Я невольно шагнул к ней, разглядывая. Сильно пахло гнилью, но на вид совсем свежая, может быть неделю как обратилась. Раны покрывали нагое тело, некоторые немного затянулись, в них копошились личинки мух. Раз раны подживали, значит были нанесены ещё при жизни, ведь мертвецы не способны к регенерации. Конечности девушки были вывернуты под теми углами, под которыми в принципе не выворачивались. Коленные чашечки явно были раздроблены, как и кисти, посиневших рук. Сказал бы точнее по времени, да из-за чертового вируса труп останавливается на этапе активного разложения, как раз тогда, когда кровь становится зеленоватым гноем. Смерть словно замирает. Со временем мухи перестают откладывать свои личинки в этих тварей. С чем это связано я не знал, но активно наблюдал почти каждый день. С этим была связана основная проблема нашего выживания. Их тела не разлагались со временем. Так и оставались, слегка подгнившими и сильно вонявшими.
– Че думаешь? – спросил Косолапый даже не морщась, от мерзкого, сладковатого запаха мертвечины.
– Свежая.
– Умерла четыре дня назад.
– Откуда ты...
– Знаю, с вышки видел, как Хилый ровно четыре дня назад сюда плёлся.
– Как же ты видел, далеко, да и деревья. – я не верил ему, видел, что врёт.
– Проследил я за ним. – наконец произнёс он. – Слишком часто топал он сюда. Сам бы не заметил, если бы ребята не маякнули.
– Ему ж нельзя. – вновь засомневался я.
– Дак он бухло таскал и парням часовым говорил, что к бабе, а че они не мужики что ли? Все всё понимают, вот и пропускали.
– Не пиздел получается, реально к бабе. – с весельем в голосе сказал я, а самого передёрнуло от отвращения.
– Эту и уговорить легче. – в тон мне ответил Косолапый и тут же поник.
– Почему мне рассказал? – спросил я, когда мы уже шли обратно.
– А кому? Хилому, напрямую? Чё я ему скажу? Убивать и мучить не хорошо? Сам так живу. Юрке Быку? Это не его проблема. Или может быть Рыжему, дак ему похуй. Напалму с Мямлей? Зиме разболтают, а Зима его убьёт. – пожал плечами он. – У парнишки и вправду талант, снайпер от бога, да и жалко, заморыша.
– Психопат, но свой?
– Свой. – эхом повторил он. – Я не знаю, что мне делать. А оставить всё как есть, не могу.
– Поговорить, если надо стукнуть.
– Стукнуть, скажешь тоже. – улыбнулся он.
Я улыбнулся в ответ и открыл рот, стремясь предложить, что-нибудь ещё. Так и замер с открытым ртом, его лицо вдруг изменилось.
– Да за такое убить мало. – сжал зубы он. – Она ведь живая была, а я не успел. При мне, нож в грудь всадил, пока я в кустах сидел. Даже пикнуть не успел, она кстати тоже. Давно так кулаки не чесались, но сдержался. А он, преспокойно на базу зашагал, присвистывая, сука. – он достал из кармашка на груди пачку сигарет, от туда же выудил зажигалку. – Лучше бы Зиме сдал.
– Дак свой или что? – на всякие уточнил я, настроение у Косолапого слишком быстро сменилось на казнить, нельзя помиловать.
– Свой. – пытаясь сдержать гнев, ответил он, шумно выдыхая.
– Раз уж свой, значит разберёмся. – я хлопнул его по плечу. – Ты только его не убей.
– Я постараюсь. – заверил меня он и выкинул на половину скуренную сигарету. – Гадость, а ж не курю.
– Зима... – начал я, и в очередной раз меня прервали.
– Первый отряд, говорит Зима, парни, жду на первой вышке ровно через пять минут. – прошипели наши рации, голосом Зимы.
– Вспомнишь и всплывёт. – сказал Косолапый и бросился к воротам, я за ним.
Пока добежали до первой вышки, наш вертолёт уже был готов.
Юра хрустел пальцами и ходил туда-сюда. Волнуются от чего-то.
– Чё случилось то? – спросил Рыжий, сладко зевая.
– Вспомнил. – тихо ответил Зима и кивнул на Быкова.
Как только загрузились в вертолёт, Денис спросил.
– Координаты?
– Поворот на Полевской. Плюс-минус пять километров, надо будет с высоты посмотреть и лес прочесать в этом радиусе. – охотно ответил Юра.
Зима зло поглядел, на улыбающегося Мямлю.
Примерно через десять минут нас сильно тряхнуло, в этот самый момент Зима вытянул пистолет из кобуры Быка. Передал его Рыжему, тот поменял магазины. Перед самой посадкой, Зима вернул пистолет на место.
