Ух ты.
— Если коротко, повторюсь. Трофимов очень болезненно следил за своим местом в иерархии Федерации. Ключевой лейтмотив: он панически опасался любых недоброжелателей из влиятельных слоёв, даже потенциальных.
— А сейчас как было?
— Фомичёв — не наш. Не федеральный. Второй разделительный сегмент, это заграница — он гражданин другого государства, хотя мы с ним и на одном языке говорили... В моём с ним споре завуч встал на его сторону, не на мою. На моей памяти это первый раз в жизни — несмотря на то, что я теперь местами вроде как Хамасаки.
— У вас есть этому какое-то логическое объяснение? Предположение?
— Только личная фантазия на тему последствий.
— Почему последствий?
— А Трофимов именно последствий плохих отношений с родителями и семьями больше всего опасается.
— Благодарю за искренность и аккуратность. Пожалуйста, озвучьте свою фантазию? Это может быть важно.
— А можно я дорожку шагов своей фантазии сперва озвучу? Вводные, так сказать?
— Да.
— Человек живёт в чужой стране давно и панически боится, что на него там рассердится или обидится кто угодно. А в один прекрасный момент он на ровном месте начинает сражаться — иного слова для его поведения в суде не подберу — с самой Хамасаки. Без разбега, решительно преображаясь из суслика в волчару.
— М-да. Каким образом? Не то чтобы мне был нужен ответ, но вы озвучьте. Дополнительно уведомляю: я сейчас просматриваю материалы судебного заседания плюс доступные по вам видео в вашем учебном заведении.
— Он выступил против меня на стороне парня из второго разделительного сегмента. Попрал свои собственные правила, которые он неоднократно и настойчиво пытался до меня донести. Не находите, что это несколько непоследовательно с его стороны? А потом по нему попала ракета.
В принципе, я уже точно знаю от "сестры", что Тика не имеет никакого отношения к прилёту неизвестного снаряда в машину Фомичёва. Потому сгустить краски не боюсь.
— Это была не ракета... Дальше.
— Сергей Фомичёв был неправ за только сегодняшний день трижды, — продолжаю. — Итогом его неправоты и стало это разбирательство. А Сергей Трофимов вдруг начал на нём испражняться против ветра, пардон, нарочито демонстрируя, что он находится по другую сторону баррикад от Хамасаки.
— Я понял. Правильно ли будет сказать, что его сегодняшнее поведение и позиция в суде прямо противоречили его обычной линии?
— Да, именно это и пытаюсь донести. Причём они не только в суде противоречили — он ещё в школе начал.
***
Виктор, в принципе, всё говорил правильно. Кроме того, что веселил лично их своей непосредственностью, лишнего он не сказал и выглядел на пятёрку из пяти.
Откровенный, слегка взволнованный — но до чёртиков обаятельный, ироничный и быстро соображающий.
"Теперь можно" — лаконично скомандовала Айя во внутренний чат. — "Наши на территории, вернее, рядом. Снаружи стоят вроде пока, но нам маман пишет: "Вольно"".
"Кое-кого не касается! 😯" — тут же с перестраховкой выдала Эрнандес. — "Сюда не все...!".
На всякий случай, чтобы расчувствовавшийся в виртуальных объятиях дружественного легавого Рыжий не спорол глупости в порыве страсти и не додумался вещать на весь интерфейс (в своей неповторимой манере без гласных, с него станется).
С ними Эрнесто уже закончил: имплант позволяет вести обмен через специальные расширения, которые на натурале даже не пробовали активировать. Со стороны, кстати, смотрится презанятно: кажется, что дознаватель говорит только с тобой (и так со всей четвёркой, хе-хе), а это на самом деле на три четверти бот. Он лишь оформляет вербально направления, на которые ему указывает полицейский.
"Моя мама тоже подъехала 🤔" — следом отписалась Миру. — "Паркуется сейчас".
В переводе на простой язык это значило: Тика Хамасаки за рулём сама и, вероятно, кроме своей титульной фамилии на серьёзные ресурсы именно в данный момент может полагаться не полностью.
— Вальдес, привет! — вопреки целому ряду правил, двери опросной открылись. — На пару слов, пошептаться!
Щёлкнул, проскальзывая вхолостую, блокиратор замка. Внутрь вошла пара мужиков, один из которых явно имел черты лица южанина.
— Работаю. Пожалуйста, выйдите наружу и подождите меня там. — Эрнесто и не подумал ни оборачиваться, ни отвлекаться. — Освобожусь — сам подойду, сбросьте мне жетоны.
Он даже из виртуала выныривать не стал — так и бросил голосом через плечо.
— Да тут такое дело...
Пара принялась очень нехорошо расходиться в стороны, приближаясь к латиносу со спины.
"Бл*. Х-ня какая-то. ВНИМАНИЕ! 😳" — а в реале Мартинес зевнула во все тридцать два:
— Господин Вальдес, мы уже можем быть свободными? С нами же всё?
— Да.
"Девки, очень быстро выходим отсюда. ОЧЕНЬ БЫСТРО, МИРУ, Я СКАЗАЛА! 😡" — по внешнему виду Айи даже знающие её ни за что не предположили бы такого накала эмоций.
"Рыжий — ?" — японка, неторопливо собираясь и вылезая из-за своего терминала, всем внешним видом давала понять, что не двинется с места, пока не услышит ответа.
