- С чего вдруг? - уточняет Эрнандес.
- Ну, если даже у своей-в-доску-Мартинес ее неповторимый стиль - домашняя заготовка, то как теперь верить в искренность остального мира?
- Ой, не занудствуй. Я адекватная! К тому же, привычка - вторая натура, - отмахивается латиноамериканка. - Я уже и изнутри такая: как говорится, маска приросла к лицу.
- Очень многие грандиозные аферы этого мира начинаются именно с этих слов: "Верьте мне!", - с каменным лицом изрекает Хамасаки.
Эрнандес и Мартинес почему-то искренне и до слез хохочут.
***
"Эй, завязывай! Он же верит каждому слову!" - Ана на каком-то этапе не стерпела и написала лучшей подруге в приват. - "Блин, неудобно: Рыжий тоже за чистую монету принял. Он же теперь на самом деле черт знает что о нас думать будет!".
"Он умный. Потом объяснимся", - присланная Айей кошка отрицательно покачала головой. - "Мать, не занудствуй! Мне вот сейчас больше другое интересно".
"То, что и Миру купилась?".
"Да".
"Ты тоже заметила?".
"Да. И это у нее уже не просто проблемы с нейропрофилем, кстати. Это скорость обращения к информации на уровне Рыжего".
"Ну. Не знаю, что и думать".
"Если бы я не была беззаботной дурочкой 😌😇, я бы уже заподозрила, что с нами сейчас шагают два натурала, а не один ☝😐".
"Думаешь, ни у кого сканер бы не показал? 🤔 Из всей параллели? Да ну, не может быть. Чтоб она - и тоже натуралка?! 👀 У меня такая мысль в голове не укладывается 😑".
"Хз. HAMASAKI INCORPORATED - не левая контора 2 уровня где-нибудь на островах. Два концентратора на шею (один из них - имитатор) вместо одного плюс личный пакет расширений - и продукты контор поменьше в жизни ничего у нее без ее желания не словят. А кто еще может похвастаться софтом класса HAMASAKI Inc?".
"Китайцы".
"Вот разве что. Если у Миру что-то с имплантом, то возможностей японцев и оформить все, и в тайне сохранить точно хватит".
"Думаешь?", - панда, отправленная Эрнандес, с сомнением почесала за ухом правой задней лапой. - "Но это же рано или поздно станет ясно, шила в мешке не утаишь".
"Ничего не утверждаю, пока просто фиксирую нюансы. Кстати, Виктор тоже чем-то регулярно тяготится в адрес этого японского семейства, когда с нами общается. Заметила?".
"В смысле? Разве не просто эрегирует на нее по инерции? 🤨 Причем тут моральные терзания?".
"Не просто. Есть что-то, что он нам до конца не говорит - и из-за этого местами досадует".
За разговором в привате подруги чуть не пропустили тот момент, когда с боковой аллеи у школы перед ними появилась женская фигура:
- Мама? Ты здесь откуда? - удивление Миру было искренним и неподдельным. - Папа же только что был. Он к другому выходу пошел, вместе с охраной. Вроде бы они там на чем-то останови...
- Знаю. Мы с ним пересеклись, я сюда от него пришла. Так, дамы, вы позволите, я на время украду вашего спутника? - Тика Хамасаки недвусмысленно поиграла бровями, указывая взглядом на Рыжего. - Я к нему на прием, если не возражаете.
- Не возражаем, - ответила Айя, сверившись с Эрнандес.
Пока они расплетали руки и снимали с Седькова рюкзак (старшая японка прихватила его под руку, а с чемоданом за спиной - некомильфо), Миру уже переключилась на какую-то свою волну и, глядя сквозь собеседниц, задумчиво выдала:
- Слушай, Мартинес, раз мы теперь с тобой типа как подруги, хотела спросить еще с медкорпуса. А чего это завуч с тобой словно на стену налетел? И даже отец Сяовэнь тоже местами назад сдал? В чем там фишка была? Я не уловила.
- Я же прямо обозначила: на тот момент выступаю только от себя, но могу, если припрет, и семью потеребить. Видимо, сообразили оба, что просто так я подобного не говорю. А если семья мамы начнет заступаться, то может для всех нехорошо выйти, - спокойно объяснила старшеклассница. - Мы хоть и не титульные, но и не сироты. Если они по беспределу - нам есть чем ответить. Лучше с обеих сторон не борзеть.
- У меня временные проблемы с имплантом, - буднично и между делом выдала сенсацию Хамасаки-младшая. - Я сейчас не могу пролистать базу со скоростью нашего разговора, а ...
- ЭТО ОСТАНЕТСЯ МЕЖДУ НАМИ. - Твердо вклинилась в беседу баскетболистка, говоря именно то, что надо было сказать сообразно моменту (и почему-то пристально глядя при этом на Тику-сан).
- Я так и предполагала, - вздохнула посерьезневшая Айя. - И?
- А семья твоей мамы - это серьезный ресурс? - Миру твердо смотрела на новую подругу. - Поскольку скоро перевыборы, а мы оказались в одной лодке, я бы хотела понимать твой ресурс. Можешь ответить?
- Без проблем, - Мартинес чуть удивилась, демонстративно активируя панель и отключая все фильтры. Теперь ее реакции были естественными и прозрачными. - Это вообще не секре...
- Дамы, я один чувствую себя здесь дебилом. - Седьков, взятый под руку матерью Миру, решительно перебил свою подругу. - При чем тут выборы?
