— Все семнадцать лет? — скептически уточнил парень. — Считаю с момента начала эксперимента, не со своего рождения.
— Угу, — кивнула японка. — Могло бы и всю жизнь длиться, если бы Сергей был жив.
Подумав, она добавила:
— Мне известны такие союзы. Не сказать, что их очень много, но и единичными не назовёшь. Если пара идеально подходит друг другу, женщина может оставаться наивной дурочкой до самой старости и смерти. В хорошем смысле этого слова.
Потому что решает мужчина. Женщина начинает решать только тогда, когда ей не на кого опереться.
— Пардон. — Рыжий резко сдулся, как спущенный шарик. — И вы это, тормозите, не разгоняйтесь. Не нужно думать в эту сторону. Забудьте всё, что я сейчас сказал!
Говорил он негромко, но его слова как будто забивали гвозди в голову.
— Уже. Ты прав, всё должно иметь свои границы, — выдохнула она, словно сбрасывая наваждение. — А ты только что вмешивался или мне показалось?
— Надавил на вашу медицину в фоновом режиме. Я не психиатр, но эта ваша хандра по отцу в кое-каком зрении лично у меня ассоциируется с обострением!
— Возможно, аналогичная механика, надо залезть во вкладки и почитать глубже, — Тика покладисто поддержала ещё одну ничего не значащую тему.
Возможно, в такие в такие минуты неважно, что говорить? Главное — общаться?
— Я рад, что вы есть. — Он произнес это уже иным голосом.
Она встрепенулась от ощущения ведра холодной воды на голову.
— Звонил, чтобы устроить вам неконструктивную детскую истерику, выяснение отношений и хрен знает что ещё, — сын Сергея фыркнул. — А сейчас посмотрел на вас изнутри — и беру все свои намерения обратно.
— Эй!
— Да не в том плане, простите за двусмысленность. Я имел ввиду вашу психику в медицинской вкладке, вот этот шарик разноцветный.
— Ты видишь всю диаграмму? Удалённо? — ему удалось её заинтересовать в очередной раз.
— Как оказалось, да. Сложно было только научиться этот интерфейс вскрывать "усилием воли". Сейчас, когда потренировался с Миру, расширения вообще без разницы, свои или чужие. Вглубину тоже без разницы — главное войти.
— И я рада, что ты позвонил, — ровно сообщила она.
— В этой связи имею предложение, — деловито подхватил Виктор. — Я теперь понимаю, почему мы родня, и не возражаю. С Миру отношения выяснил, находимся в конструктивном позитиве: вам, как матери, это может быть важно.
Японка молча подтвердила.
— То, что мои схемы на данном этапе лучше ваших, вы в душе согласны, — продолжил он.
Ещё один кивок.
— А я получаюсь старшим и единственным мужчиной в семье, — завершил цепочку выводов сын Сергея. — Как власть делить будем?
— Никак, — Тика Хамасаки легко приняла достаточно непростое решение. — Каждый работает свою линию, между собой регулярно сверяем общий знаменатель. У тебя хорошо получается своё, у меня опыт на моей площадке. Зачем менять рабочую схему?
Похоже, это выяснение отношений грозило стать самым лёгким и позитивным за всю жизнь.
И самым лаконичным тоже.
— Так просто? — он засомневался. — Как будто что-то недосказано и чего-то не хватает.
— Да, так просто. Ты же сам сказал: в подобные времена все старые схемы не работают. Я сейчас понимаю, что это самое точное описание. Ты парень креативный, ресурсы у нас общие.
— Ну и хорошо, если вы согласны. Не будем толочь воду в ступе.
Старшеклассник коротко поцеловал воздух перед собой и собрался отключаться.
— Секунду! — окликнула она его. — Виктор, ты — первый продукт редакции гена по проекту Сергея. Альтернативный путь с чуть иными задачами.
— Да я это уже понял.
— Срок доказательного эксперимента — двадцать пять лет.
— Даже эмоций никаких в этой связи, но спасибо всё равно.
— Материалы у меня есть. Теперь, кажется, всё сказала. Фуууф.
— Окей, почитаю дома на досуге, сюда слать не надо. — Виктор внезапно спохватился. — Слушайте, мы оба на радостях мозги отоспали!
Японка вопросительно наклонила голову к плечу.
— У нас с вами война, причём сразу на несколько фронтов, — пояснил парень. — А мы себя ведём, как партизаны. Давайте хоть цели согласуем, что ли? Мои и ваши?
_______
Через пять минут работы в ускорении она уже не была так уверена, что это выяснение отношений — самое лёгкое.
Питьё кофе в учительской оканчивается, когда мне приходит вызов из юстиции: дело иностранца, напавшего с кулаками на представителя первого списка федерации, будет рассматриваться через час с небольшим, место мне уже знакомо.
— Будете участвовать физически или удалённо? — равнодушно уточняет чиновник.
Параллельно прочитав во вкладке детали, долго не размышляю:
— Лично.
Присутствующий при беседе завуч тактично отворачивается в сторону окна и молча пьёт очередную порцию американо, глядя со второго этажа на дорожки парка.
Трофимов и Гена — разные линии коммуникации, хотя и замыкаются на те же круги, это я уже понял.
