Слово за слово, добавить к своей позиции мне было особо нечего — и в течение полутора часов из клиники мы аккуратно переместились в суд.
— Речь, ни много ни мало, идёт о том, что офис прокурора просит допуск к внутренним техническим материалам HAMASAKI INCORPORATED — что-то в погибшем якудзе им не нравится. — Поясняет мне на ухо человек, посланный опекуншей (и являющийся юристом).
— Я это уже понял из контекста, — киваю.
Полиция, очень мощно простимулированная через Эрнесто не отходя от кассы, пошла на откровенный спор с прокурором ещё в больнице: вначале — экспертиза по причинам смерти трупа, только потом — решение, что делать дальше.
Всё остальное, и позиция прокуратуры тоже — это попытка поставить телегу впереди паровоза. Вначале — оценка, только потом — действия.
— Государственное обвинение выполняет конкретный заказ, — тихо сообщает безымянный японец, который мне даже не представился (Тика организовала конференцию и коротко приказала в ближайшие три часа делать всё, что он говорит). — Сюда.
— Знаю. Я уже был в этом здании, залы для заседаний вон в том ярусе.
Мартинес и Сата молча следуют на дистанции. Если совсем точно, разговаривают через интерфейс — но меня там типа нет и я вроде бы не в курсе.
_______
— … это предварительное разбирательство. Вас никто ни в чём не обвиняет, речь идёт лишь об определении параметров будущего расследования. Седьков Виктор, при каких обстоятельствах вы нанесли этот последний удар?
Полиция, как явствует из кое-какого закрытого канала прямо сейчас, действительно всерьёз пошла на откровенный конфликт с прокуратурой.
В рамках полицейской экспертизы ушибленного насмерть якудзу сейчас препарируют по очень срочной процедуре, официально и за весьма немалые деньги, которые Эрнесто вынужден раздавать, не оглядываясь на суммы.
Эту часть своей коммуникации Тика мне открыла в одностороннем порядке.
Судья же, о чём-то изрядно пошептавшись с "новичком" Сосохарой, хотя и пытается не демонстрировать нервозности, но то и дело имеет вид главы семьи, который опасается опоздать на поезд.
— Удар был единственным. Этот тип атаковал меня первым, ваша честь. С меня уже брали какой-то нейрослепок полицейские; сказали, информацию отправят вам.
— Опишите свои ощущения.
— Да какие там ощущения, было очень больно. Я не знаю, какое расширение он задействовал — я же натурал. В тот момент показалось, что от боли ничего не соображаю, ну оно и на самом деле было так.
— Вы утверждаете, что отвечали на агрессию?
— Насколько мне известно, в клинике ведётся круглосуточная запись искусственным интеллектом. В том числе — для ответа на подобные ваши вопросы, чтобы не зависеть от моей порядочности.
— Вы ответили на агрессию? Пожалуйста, не уклончиво.
— Естественно, стукнул его в ответ! Ну а как иначе? Вы бы на моём месте стояли и смотрели?
— Что было потом?
— Потом ничего не было. Собственно, этим всё и закончилось. От чего он сразу упал — я не в курсе.
— Свой удар вы в списке возможных причин не видите?
— В школе мне приходилось попадать в подобные ситуации с гораздо менее серьёзными противниками. Даже там моих скромных усилий не хватало на подобный результат.
— А зачем тогда вообще было размахивать кулаками, если вы настолько не надеялись произвести эффект?
— А у вас очень хорошо работает логика, когда вас начинают убивать? Ну и бить я всё-таки умею, ваша честь, раньше занимался. Даже в школе именно сейчас по мордобою первый. Пардон, рейтинг физического влияния или как там оно называется. Кстати! — поднимаю руку вверх. На неё ещё в клинике предусмотрительно наложена стерильная повязка. — Он мне когтями кожу с мясом чуть не до кости вырвал! Пришлось и кровь останавливать потом, и ещё кое-что. Опять же, сто процентов можно сделать экспертизу. У него под ногтями должны остаться следы моей кожи. У вас в федерации хорошая техника, наверняка вы сможете определить, что фрагменты моих биологических тканей были принудительно и без анестезии удалены у меня механически? И являлись живыми тканями на момент экстракции?
— К чему так длинно?
— А было очень больно, врагу не пожелаешь. Это отсюда, из суда мы — фигуранты, или как там оно у вас называется. А я могу сказать и иначе: снимать кожу по живому. Когда с тебя, живого, мясо без наркоза сдирают — оно чуть иначе воспринимается. Не такими сухими формулировками.
— Это всё?
— Ещё перед этим девчонку-врача убили или ранили, я не понял. Улетела в коридор при мне. Очень жестокий удар был, своими глазами видел. Если бы я так, как она, спиной в стену въехал, мой позвоночник точно не выдержал бы. Кстати, могу спросить, она жива?..
***
Дурака Рыжий не то чтобы изображал качественно; скорее, умел преображаться в себя прежнего.
— Кстати, могу спросить, она жива?..
Судья, будь он неладен, явно что-то мутил под влиянием деда Саты.
Последняя имела потерянный вид и явно переживала по поводу собственной несостоятельности.