- Он не в курсе, - Эрнандес красноречиво сжала губы в узкую полоску, обращаясь к старшей Хамасаки. - Виктор, Миру - второй сопредседатель.
В следующую секунду лицо одноклассника можно было посылать на любой конкурс курьезных фотографий.
- Пойдемте! - Айя вежливо кивнула Тике-сан, прощаясь, и пошла рядом с ее дочерью в сторону учебного корпуса. - Да, семья мамы - серьезный ресурс, хотя и не здесь. Планета поменьше, чем эта, но уже много циклов у Эскобаров она в полном управлении.
Седьков, пошагавший с японкой под углом к ним по соседней дорожке, громко икнул, развернулся в прыжке на месте и невежливо оставил женщину одну:
- Айя! Твоя мать что, Эскобар?!
- Ну да. А папа - Мартинес. - Она даже не стала острить, а вполне серьезно продолжила с деликатным намеком, - это есть в том числе на моей ученической страничке на сайте школы. Мы это можем обсудить в любой другой момент. Тебя ждут! - старшеклассница указала на взрослую японку, которая красноречиво развела руки в стороны и сжала губы в узкую полоску.
- Сельскохозяйственный бизнес семьи Эскобар? Я не ослышался?! - Рыжий таращился, как пресловутая мышка из анекдота. - Точно?!
- Утонченность твоих манер может соперничать только с твоим же обаянием, - иронию в интонациях Хамасаки-старшей можно было мазать на бутерброд.
- Херасе... Я и не думал, что это возможно... - Рыжий на ровном месте стремительно погрузился в себя. - Айя, ты еще и Эскобар, а не только Мартинес! Кому расскажи!
- Сейчас мне непонятно. - Она впервые за все время не смогла уловить, к чему он клонит. - Виктор, я к тебе очень хорошо отношусь, но сейчас даже я не понимаю твоего подтекста. У твоей семьи были какие-то связи с семьей моей мамы до переезда сюда?
- Потом обсудим! - Седьков вернулся в себя также неожиданно, как и до этого бросился выяснять нюансы ее происхождения. - Я даже начинаю понимать, что именно имел ввиду Юнь-отец, когда предлагал тебе не ссориться...
- Ты сейчас так говоришь, как будто знаешь больше, чем должен, - обескураженная его непонятной уверенностью в чем-то недосказанном, Айя твердо решила про себя довести эту беседу до конца. - Окей, обсудим потом. Мне уже сильнее тебя интересно. Начинаю загружаться на ровном месте.
***
- Почему отказал мужу? - Тика Хамасаки перехватила нас четверых в парке и изъяла меня для беседы.
Судя по тому, что она действует отдельно от своего супруга, у них в семье и правда что-то происходит.
- Мы с ним чужие люди, - отвечаю как на духу. - Плюс он предлагал так, будто делал одолжение. Мне в той ситуации было тупо по-пацански унизительно принимать над собой его зонтик от барских щедрот.
- Ты же далеко не дурак. Не понимаешь, что иногда ради содержания есть смысл не обращать внимания на форму? - она держит меня под руку и направляет по аллеям, где совсем нет народу.
- А он не монополист, Тика. Начать с того, что аналогичную поддержку я в любой момент могу попросить и у вас - если вдруг решусь на такой шаг. С вами у нас отношения гораздо более близкие, а мой совершеннолетний дееспособный представитель из вас даже лучше, чем из него.
- Это почему же? - Хамасаки-мать, как обычно, загадочно улыбается.
- А вы меня любите. Бескорыстно, ни за что, без какие-либо условий и искренне.
- Хм. Рвешь подметки на ходу.
- Пытаюсь адаптироваться.
- Виктор, я сейчас не могу рассказать всего в подробностях, но очень хочу тебя поблагодарить. Приехала специально для этого. Спасибо большое за то, что ты сделал. - Она останавливается и разворачивает меня к себе лицом. - Не могу не предложить: давай и правда оформим это опекунство? От меня лично его примешь? Не от мужа?
- Знаете, я думал об этом. Давайте договоримся, что я тут же вернусь к этому разговору? Сам, если один мой ближайший план не удастся?
- Давай. Обещаешь?
- Да.
Тика неожиданно притягивает меня к себе и какое-то время мы на виду у всей школы стоим, обнявшись.
- Ты же уже догадался, что у нас в семье не все просто?
- Да.
- В вопросах твоего опекунства я готова выступать не как Хамасаки, если тебе так удобнее. Имею в виду, не как жена своего мужа.
- Спасибо большое, услышал. Знаете, когда отец Юнь принялся угрожать при всех, хотел набрать вас прямо оттуда... Сейчас думаю, что вопрос не такой срочный. Но все равно - очень вам благодарен.
- Испугался?
- Не за себя - за девчонок. Но Миру успокоила.
- Она может ошибаться... Эй, не напрягайся! Я пойму в течение суток и скажу тебе сама.
После такого поворота в беседе умиротворение куда-то само собой испаряется.
Тика какое-то время колеблется, затем все-таки говорит:
- Слушай, неудобно спрашивать за спиной, но ты что, где-то раньше слышал эту фамилию?
- Какую?
- Матери Айи Мартинес.
- Э-э-э, вы простите меня, если я на этот вопрос отвечу вам после того, как наедине поговорю с ней?
- Как скажешь.
Мы обходим вокруг школы и собираемся расставаться, когда она удерживает меня за рукав: