годы я спал, и вот наконец, воспрянул.
Неожиданные крики в коридоре, помешали мне размышлять, но я даже бровью не повëл.
– ... нахуй никому не нужна! – послышался отрывок гневной тирады Любы.
Затем в комнату вошëл Зима, зашипел и с противным скрежетом отодвинул стул.
– Милые бранятся, только тешатся. – пробубнил Рыжий, лëжа на койке в метре от меня.
Его злило, что Зима теперь тусуется с Любой. Возможно, я смогу это как-нибудь использовать в будущем.
Ребята вошли через пару минут.
Немного погодя, Зима вновь начал шипеть от боли, стиснув зубы.
Что у них там случилось?
Я обернулся и замер.
Спина Зимы была вся в крови, Люба, пинцетом вытягивал осколки из его тела.
Может быть взорвалось чего? Хотя, ожогов вроде нет.
Немного позже я узнал, что это Люба так над ним постарался. У него самого кажется нос сломан. Выглядели они оба скверно.
Рыжий смотрел на всë это с кривой усмешкой.
Я вдруг тоже мерзко улыбнулся.
– А ты чë лыбу давишь, бедолага? – тут же встрепенулся Мямля.
– Оставь его. – бросил Зима.
– Не ну а чë такое? – этот парень даже не собирался останавливаться и шагнул ко мне. – Без пушки уже не такой смелый, а?
Я взвëл курок своего ПМ и резким движением наставил на него, прямо в лицо. Тот мгновенно поднял руки, но это было без надобности, ведь Напалм, тут же заступил перед ним.
– Ты его откуда вытащил? – изумлëнно спросил Рыжий и Мямля, несмотря на испуг, хихикнул.
– Убирай. – так же спокойно проговорил Зима, который даже не повернулся. – Либо стреляй.
– Да ты чë Хилый, я ж по-дружески. – проговорил Мямля.
Я также спокойно убрал пистолет обратно под подушку.
– Кофе мне сделай.
– А поебаться тебе завернуть?! – взвизгнул Мямля.
Видимо он был не готов мириться с переменами.
Я нахмурил брови и уставился на него, стараясь принять более суровый вид.
– Я сделаю. – встрял Напалм и потянулся к банке растворимого кофе.
– Никто, ни перед кем, на задних лапках не прыгает. – процедил Зима и медленно встал.
Люба уже закончил работу, собираясь идти в лазарет, но сейчас он остановился у самой двери, наблюдая.
– Ты думаешь, что так тебя начнут уважать? – прищурился он, а я сжался.
– Зима. – попросил Люба.
– Тихо. Не нравится, значит выйди. – кивнул на дверь капитан и вновь повернулся ко мне. – Просто сдохнуть страшно, вот и скулит. – кивнул он на Мямлю. – А ты направь ствол на Косолапого, дак он сначала зевнëт, а потом руки тебе сломает, чтобы не хватался лишний раз за огнестрел.
– Не успеет. – тихо произнëс я, быстро теряя интерес к этому разговору.
– Проверим? – улыбнулся Косолапый.
Зима смотрел прямо на меня, с некой толикой удивления, я неосознанно поёжился.
Мямля самодовольно улыбался.
– А ты, если знаешь, что тебе могут пиздюлей дать, дак чего лезешь тогда? – продолжил Зима.
Улыбка связиста медленно померкла.
– Детский сад. – вздохнул Люба.
– Он хуйню и похлеще тебя нëс, вот только ссыклом никогда не был. – бросил Зима, не уточняя имени, но мы все прекрасно поняли, о ком он говорит.
– У ребят будет, что-то вроде похорон? – спросил Напалм.
Вот ему всегда больше всех надо. Разве что сопли нам не вытирал.
– А что хоронить то? Ни каких тел не нашли в итоге. Если только Молнию, да и то, от неё тоже мало что осталось. – отмахнулся капитан и переодевшись, бросил невнятное, мне пора.
Он вышел за дверь, вслед за Любой.
– Чë было то? – тут же спросил Мямля.
– Я ебу? Выскочил на звон стекла, а лекарь уже его в бетон вбивает. – равнодушно бросил Косолапый.
– С вами даже не посплетничаешь. – обиженно отвернулся связист.
– Думаешь из-за второго? – спросил Напалм.
– Из-за кого же ещë? Сраться больше не с кем, вот он и бесится.
Я наконец смог найти в себе силы встать с койки.
– А ты куда собрался, крысёныш?
– Отъебись. – послал я Мямлю.
На удивление, тот ничего мне не ответил.
Некоторые вояки, что встречались мне на пути до тира, смотрели с сочувствием. Как будто мне было дело до того, что кто-то там умер.
– Здравствуйте. – поздоровался я с тренером.
Евгений Николаевич никак на меня реагировал.
Я молча прошёл до стеллажа с оружием и взял винтовку. Он внимательно смотрел на меня, будто ожидая, что я совершу ошибку. Я молча пострелял по мишеням, сменив винтовку на пистолет.
– Почистить сможешь? – сухо спросил он и кивнул на автоматы.
– Да, конечно.
Я кропотливо перебирал каждую деталь, очищая еë, и смазывая маслом.
– Долго ещё возиться будешь? – гаркнул Николаевич. – Костик уже давно бы закончил...
– Да, вот только он мёртв. – со злобой бросил я, не заметив, как согнул шомпол.
– Странная штука жизнь, да? – глаза тренера вдруг заблестели. – Почему хорошие люди умирают?
– А хорошие вообще редко выживают. – я бросил автомат и побрëл к выходу.
