Режиссер увел президента наверх. Шаги давно стихли, а Макс все сидел под лестницей и тупо таращился перед собой – перед глазами мелькали разноцветные бабочки. Он смахнул их с ресниц, вернулся в комнату и рухнул на постель. Пусть все остается как есть. Может быть, и у него получится раздобыть хотя бы одно синее перышко для странной и очень милой девушки – Дарьи Гайворонской.
Ближе к вечеру в дверь постучались.
– Вот, я вам тут купила кое-что. – Даша положила на кровать какие-то пакеты. – В смысле, не я… то есть – я.
– Так вы или не вы? – рассмеялся Макс.
– Папа попросил обеспечить вас всем необходимым. Вы только не смущайтесь, ладно? Потому что я сама смущаюсь. – И Даша залилась краской, словно в подтверждение своих слов.
– Боже мой, что там? – шутливо округлил глаза Троянцев.
– Трусы, – хихикнула девушка. – Никогда в жизни не покупала белье мужчинам. Ну и еще кое-что из одежды.
– Надеюсь, вы выбрали с Микки-Маусами и Санта-Клаусами? – сурово спросил Макс.
– Нет, – растерялась Дарья.
– Жаль, я только с Микки-Маусами ношу. В крайнем случае – с северными оленями.
– Надо же, а я купила розовенькие, с бантиками и кружавчиками, – расстроенно сообщила Даша. Заметила его ошарашенный взгляд и весело расхохоталась. – Как вы себя чувствуете?
– Нормально. Может, мы на «ты» перейдем? Мы ведь в каком-то смысле жених с невестой, хотя и не настоящие.
– Давайте перейдем, если хотите, – улыбнулась Даша и уселась на кровать рядом с ним. Помолчала, теребя пуговицу на кофточке. Наконец неуверенно сказала: – Спасибо, что согласился стать моим мужем.
– На здоровье, – усмехнулся Макс, чувствуя, как в душе поднимается волна раздражения.
– А у тебя девушка есть? – Дарья искоса на него посмотрела.
– А тебе не все равно? – разозлился Макс. – Да, я согласился на этот идиотский брак с тобой, так что ты еще от меня хочешь? Что ты в мою жизнь лезешь?
Даша вскочила и отлетела от него, как ошпаренная. Постояла с минуту, глядя на Макса ошеломленно, растерянность сменилась холодностью.
– Переодевайся, а то выглядишь, как бомж. – Дочка Гайворонского подняла с пола пакеты и швырнула ему в лицо. – Переодевайся и спускайся вниз. Папа хочет, чтобы ты с нами поужинал. У нас сегодня гость. Знаменитый на всю Европу режиссер Варламов.
Она воистину была дочерью своего отца. Перемена, произошедшая с Дарьей, поражала – в одно мгновенье милая девушка перевоплотилась в стерву.
– Слушаю и повинуюсь, – хмыкнул Макс. – Что встала? Хочешь посмотреть на меня без штанов?
Даша вспыхнула и хлопнула дверью. Троянцев залез в пакет, вытащил голубой свитер, скомкал и швырнул в угол комнаты. Зачем он вернулся? Зачем? Дурак несчастный! Кто она ему? Никто! Он не мать Тереза, а обычный бухгалтер. И вовсе не обязан ее жалеть и опекать. Он ничего ей не должен! Ничего! Она разрушила его жизнь. Сломала планы и мечты, свернула ему шею, а теперь лезет к нему в душу. Да, он любит другую женщину, а вынужден торчать в чужом доме и изображать из себя примерного жениха…
Выпустив пар, Макс немного успокоился и к ужину спустился свежим, причесанным, побритым, излучая во все стороны обаяние выпускника престижного Лондонского университета. Дарья купила ему вещи в классическом британском стиле – рубашка, пуловер, брюки. От рубашки пришлось отказаться, так как с воротником Шанца застегнуть ее под горло все равно не получалось. К воротнику он никак привыкнуть не мог, из-за этой хреновины приходилось спать исключительно на спине, шея прела и чесалась, что тоже действовало на нервы, и без того расшатанные последними событиями. Свадьба какая-то… Фантастический идиотизм, бред, чушь собачья! Как он маме обо всем скажет? Не может же он скрыть факт своего бракосочетания от собственной маман. Все равно мамуля узнает и никогда, никогда не простит, что он расписался от нее тайком.
Горничная суетилась в столовой, Артур Георгиевич с гостем беседовали в гостиной, сидя в креслах у камина и попивая коньяк. Варламов оказался совсем не таким, каким его Троянцев себе представлял, когда прятался под лестницей. Даже странно стало, что обладателем проникающего в мозг властного голоса являлся худой невысокий старик с длинными седыми волосами, собранными в хвост. Одет старик был во все черное – водолазка под горло, брюки, начищенные дорогие ботинки. На орлином носу поблескивали интеллигентские очки в тонкой оправе.
– А вот и наш герой, о котором я вам рассказывал, – сообщил Гайворонский, скользнув по Максу насмешливым взглядом. – Максим Троянцев собственной персоной.
– Иван Аркадьевич, – приподнялся с кресла режиссер и протянул ему руку.
– Приятно познакомиться, – Троянцев пожал режиссеру сухую, как пергамент, ладонь и плюхнулся на диван. Интересно, что о нем наплел режиссеру Гайворонский? Варламов бесцеремонно разглядывал его, словно Макс подопытный кролик. Захотелось коньяку. Много.
– Извини, выпить не предлагаю, – остудил его энтузиазм Артур Георгиевич. – Доктор написал в рекомендации, что надо воздержаться от алкоголя хотя бы недельку.
Макс зажевал нижнюю губу. Надо же, какая трогательная забота о его здоровье! Спросил:
– Даша где? – Светские разговоры он не особенно умел поддерживать и чувствовал себя некомфортно.