Цели "родины" в собственный адрес представляю не то чтобы чётко, но и не наощупь: ГЕНЕТИКС, перспективы усиления здесь через меня (мне неважно, усиление кого из разделительных сегментов — все чужие).
Гена наговорил достаточно, чтобы не плавать в потёмках, а завуч дополнил картину.
Трофимов и Гена. Каждый из них будет создавать турбулентность в своём канале, а второй будет первому конкурентом — потому что я позабочусь, чтобы информация не совпадала.
Как известно, крупную рыбу лучше ловить в мутной воде, особенно если эта рыба — твоя по закону, а собственник водоёма законы либо пытается не соблюдать, либо может иметь возможность корректировать их под собственные нужды.
Такая вот сложная конструкция.
— Я еду лично, — повторяю после секунды размышления и отключаюсь.
— Я не слушал! — говорит Трофимов, не оборачиваясь.
Если верить расширению — не врёт, потому что думал о чём-то своём.
Занятно.
Глава 7
— Сергей Сергеевич, мне на рейтинг в принципе плевать, имею ввиду пропуск занятий из-за вызова в суд, но есть одно опасение.
— Ты это сейчас к чему?
— Я должен вам что-то оставить, чтоб лично вас не подставить?
— Да пёс с ним, — равнодушно отмахивается завуч левой рукой, отхлёбывая из стаканчика с кофе, который он держит правой. — Меня ты в любом случае не подставишь. Я тебе с самого начала говорил правду. Вспоминай?
— Э-э-э? Не понял?
— Чем выше твой индивидуальный рейтинг — тем лояльнее к тебе администрация. Что дозволено Юпитеру...
— Понял. Но всё равно звучит, к-хм, не обаятельно. В вашем исполнении — в том числе.
— А жизнь вообще крайне неромантичная и циничная штука, Седьков, — он поворачивается в мою сторону. — И я не претендую на роль симпатичной тебе личности, увы. Кстати, ты что, в свой кабинет учащегося принципиально не заходишь?
— Электронный?
— Да. Там же даже для натурала есть опция.
Молча лезу, куда сказано.
Освобождение от занятий предоставляется на время судебного заседания... процесс #... по адресу... федеральный суд... здание #...
— Ничосе, — задумчиво тру затылок. — А я и забыл, что сюда нужно заглядывать.
Не скажешь же ему вслух, что в интерфейс я теперь хожу не через "натуральный" шлюз. Просто делаю это по понятным причинам без авторизации — соответственно, вне доступа в личный кабинет.
— Спасибо.
— До конца дочитай, — предлагает светило педагогики.
... исполнитель: блок искусственного интеллекта #... государственная лицензия... акт сертификации... дата...
— Тьху ты. — Получается, освобождение не от завуча, а вообще от школьного робота.
Вылезаю из кресла, аккуратно выбрасывая за собой пустой бумажный стакан в мусорное ведро в углу:
— В любом случае, спасибо за беседу.
— Не за что, оно для обоих было познавательно. И это, Седьков, — оклик преподавателя останавливает меня уже у самой двери.
Сейчас он на удивление серьёзен и собран.
"Зрением" вижу, что все его расширения почему-то отключены, а концентратор переведён в режим торможения.
Смотрится как ночной город с высоты полёта, в котором резко отрубили всё электричество: темно и необычно. У других подобного пока не видел (хоть лечилка для зубов, да кое-что по мелочи — но пара приложений в фоновом режиме всегда работают).
— Да?
— Там наши тебя сразу в стойло ставить будут пытаться в суде.
— В каком плане? И какая мне разница? Сегменты против моей цифры рейтинга теперь не тянут. На этой территории.
— На процесс Гене обязательно дадут защиту из консульства.
— Это как?
— Это не адвоката федерации, как было бы у тебя, к примеру; а сотрудника юридического отдела посольства, — поясняет завуч. — Там автоматическая аккредитаци... Впрочем, оно тебе не надо, — вдруг спохватывается Трофимов. — Он скорее всего церемониться не станет и первым делом перейдёт на личности. — Видя мою задумчивость, великий педагог продолжает. — Если бы адвокат был гражданином федерации, на соблюдение этикета и правил приличия можно было бы рассчитывать. Однако не сейчас. Мне показалось, этот нюанс существенный — ты же вечно цепляешься к форме коммуникации? Порой даже в обход её содержания?
— Принял, спасибо. И что из этого?
— Родина не в курсе, что ты здесь так приподнялся! Первой тактикой защиты будет, — он мнётся, потом всё-таки заканчивает. — В общем, ты с твоим обострённым чувством справедливости можешь принять то, что тебе могут там сказать, за оскорбление. Сорри за тавтологию. Но это будет не оно, просто стандартный алгоритм для такой ситуации. Говорю заранее, чтобы ты имел в виду.
— Спасибо, я очень хорошо знаю, что делать в таких случаях.
— Так я тебе специально и поясняю! — Трофимов горячится на ровном месте и на удивление без нейрокоррекции. На моей памяти, первый раз за всю историю общения с ним. — Ты там не с человеком разговаривать будешь, а с аккаунтом!