— Эта девочка из параллельного с внуком класса?! Рашид, она? Как такое возможно?!
— Нет, дедушка. Её мать, кажется — я не успел до конца разобраться. Но слухи уже пошли. Могу сейчас в школьном чате спросить, чтоб наверняка.
— Не надо спрашивать... Чего раньше не говорил?!
— А вы меня раньше спрашивали?! Вы вообще моими делами когда-то интересовались, пока я без глаза не остался?! И пока этот долбаный рейтинг к чертям не полетел, плюс отца сожгли?!
— Дядя, не шуми на парня! Я вообще-то тебе звонил! Да, Тика Хамасаки опекает этого Седькова.
— Извини, Рашид. Сорвался... А ты, Фарид, продолжай.
— БЕЗ ИМЁ-ЁН! Я оказался к зданию суда ближе всех из на...
— Из городского департамента?
— Да. Компанию вашего Седькова сейчас опрашивает кто-то из восемнадцатого участка, но думаю, что смогу его сбрить. И поговорить с этим "натуралом" лично. Понимаете, о чём я?
— Да. БЕЗ ПОДРОБНОСТЕЙ! Последствий потом не будет?
— Нет, просто всё удачно сложилось: тип из восемнадцатого на наших на месте происшествия наезжал, ещё в школе. Я его сейчас... Вы поняли. А оформить потом можно будет как внутреннюю служебную склоку. Штраф и выговор в итоге — я с внутренней безопасностью разведу. Если...
— Понял, денег дадим. Кто с тобой в данный момент у суда?
— Вот. Поэтому и звоню, это вторая часть. Дядя, парень он надёжный, но ему тоже нужно заплатить, причём отдельно и прямо сейчас — он в наши игры за просто так играть не будет. Он же на вашей племяннице не женат.
— Сумма?
— Двадцать пять.
— Принимай. Сбросил тебе прямо с этого акка, с ним сам разберёшься.
— Дядя, дедушка! Это был мой счёт! Мои деньги!
— Тс-с-с. Рашид, мальчик мой, я сейчас же тебе всё верну. Тихо! Там время дорого. Фарид!
— БЕЗ ИМЁН!.. Да?
— Действуй. И спасибо, что беспокоишься.
— Не за что, мы же одна семья.
***
ИНТЕРЛЮДИЯ 2
Палата медицинского заведения. За небольшим столом у стены сидят подросток с повязкой через правый глаз и мужчина в возрасте, похожий на него чертами лица.
Старик какое-то время рассеянно молчит, глядя в окно. Затем он поворачивается к старшекласснику:
— Думаю, тебе с завтрашнего дня нужно будет снова начать ходить в твою старую школу. О новой пока речи нет.
— Дед, я пока не смогу его победить. Зачем в ту школу?
— И не нужно никого побеждать. Ты что, ничего не понял?
— Нет, кроме того, что ты забрал мои двадцать пять штук со счёта и пообещал отдать. После чего засмотрелся в окно и этого пока не сделал.
— Уф-ф-ф, годы мои тяжкие. Извини, задумался. Держи.
— Поступило, — сердито ворчит подросток. Потом добавляет нормальным тоном. — Я поддержу семью во всём, особенно в связи с тем, что отца больше нет. Но ты можешь рассказать хотя бы, что происходит? Рыжий меня с землёй ровняет, я больше не могу с ним справиться. Чего ради мне ходить в школу, ещё и в старую?
— Да. Как раз собирался объяснить. Я думаю, этот твой русский, который тебе глаза вышиб, не просто так раздухарился. Джапы с чинками уже рубятся, видел новости по биржам?
— Я в школе видел, как они рубятся. Думал, нашим местечковым союзам конец — у нас и перевыборы из-за этого. В совет самоуправления учебного заведения.
— Не только у вас так. Я вообще думаю, Фархат не просто так погиб.
— А из-за чего?
— Наверняка что-то всплыло во время его последнего разговора в твоей школе.
Подросток отворачивается к стене и несколько раз подряд вздрагивает.
Старик необычно легко для своего возраста выскальзывает из-за стола и, обойдя его по кругу, обнимает внука:
— Ничего. Не стесняйся. Не держи в себе, потом полегчает... Я думаю, этот твой одноклассник — никакой не натурал.
— Как так? Я же с ним учусь сколько.
— Можешь считать интуицией.
— Исключено. У него ни импланта никогда не было, ни ума. Такой дебилизм не подделаешь. Ты его просто лично не знал!
— А как он тогда с тобой справился?
— Не знаю... Повезло!
— Натурал, с которым все всегда делали, что заблагорассудится, вдруг начинает бить всю школу, так?
— Может, Чень ещё побарахтается.
— Не думаю. Попутно: его усыновляет одна из Хамасаки. Встречается этот "убогий" тоже с девочками, у которых тоже очень непростые родители — я правильно запомнил твой рассказ? Причём сразу с двумя?
— Да, но...
— Это всё с твоих слов, так что помолчи. После того, как этот "натурал" себя показывает во всей красе, за него начинает даже братва из латиносов заступаться. Было такое?
— Думаю, это девки его подсуетились. Получается, не за него, а по их просьбе.
— Рашид, мальчик мой. Совершенно неважно сейчас, что ты думаешь! Продолжаем учитывать только факты, а не твои домыслы.
— Как скажешь, дедушка.
