Против такой толпы вариантов не было.
— Рейтинг Рашида упал. — Макс заговорил голосом. — Хм, какое интересное было пари. Надо иметь в виду на будущее.
Мартинес и Эрнандес, как оказалось, всё это время очень внимательно наблюдали за своим протеже при помощи расширений: они спокойно направились в учебный корпус после того, как Рыжий из-за вмешательства охраны повертел головой, сориентировался, вздохнул и рысью потрусил ко второму выходу.
Там находился альтернативный проход в администрацию школы. Что убогому могло понадобиться в этой стороне, никто не знал. Его рюкзак абсолютно спокойно утащила Эрнандес.
— Сергей Сергеевич, разрешите обратиться? — всовываю голову в кабинет завуча после того, как неблагородно смываюсь от школьной охраны.
Допинать Рашида у меня не вышло. Вначале он технично "отступил" за спины своих соотечественников, а потом прибыли взрослые, которые принялись успокаивать школьников что ли не резиновыми палками.
— Говори на нормальном языке! Что хотел?! — зло бросает Трофимов.
Кажется, он сейчас работает сразу в нескольких расширениях.
— Давайте определимся? — вхожу внутрь и прикрываю за собой дверь. — Если вы подыгрываете кому-то из других учащихся, то просто скажите мне? Я не буду упираться, взаимно сэкономим время и ресурсы. Вам без разницы, а я чуть на другом сфокусируюсь.
— Ты о чём?! — похоже, недоумевает искренне.
— Вместо бесполезной попытки наработать рейтинг у вас в школе и в кибере, это время тогда потрачу на зарабатывание денег. На шахтёрской планете бабло мне пригодится больше, чем виртуальные пиксели рейтинга вашего местного федерального учёта.
— Выйди! Зайдёшь позже! — из его рта опять летят капельки слюны, в солнечном свете из окна вижу даже без очков.
— Когда?
— После первого урока!
Закрываю дверь с противоположной стороны, как просят.
Жаль, что не получилось провести этот разговор сейчас. С другой стороны, имеет место явный личный прогресс: только что первый раз за всё время великий педагог Трофимов не предъявил мне ни за Рашида, ни за китайца.
На первый урок успеваю раньше большинства соучеников. Эрнандес и Мартинес уже в классе, на занятии они садятся рядом со мной.