— А вы почему на месте не посмотрели? — председатель заседания как будто хотел доказать что-то кому-то невидимому.
— А должен был? — фыркнул Рыжий. — Если да, готов нести ответственность по всей строгости закона. Я сделал ошибку? Должен был посмотреть?
— Нет, но отвечайте на вопрос. Почему не посмотрели, в каком она состоянии, если это на вас произвело такое впечатление?
— Я очень испугался. Когда чудом смог нейтрализовать троих нападавших на территории, которую считал абсолютно безопасной, первым делом задраился вместе с ними же изнутри.
— Зачем? С какой целью?
— Чтоб они никому другому ничего не сделали! — она шестым чувством поняла, что он намеренно добавил побольше удивления и искреннего возмущения в голос. — Если они медика так огрели, потом на несовершеннолетнего подростка-инвалида напали, — Виктор снова поднял свою повязку на левой руке повыше. — Может, они вообще психи какие? Я не гражданин пока, в раскладах не разбираюсь. Подумал, что врачу на его территории свои помощь уж всяко окажут и без моего участия там в коридоре справятся. А вот если эти трое дегенератов и дальше по больнице куролесить пойдут — вдруг им кто-то кроме меня встретится? Кто-то, кто не сможет сам отбиться? Та же беременная женщина, например. Если в живот беременной засадить, как этот доктору…
— ПРОТЕСТУЮ! — Сосохара подскочил на своём месте.
Вот же тварь. Он что, этих выгородить решил? Да ну, не может быть.
В следующую секунду Айя усилием воли успокоилась: дело взяла на контроль и её мама. Даже если закон работает с пробуксовкой, управа на конкретных титульных найдётся и в обход суда, случись беспредельное решение прямо сейчас.
— Седьков, остановитесь. Причём здесь подросток-инвалид? — судья сыграл за прокурора.
Вот мудак.
— Ну, я же натурал, — а Рыжий и в ус не дует.
Хм. Отморозился тут или выложился эмоционально в клинике?
— И?
— Именно инвалидом себя и ощущаю, особенно в таких случаях: не вижу, не читаю большей половины коммуникаций в школе, информацию обрабатываю с очень солидной задержкой. — Он покосился на скамейку, на которой сидела она. — Некоторые мои близкие друзья говорят, что с ну о-очень длинной задержкой. Говорят, мне по скорости мышления уже можно эту самую инвалидность присуждать.
— В вашей медицинской карте нет ни единого слова об ограничении вашей дееспособности по причинам медицинского характера, тем более — о вашей инвалидности. Вы считаете, уместно говорить о вашем освидетельствовании?
— Наверное, это была метафора. Я лично ничего не считаю, просто объясняю, кем себя чувствую. Позавчера в ресторан заходил, перекусить хотел: официант прямо отказался обслуживать потому, что я натурал, — Виктор назвал место. — Выставили на улицу, даже пожрать не вышло. Сказали, с интерфейсом меню я всё равно не справлюсь, поскольку не полностью функционален. Если посмотреть в толковый словарь английского языка, это эвфемизм именно для слова инвалид.
— Понятно. К делу это не относится, но вы сейчас слишком вольно трактуете толковый словарь. Мой вам личный совет, от более старшего гражданина федерации. Не считайте себя совсем уж беспомощным и в законных рамках помните о своих правах! — Судья прямо разошелся, только что не светится. — Тогда и жизнь вокруг вам будет казаться менее мрачной.
— Так тот официант сказал, что как раз-таки прав у меня никаких и нет. Частная территория, фейсконтроль на усмотрение владельца территории либо его уполномоченного представите…
— Стоп. Это к делу не относится, снова уходим в дебри. Седьков, вы справились с первым нападавшим одним ударом. Государственное обвинение прямо спрашивает вас: каким образом вам это удалось?
— Ваша честь, у меня есть встречное предложение к этому самому государственному обвинению. Вот он я, — Рыжий весьма органично хлопнул себя ладонью по животу. — В полном распоряжении государства, нахожусь в федеральном суде. Когда тот тип начал с меня по живому сдирать кожу, мне, откровенно говоря, стало не до алгебры с физикой или биологией: очень больно было!
— Вы говорили.
— По ощущениям похоже на то, как в школе, когда перед этим месили.
— Разрешите? — человек Тики дождался кивка. — Справка из учебного заведения. За текущий учебный год Седьков Виктор… учащийся… класса… посещал медицинский сектор учебного заведения… раз… тяжёлые травмы… травмы средней тяжести… из них переломы носа… сотрясения мозга… переломы пальцев… правой руки… лучевая кость левой руки…
— Это точно один и тот же учащийся? — за минуту перечислений судья стал отстранённым и задумчивым. — Похоже на журнал целого отделения травматологии.
Видимо, заказы не всегда даются легко, позлорадствовала мысленно Мартинес.
— Вот уникальный код федерального реестра, — продолжил японец Хамасаки-старшей. — Документ выдан… медицинское учреждение внутри учебного заведения… номер федеральных медицинских капсул… номер лицензии врача… учреждения…