— Только что, вот сейчас, с этим же "натуралом" продолжают происходить странности, но уже в суде. После того, как его же земляк, и тоже из непростых, заикается о первичной нейросети и прямо обвиняет этого твоего Седькова, что с ним происходит? — старик по-доброму и с улыбкой смотрит на внука. — Дай бог здоровья Фариду, что подсуетился.
— Его на улице убивают сразу, едва он из здания выходит? — Лицо подростка вытягивается. — Причём, точно так же, как отец... отца...
Старшеклассник с перевязанной головой снова отворачивается к стене и смахивает что-то из угла здорового глаза.
— До сих пор не ухватываешь сути? — взрослый игнорирует эмоции парня.
— Пока не могу понять. — Внук успокаивается и продолжает. — Ты сводишь воедино мой проигрыш, опекуншу Хамасаки и этого второго русского, которого пришибло возле суда. Считаешь ещё, что Седьков — не натурал. Как это возможно всё вместе?
— Вот Фарид, даст аллах, это прямо сейчас это для нас и выяснит. — Твёрдо завершает старик. — Или хотя б частично прольёт свет, раз и в суде этому свидетельству ходу не дали.
— Да может и дали, только мы с тобой пока не видим! Это же надо материал из суда качать — а это время.
— Молодец. — Дед снова обнимает внука. — Хорошо, что ты успокоился. Сейчас я тебе покажу, какие секреты иногда хранят потомственные семьи юристов.
— Разве все эти связи не у отца были? — со вздохом отзывается подросток.
— У меня несколько детей, — серьёзно отвечает дед. — Не только жена Фарида и Фархат. Я был бы очень плохим отцом, если бы не знал всего о делах каждого из них.
— Да ну?! — старшеклассник удивляется ещё сильнее. — Хочешь сказать, что можешь без отца материалы получить?
— Ты ещё очень молод, мальчик мой. Самые настоящие игроки — это не те, кто на сцене исполняет главные роли. — Старик усмехается, активируя сразу несколько голограмм. — Сейчас вот здесь попросим — и через четверть часа, с божьей помощью, вон оттуда будем знать всё, о чём говорили в суде.
_______
Там же, через некоторое время.
— ... дедушка, а в школу мне зачем идти?! Ответь прямо!
— Мы не можем оставить без присмотра то, что там может происходить. И того, кто вызывает столько разных интересов разных людей.
— Он же меня опять будет месить.
— Думаешь, ему сейчас будет до тебя?
— Ему всегда будет до меня. Думаю, что я бы на его месте ещё и не так отыгрался бы, если б мог...
— Ты говорил, у него есть вполне конкретная претензия. Отдашь ему деньги — и на какое-то время он затихнет. А там посмотрим — или калиф, или ишак, или он.
— Да с чего ему затихать?! Если я заплатил один раз — значит, смогу платить всегда! Ты меня сам учил! Тот, кто отдал деньги однажды, будет отдавать всегда; надо только продолжать давить!
— Значит, поторгуешься, чтоб облегчить условия. Договоришься, что платишь один раз за неделю, на опт обычно дают скидку. Ты не понимаешь, что сейчас это всё скорее всего вокруг него заворачивается? — старик пронзительно смотрит на внука.
— Дядя Фарид же его сейчас и осмотрит, и допросит в суде? Зачем я нужен в школе? Что ты хочешь ещё выяснить?
— Рашид, всю жизнь не набегаешься, — старший вздыхает. — Ну и, раз уж такой разговор. Тебе сегодня поставят программы, с которыми чем больше он тебя, как ты говоришь, будет месить — тем нам лучше.
— Чем лучше?!
— Информацией. Тебе придётся потерпеть.
— Бл... Ты считаешь, из него сейчас ничего не вытряхнут? Обязательно мою голову подставлять?
— Я считаю, что японцы зачем-то пошли ва-банк, раз такое средь бела дня творят. Если они убирают свидетелей так нагло, ещё и под иммунитетом — значит, они всё контролируют. Надо понять, к чему клонится.
— А я тогда что делать буду в школе? Морду подставлять?
— Не только. Ты, кроме прочего, будешь выполнять наши обязательства перед китайскими партнёрами. Кстати, ту сумму, которую Седьков у тебя требует, я тебе тоже отправил.
— Спасибо, — в голосе старшеклассника слышен сарказм. — Лучше бы ты её себе оставил, а я завтра никуда не пошёл.
— Не лучше. Я почему-то уверен, что у Фарида в суде ничего не выйдет в том объёме, как мне надо.
— Зачем ты тогда его туда отправил?! Родня же? А если японцы всех подряд вокруг Рыжего крошить будут? Сам же говоришь...?
— Фарид — муж моей дочери, а не кровная родня. Мужей у неё, говоря прагматично, и после него может быть... ты понял. А чем больше он там сейчас пошумит, тем больше шансов, что что-нибудь да всплывёт. Информация по "натуралу", с которым не справились твои расширения и ради которого жгут посольские машины в центре города, мне нужна любая.
— Даже ценой подставы Фарида?
— А чем он особенный?
— М-да. Не любишь ты его, деда. Не любишь.
— А за что мне его любить?! — старик удивляется.
Глава 21
— Все внутрь! — возле опросной Эрнесто развивает бурную деятельность.
Дверь помещения, что интересно, оказывается незапертой.
— Каждый занимает одно место! Подключаетесь своими руками и добровольно подтверждаете согласие на диалог со мной! — сам полицейский садится за некое подобие учительского стола.