"Он натурал! Ему вирус в оболочку не подсадят!".
"Я сейчас тоже натурал, если говорить с технической стороны".
"Нет! Твоя мать орёт на том конце, чтоб ты впереди нас отсюда мотала!".
"??? 😯" — в реальности на лице Хамасаки тоже мелькнуло нешуточное удивление.
"Она здесь через концентратор Рыжего сидит! Это же она ему его подарила! С моей маман твоя тоже щас в сетке, я её через свою мать вижу!" — в подтверждение слов Мартинес тут же выплеснула прямо сюда ещё один канал.
Не рассчитанный на подобные перегрузки, внутренний чат виртуально крякнул и подвис, перегружаясь.
— Бл*... Всего доброго! — слегка поклонившись Эрнесто (и тряхнув при этом сиськами в разрезе перед носом новоприбывших), Айя за доли секунды лишь мимикой и взглядом указала подруге на азиатку.
Решительно подхватив Хамасаки-младшую, латиноамериканки без труда оторвали её от пола и в прямом смысле вынесли из помещения, несмотря на болтание ногами в воздухе.
"Хорошо, что дверь разблокирована" — Мартинес, оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив в коридоре, по всем правилам продолжила дисциплинированно писать, а не вещать во всю глотку.
Несмотря на изображаемое равнодушие, все три старшеклассницы очень внимательно следили за происходящим в комнате.
— Да что ты как неродной!
Вслух говорил южанин, а к Эрнесто почему-то стремительно приблизился его напарник.
Абсолютно невзрачный европеоид крайне серого вида вроде как по-дружески похлопал по плечу детектива восемнадцатого участка.
Эрнесто Вальдес напрягся, неестественно застыл с прямой спиной и повалился назад вместе со стулом.
— Человеку плохо! Скорую сюда, быстро! — принялся заполошно размахивать руками южанин.
Победоносное презрение, мелькнувшее на мгновение в его глазах, могло бы укрыться от кого угодно, но не от Мартинес.
"Вот же пидоры! Ана — ? 🤨🤨🤨" — человек работал на семью Эрнандес, потому Айя и уточняла у той, что сейчас делать.
Попутно она вставила носок ботинка между дверью и косяком:
— Ало, военные! Чем-то помочь? Такой следователь хороший был, — латиноамериканка шмыгнула носом и вдохнула. — У меня расширение хорошее по медицине, профессиональное. Надо?
— Не надо, тут есть кому, — сухо бросил бледный, подхватывая Эрнесто под руки и даже не глядя себе за спину. — Он сейчас отойдёт, такое бывает.
Напарник южанина потащил латиноса к ним, по направлению к двери.
— Я пока здесь опрос закончу, — вроде как пояснил всем брюнет, весьма похожий на земляка Рашида. — На чём вы остановились? — он занял место дознавателя, для чего наклонился за стулом Эрнесто к полу.
— Мне вам что, полчаса потока сознания пересказать?! — абсолютно естественно среагировал Седьков. — Представьтесь для начала! Может, хотя бы притворимся, что собираемся соблюдать действующее законодательство?!
— Прошу прощения. Моя фамилия Бахебри, я представляю городской департамент...
Бледный тем временем дотащил бессознательного Вальдеса до выхода и Айя была вынуждена посторониться, чтобы дать ему пройти.
Дверь опросной захлопнулась.
— Секунду. — Невысокий легавый, высвободив правую руку и удерживая живой груз левой, недолго поколдовал над сенсором замка. — По правилам, дверь на время беседы блокируется, — пояснил он девочкам, хотя его никто не спрашивал. — Как только опрос будет закончен, дознаватель изнутри откроет сам.
"Бл*. Он их закрыл! Что делаем? 😫" — Мартинес даже не изображала истерику. — "Хотя Тика говорит вот прямо сейчас, что через концентратор Виктора вроде как контролирует ситуацию. Сигнал почему-то хороший".
"Да. Мне мама тоже пишет, чтобы мы быстро валили на улицу — там нас ждёт Дальхис Эскобар" — подтвердила Миру. — "А сама она прямо сейчас к секретарю суда идёт — чтоб открыть себе допуск и войти в опросную".
В реальности все трое лениво шагали по коридору.
"Типа, чтобы без неё подопечного не упирали?" — уточнила Эрнандес.
"Да".
"Так, расслабляемся и ускоряемся. Несёмся по направлению к моей маме, но шагом и небыстро 😑" — Мартинес умела молниеносно брать себя в руки в любой ситуации. — "Ничего военного не происходит. Вроде, есть какая-то интрига — но две наши маман всё контролируют через "мост", поскольку все каналы на браслете Рыжего по умолчанию открыты для Тики Хамасаки 🙄. Не расслабляемся, но выдыхаем".
У поворота они с бледным разделились: тот потащил Эрнесто по радиальному ответвлению, где в самом конце коридора виднелся красный крест в виде голограммы под потолком.
"А что с вашим сотрудником?" — Миру указала Ане взглядом в сторону Вальдеса. — "Будем спасать? Бледного глиста, если что, могу на себя взять".
" С ума сошла 😳?! Это полицейский 😳! Я уже сообщила дяде. Это проблема не нашего уровня" — Эрнандес выглядела угрюмо и даже закусила нижнюю губу. — "Дядя говорит слушать Дальхис — он с ней ща разговаривает в параллель".