– У него был талант, тебе придется намного сложнее.
Я остановился и повернулся к тренеру, тот криво ухмылялся, ожидая моего ответа.
Я прошëл мимо него и взял винтовку.
– Его единственный талант, в ебло выпрашивать. – прошептал я ему прямо в лицо.
Ощущение безнадёги и одиночества, сжимали моё сердце. Нестерпимо хотелось выть и рыдать. Слёзы подступили к моим глазам, я смахнул их рукой.
Я не хотел возвращаться в комнату или вновь выслушивать Николаевича. Я немного побродил по базе, но уже вскоре, направился к выходу.
– Кто такой? – недовольно прозвучал голос, одного из надзорных у ворот из будки охраны.
Ворота представляли собой массивную, герметичную дверь. Запирающуюся, на замок штурвал. Такую дверь, ни то что не вскроешь, даже взрывом не поцарапаешь.
– Снайпер первого отряда Дмитрий Рябин, позывной Хилый. – я демонстративно снял винтовку с плеча.
– Чë надо? – равнодушно бросил второй.
– Провести обход территорий. – не моргнув глазом, соврал я.
– Разрешение на выход есть? – снова спросил первый.
– В эту минуту, к нам движется стая мертвецов. Если я прямо сейчас не отведу их прочь, не уверен, что забор выстоит, а там ведь теплицы, жрать то мы, что потом будем?
Оба охранника вдруг начали перешептываться, да так громко, что хоть заткни уши, всë равно бы их услышал.
– Проходи. – кивнул первый и начал крутить штурвал, открыв мне ворота.
За воротами был длинный коридор, а за ним лестница. Поднялся на два этажа наверх. Там находилась точно такая же дверь, и точно такой же пост охраны. Рации парней прошипели невнятное, пропустите. Быстрым шагом мимо теплиц, потом забор, колючая проволока и ещë одни ворота, на этот раз обычные, из металлических прутьев. Уже там не стали ничего спрашивать, и молча открыли.
Я медленно шагал по лесополосе. Никогда ещë не покидал территорию базы в одиночку. Сердце ровно билось в груди, а ветер шумел в ушах.
Свобода.
Я наконец-то свободен. Может быть вообще не возвращаться? Ага, как же, как будто я смогу здесь выжить.
Я уже прошëл приличное расстояние, когда увидел избушку. Самую настоящую, хорошо сложенную, из потемневших от времени, брëвен. Я остановился и с сомнением уставился на неë. Я точно знал, что база располагалась в глухом лесу и никаких построек здесь не должно быть. Я дëрнул деревянную ручку тяжёлой двери. В нос ударил спëртый запах. Никакими трупами и гнилью тут не пахло. Это хорошо. Я прошëл вперëд, рваное, пыльное покрывало закрывало дверной проëм. Я отодвинул его дулом винтовки. Было тихо. Слева стоял деревянный стол, одна табуретка. Справа печка, настоящая русская печь, как в детских сказках. Вся закопченная и местами уже обрушившаяся. Казалось бы, стоит прикоснуться и тут же отдëрнешь обожженный палец.
На печи лежало старое одеяло, прикрывая какое-то тряпьë, от того и бугрилось, напоминая человеческий силуэт. Я протянул руку, чтобы в этом убедиться. От моего прикосновения, тряпьë зашевелилось.
Я тут же поднял винтовку, и пытаясь сделать более спокойный голос, спросил.
– Кто здесь?
– Не убивай. – из под одеяло показались обе руки, давая понять, что гость безоружен.
Хотя, кто ещё из нас двоих гость. Вслед за руками, наружу высунулась голова рыжей девчонки. Я изумлённо замер. Янтарные кудри упали на худые плечи. Еë бледное лицо, с россыпью веснушек, с испугом смотрело на меня. Голубые глаза немного покраснели, а розовые губы подрагивали.
– Ты военный, да? – дрожащим голосом спросила она.
– Нет... То есть да. – я помотал головой, пытаясь сбить волнение.
– Ты ведь меня не убьëшь?
Я перестал мотать головой, с чего бы это я должен еë убивать? Тут до меня дошло, что я всë ещë направляю на неë дуло винтовки.
– Нет, нет... – я повесил оружие себе на плечо и постарался успокоиться. Сердце громко стучало в груди, кровь прилила к моим щекам и не только.
– Вероника. – девчонка протянула тонкую, белую ручку.
Я осторожно пожал еë, боясь причинить боль этому нежному существу.
– Хилый. – я откашлялся и тут же исправил самого себя. – Дима.
Девчонка хихикнула и я снова замер, пытаясь запомнить этот момент. Она вдруг расхохоталась, увидев моë сконфуженное лицо.
Больше не было монстров, больше не было капитанов и полковников. Была только она и еë звенящий смех.
Она вдруг стало серьёзной и с сомнением посмотрела на меня.
Да я готов весь мир ей отдать, лишь бы вернуть этот звонкий, струящийся смех.
– Чего? – разочарованно буркнул я.
– Ты не похож на военного, глаза у тебя добрые и красивые.
Я заулыбался во весь рот, увидев еë улыбку.
Мы лежали на печи и болтали обо всëм на свете, до наступления темноты.
Я рассказал ей о приюте, о задирах, о том, как попал на базу. Хотелось поделиться с ней всем сокровенным. Всем тем, что так давно сжимало мои лёгкие, не давая спокойно дышать.
– А этот Костя, он был твоим другом? Мне жаль. – сочувственно пробормотала она.
Я поморщился. Это что, всемирный прикол, постоянно напоминать мне о Яром?