– Скоро спустится, – отмахнулся Гайворонский и вернулся к беседе с режиссером. – Так о чем я говорил…
– О скорой свадьбе вашей дочери.
– Ну да. Проблем с законом у меня нет, но одна ментовка уверена в обратном и старательно пытается меня прижать. Поэтому, когда случилась эта нелепая авария, я придумал фиктивный брак, чтобы у Зотовой пропал стимул мною манипулировать через Дарью. Так что роспись – всего лишь формальность, на наше дело никак не повлияет. Надеюсь, теперь вам понятна ситуация в нашей семье?
– Вполне, – кивнул Варламов и как-то странно посмотрел на собеседника.
Режиссер сделал пару глотков коньяка, отставил пузатый бокал на журнальный столик и протянул руки к камину, словно согревая их. Огоньки плясали в его выцветших серых глазах, как чертенята. И вдруг он обратился к Максу:
– А вы действительно мечтали стать актером?
– Мечтал, но, видно, не судьба, – кисло улыбнулся Троянцев.
– Вы еще очень молоды, так что не зарекайтесь, – подмигнул ему Варламов и вновь сосредоточился на созерцании огня.
Горничная пригласила к столу.
– Где же Дашка? Максим, сходи за ней, поторопи невесту, – попросил хозяин дома.
Троянцев недовольно поднялся и поплелся по лестнице в комнату дочери Гайворонского, бурча про себя: нашел мальчика на побегушках… полон дом прислуги, а он его гоняет… его – больного человека с сотрясением мозга и смещением шейных позвонков…
За дверью Дарьи стояла тишина. Троянцев постучался.
– Входи! – крикнула девушка.
Макс вошел. Дарья в шелковом халатике сидела к нему спиной на пуфике перед зеркалом трюмо, и из ее глаз катились слезы.
– Ангелин, у меня ничего не получается! Зря только у тебя косметику взяла, – всхлипнула она. Заметила Макса в отражении и, судорожно стирая салфетками неудавшийся макияж, вскрикнула: – Ты что здесь делаешь?
– Ты сказала «входи», вот я и…
– Убирайся отсюда! – закричала Дарья и швырнула в него…
Что именно швырнула, Макс не понял, но это «что» шмякнуло его по лбу, и в глазах стало пыльно.
– Ой… – пролепетала девушка.
– Что это было? – поинтересовался Макс, моргая, как взбесившаяся сова.
– Пудра. Прости, пожалуйста, я не хотела.
– Ага, я это уже слышал. Ты не хотела въезжать в задницу моей машины, в итоге я получил сотрясение мозга. Ты не хотела кидаться в меня пудрой, теперь я ни хрена не вижу и наверняка заработал шишак. У тебя вообще тормоза есть?
– Не-а, – хихикнула Даша.
– Очень смешно, – проворчал Троянцев и наконец-то проморгался.
Дарья, продолжая хихикать, старательно отряхивала его пуловер и сдувала пудру с лица.
– Извини, я не хочу смеяться, оно само.
– Ладно, чего уж там, – улыбнулся Макс, оглядываясь. Кроме Даши в ее комнате жили бабочки, плюшевый мишка и живые цветы в горшочках. – Ты чего ревела-то? Макияж не получается? Тоже мне проблема. Садись. Садись, кому говорю! Нельзя же перед важным гостем с заплаканной физиономией появляться, – сказал он, взял девушку за плечи и усадил обратно на пуф.
– А ты что, умеешь макияж делать? – растерялась Даша и опять прыснула со смеха.
– Прекрати хихикать и расслабься, – деловито сказал Макс. – Глаза тоже закрой, а то я смущаюсь, когда ты на меня пялишься.
Даша доверчиво закрыла веки. Он взял девушку за подбородок и приступил к работе.
– Все, – наконец Троянцев отошел на несколько шагов, любуясь своей моделью.
Даша открыла глаза и уставилась в зеркало.
– Как ты это сделал? – изумленно воскликнула она и обернулась.
– Тон, немного румян, блеск и тени, чтобы ты не выглядела ревой-коровой. Я в театральной студии занимался несколько лет, – пояснил Макс, – и там нас учили профессионально грим накладывать. Я иногда девчонок перед спектаклями малевал, – похвалился Троянцев. – Было бы больше времени, я бы тебя вообще знаешь какой красивой сделал!
– У тебя здорово получается. А я совсем не умею, – вздохнула Даша.
– Ничего тут сложного нет. Если хочешь, потом научу, – предложил Макс. – Пойдем, внизу нас уже, наверное, заждались.
– Пойдем. – Даша поднялась.
– Хочешь сказать, что ты в халате пойдешь? – хмыкнул Троянцев.
– Ой, да! Ты спускайся, а я сейчас, через минутку, – рассмеялась Даша. И вдруг остановила его: – Максим, прости меня, пожалуйста.
– Ерунда, я сам виноват. Ты меня тоже прости, – смутился Троянцев и вышел в коридор.
К ужину Даша спустилась в элегантном черном платье, с ниткой жемчуга на шее и во флере изысканных французских духов. Вьющиеся волосы расчесала на косой пробор и теперь напоминала девушку, соскользнувшую в современность со страничек модных журналов 30-х годов прошлого века. Макс ошеломленно смотрел на невесту и глазам своим не верил. Куда-то подевалась ее неуклюжесть. Дарья держалась как леди, изящная, легкая, волнительная. Варламову она подала руку для поцелуя так естественно, словно делала это каждый вечер. Если бы не воротник Шанца, Макс однозначно потерял бы челюсть. Судя по ошарашенному выражению на лице Артура Георгиевича, отец Даши тоже не ожидал от дочурки такого внезапного перевоплощения.