"Рыжий! Это ху*ня на любой контрафакт! НЕЕЕЕТ! ОТКАЗЫВАЙСЯ!!! 😨😨😨" — со стороны Айи поднимается форменная истерика.
Представитель офиса прокурора старательно ведёт этой штуковиной от кончика моего пальца до моего локтя. По мере того, как датчик возвращается обратно, его лицо задумчиво вытягивается:
— Ух ты.
Глава 11
— Что-то не так? — равнодушно говорю то, что должен сейчас сказать по законам жанра.
К словам Мартинес я привык относиться серьёзно, она очень редко фонтанирует распоряжениями не конструктивно. Если она говорит, что чего-то стоит опасаться, как правило есть смысл прислушаться.
С другой стороны, прямой отказ сейчас от неформальной (чистая правда, если верить моему расширению на достоверность) проверки — это очень большой знак вопроса в собственный адрес со стороны мутного семейства прокурора либо его приспешников в юстиции в будущем.
— Да нет, давайте ещё раз для уверенности. — Он повторяет свои манипуляции, едва ли не погружая виртуальный датчик мне под кожу. — Хм.
Я понятия не имею, что это у него за софт. Когда-нибудь, когда я создам свою собственную базу по нейропродуктам, я тоже как Мартинес и Эрнандес смогу с половины пинка определять чужой функционал.
Сейчас же, когда возможные последствия его "исследования" загадка, самые логичное — просто разорвать сигнал между "датчиком" и его собственным контуром восприятия.
Чёрт его знает, как эта штука называется по-научному.
Если я всё сделал правильно, он сейчас не получает обратной связи. Глазами в оптическом диапазоне голограмму видит, сам нейропродукт вроде как активируется — но не приходят данные сканирования.
Вернее, не доходят лично до него, растворяясь по пути под влиянием чужого внешнего импульса.
— Всё в порядке? — интересуюсь как ни в чём ни бывало после его третьего раза.
— А? Да, да… — он сворачивает расширение и возвращается к электронному блокноту.
Мог бы и проговориться вслух, что техника засбоила.
"Виктор, это было коварно 😑" — на интерфейс приходит сообщение Тики. — "Знаешь, что он теперь будет думать?".
"Что?".
"Что это HAMASAKI INCORPORATED выборочно блокирует функционал в разных интересных локациях, например, в своей клинике".
"Вы вс врмя бли тт, со мнй?!".
"Да. Просто не могу пока понять, как лучше поступить".
"???".
"Уже четвёртуюю минуту на мой ну О-О-ОЧЕНЬ личный контакт наяривает Тераяма Хироюки. Я отморозилась и пока тупо ему не отвечаю — собираюсь с мыслями".
"Этт хрен тже с км-т рзгврвл прлльно. Вдмо, с нм".
"Ты сейчас всё нормально сделал. Пишу, чтобы сказать: пожалуйста, постарайся впредь от подобного рода тестирования держаться подальше. Потому что это сейчас сошло с рук, вернее, ты технично перевёл стрелки. Так может получиться не всегда".
"?".
"Белый шум, который сейчас поймал прокурор, может иметь разные причины: сбой его аппаратной части, сбой аппаратной части на их сервере, программный сбой там же и ещё несколько причин. Он, разумеется, будет думать, что это мы как провайдер на уровне софта сервера прописываем неприкосновенность для членов своей семьи. Скажем, это первое, что ему в голову придёт. Но я бы очень тебя просила!.. В будущем таких ситуаций должно быть поменьше".
"От мня ж сйчс не звсло 🙎♂️".
"Да. Это была не претензия в твой адрес, просто размышляю вслух. Кстати, знаешь, на чём всегда сыпятся разные интересные личности, которые на время подбирают ключи к чужой нейрокоррекции?".
"Отстств'е остржнсти, сндрм БОГа".
"Примерно. Их по статистике вычисляют аналитически раньше, чем они берут себя в руки. Когда в присутствии одного и того же субъекта в разных местах идут однотипные сбои, на это реагируют уже… неважно, далее по цепочке".
"Да пнл, пнл".
"Хотела сказать, что ты молодец 😘. Всё, привет, отвечу ему на звонок".
***
ИНТЕРЛЮДИЯ
— Давайте сразу к делу. — Хироюки Тераяма, с одной стороны, не поздоровался и опустил формальное приветствие.
С точки зрения этикета — явный минус.
А с другой стороны, он прекрасно понимал, куда звонит первым. То, что абсолютно вся беседа будет зафиксирована со стороны Хамасаки, даже не аксиома. У него же возможность записи будет ограничена — Тика с недавних пор плюнула на все виды пиетета и ближайшие несколько суток рассчитывала прожить махровым эгоистом.
Использующим все доступные возможности, в том числе предоставленные своему директору и совладельцу со стороны HAMASAKI INCORPORATED (даже если это будет не совсем законно).
Лучше пусть компания в итоге заплатит какие-то штрафы за нарушение второстепенных пунктов законодательства, но её личный арсенал сейчас должен быть полным. Не то время нынче, чтобы стоять на пешеходном переходе вхолостую, ожидая, пока красный сменится зелёным. Порой стоит поторопиться и бежать наперерез даже идущему вплотную транспорту.
— Внимательно слушаю, — японка, в отличие от собеседника, этикетом не пренебрегла и коротко поклонилась.
— Наши дети достигли определённых договоренностей на своём уровне, минуя нас с вами.
— Насколько мне известно, Сата — ваша внучатая племянница, а не прямой ребёнок. — Тика изобразила задумчивость вкупе с недопониманием.
— Это абсолютно неважно. Мы сейчас с вами разговариваем как главы партий, которые в политической системе не противоречат друг другу.
— Внимательно слушаю, — она поклонилась ещё раз.
Старик зачем-то очень старательно подчеркивал их виртуальный паритет, которого в данном случае не было.
— Хамасаки-сан, волей случая, я в курсе и ваших семейных проблем с супругом, и некоторых перспективных разработок вашего концерна.
— Очень польщена таким вниманием со стороны вашей части политического бомонда.
— Я бы мог долго ходить вокруг да около, но в данный момент вашего подопечного опрашивают мои люди. Не переживайте, ничего серьёзного! — Тераяма торопливо вскинул ладони. — Обычная для подобного казуса процедура.
Она благоразумно промолчала и не стала поправлять: Рыжий уже практически закончил беседу с представителем офиса прокурора. В настоящий момент Виктор уступал место Сате, девочке, потерявшей глаз.
Разумеется, виртуальное присутствие её самой в фойе клиники во время работы прокуратуры было незаконным.
— Тика-сан, у меня есть всего лишь одна маленькая просьба. К сожалению, я не успел её озвучить до того, как наши с вами люди начали контактировать в больнице вашей компании.
— Я внимательно слушаю, — она рефлекторно наклонила голову к плечу на угол, чётко определяемый расширением, отвечающим за харизму.
— Мне семьдесят девять лет. К сожалению, если мыслить традиционными категориями, работать мне осталось чуть меньше, чем я уже проработал.
Не сговариваясь, они оба засмеялись.
— Я бы даже позволила себе пойти в предположениях чуть дальше, — откровенно заметила женщина. — Мой отец, когда находился в вашем возрасте, Хироюки-сан, говорил эту же фразу слегка иначе.
— Как именно?
— "К сожалению, мне осталось жить чуть меньше, чем я уже прожил".
Они посмеялись второй раз.
— Я очень рад, что вы меня понимаете правильно, — серьёзно продолжил прокурор. — Хамасаки-сан, вы отдаёте себе отчёт, что в данный момент, говоря языком вашего подопечного, я могу быть как лоялен к вашей партии, так и нейтрален? Или даже агрессивен?
Тика молниеносно врубила расширение на мимику, следом — на дыхание и пульс; вот это адреналин.
Собеседник только что признался, что тоже слушает Седькова-младшего. Причём неизвестно, с какого времени и насколько плотно — и тоже незаконно.
Какое-то время они пристально смотрели в глаза друг другу, не отводя взглядов.
— Мы правильно поняли друг друга, — кивнул старик. — Вы же уже отгадали мои условия?
— Да, но мне очень жаль, что вы не поторопились с этим звонком раньше, Хироюки-сан. Речь ведь об очереди на коррекцию? После того, как тестовые результаты будут подтверждены клинически?
— Разумеется, — он поторопился перебить и не дать договорить до конца. — Можно подумать, у человека в моём возрасте может быть иное желание. И речь не об очереди, а о моём безоговорочном присутствии в самом её начале.
— Пожалуйста, войдите в мой интерфейс, я дала вам доступ. Что вы там видите?
— Вы только что отказались от своей доли?! И от управления?!
— Не совсем так. Переписала на свою дочь и управлять буду по-прежнему, но уже как опекунша. Это с точки зрения оформления нашей с вами договорённости возникают определённые сложности.
— Ваша дочь по достижении определённого возраста может внести изменения, — он с досадой цокнул языком. — Получается, кроме взаимных слов нам друг другу предложить нечего…
— Извините. Вы застали меня врасплох; я понятия не имела, что вы позвоните. Даже не предполагала, что вас заинтересует подобное, — она откровенно намекнула интонациями и мимикой, что её удивление — очень мягкий эвфемизм для описания сложного коктейля эмоций, которые она сейчас испытывала в адрес чиновника. — Очередь, как вы сами понимаете, будет исчисляться не единицами и даже не десятками. Там, где есть место сотням и тысячам, уж заслуженному человеку вроде вас место тоже всегда найдётся. Хотя вы правы: это только слова между нами.
— Именно. В то время как мне хотелось бы чего-то более осязаемого. Хамасаки-сан, мне очень неловко обнаружить себя оказавшимся в такой ситуации! Пожалуйста, ни в коем случае не примите на свой счёт либо на счёт вашего воспитанника: я просто вынужден попытаться получить дополнительную страховку.
Тераяма разорвал соединение.
Тика без паузы начала вызывать юристов: было понятно, что на крючок сейчас будут ловить Рыжего (за неимением иных вариантов).
— Интересно, а что он будет делать, если суд отдаст при разделе управление в единоличные руки Хадзимэ? — проворчала она голосом, пока ожидала ответа от своих людей.
***
Вопреки предварительным ожиданиям, ни о какой поддержке со стороны юстиции речь не идёт. Что-то неуловимо и быстро поменялось — видно и по интонациям Сосохары, и по возврату меня на беседу с ним. Как говорится, второй подход к снаряду — это явно не о лояльности.