Остановились кстати на той же самой поляне, где в прошлый раз нас встречал Барыга.
– Идëм по двое. – объявил Зима. Хилый с Косолапым на запад. Люба с Рыжим на юг. Напалм и Мямля на восток. Мы с Быком на север. Осматривать каждый камень!
– Косолапый поднял руку, дабы возразить. – Выполнять! – прикрикнул Зима, и повел Быка в сторону севера. В сторону того самого завода, в котором мы его нашли два месяца назад.
Мы же не стали разделяться и через некоторое время пошли в сторону завода. Все, кроме Данила и Димы.
– Пять минут. – бросил Косолапый, я кивнул.
– Че? – переспросил Рыжий.
– Забей. – отмахнулся я.
Ровно через четыре минуты я сказал, что мне нужно срочно отлить, сам же побежал обратно.
На поляне где мы высадились, по-прежнему стояли Косолапый и Хилый. Хилый остался не по своей воле. Крепкие руки Косолапого держали его за шиворот, как котёнка.
– Вы чего, парни? – с неподдельным испугом смотрел на нас он.
– Девчонка в лесу. – коротко объяснил, мой невольный компаньон.
– Да я вообще не в курсе кто её убил. – начал отпираться Хилый и тут же затих, Косолапый ударил его в живот.
– А кто тебе сказал что её убили? – тихо спросил я, но Хилый мне уже не отвечал.
– Нахуя? – задал очередной правильный вопрос Данил.
– Не знаю, будто изнутри ненависть хлещет. – совершенно бесцветным голосом ответил он.
– Дак и выплёскивай её на мишени. – произнёс я.
– Ты не понимаешь... – Хилый изменился в лице и эти изменения мне определённо не понравились. – Эта ненависть, она внутри, она разъедает тебя, словно щёлочь. Этот гнев, он окутывает сознание.
Зверь, вдруг промелькнуло в моём сознании. С этим термином, меня познакомила Лариса Михайловна. На данный момент есть данные только о двух людях, живущих с ним в симбиозе. Первой была Юлия Бондаренко, она погибла. А второй обладатель Зверя, носил позывной Князь, кто-то из залëтных. Но Хилый не обладал Зверем, я в этом на сто процентов уверен.
– Аккуратно, подходим к заводу. – тихо зашипели наши рации.
Данил отпустил Хилого и побежал в направлении завода.
Когда уже были на месте, я сжался, пытаясь притвориться мебелью. Юрий Быков, здоровый амбал, стоял на коленях и рыдал навзрыд, размахивая своим пистолетом, прижимая к груди осколки зеркала. Потом он встал и зашагал в сторону тела Молнии, движения были рваными и медленными, потому то Мямля и не успел среагировать, когда Юра вырвал автомат у него из рук. Все без исключения тут же пригнулись, но он стрелял не по нам. Он открыл огонь по мёртвому телу Юлии Бондаренко.
Глава 21
Хилый
Зима мгновенно пнул Быка под коленки, вынуждая упасть здоровяка. Рыжий, не пойми откуда, достал бечёвку, она была похоже на ту, которой привязана моя девушка в лесу. Косолапый подхватил его за ноги, не желая смотреть ему в лицо, Напалм и Мямля со стороны плеч.
Донесли до вертолёта, он уже не рыдал, как раненый медведь, но тихо хныкал.
Ситуация складывается не лучшим образом, во-первых, Косолапый с Любой узнали о моём маленьком секрете. Во-вторых, мне пиздец, полный и безоговорочный. Сдадут Зиме и всё пропало. У него бзик на маньяков, хотя ну какой я маньяк, так, немного подурачился. Тоже мне святоши. Да нашли бы девку живой, сами бы поди дел натворили, я можно сказать, сделал всё за них.
Нужно что-то придумать, что-то, что оправдает меня. Нужно защитить себя, но я теперь только этим и занимаюсь. Пытаюсь выжить, любой ценой. Стреляю без промаха, но как можно промахнуться, стреляя в самого себя? Где же я попался? Как они вышли на меня? Или взяли на понт. Если так, то я последний придурок, что сразу же сам себя и сдал. Хорошо, что Бык всё вспомнил, это немного отвлечёт их. Косолапого точно, они кажется сблизились. У меня есть время что-то придумать, но что оправдает меня? Она была опасна? Чушь, не поверят. Она первой напала? Нет, нужно что-то, что будет почти правдой. За размышлениями я не заметил, как начал вспоминать её.
Всё началось две недели назад.
Сначала мне снились кошмары, один и тот же сюжет преследовал меня. Лежу в кустах, наблюдаю, мой невольный сосед лежит рядом, буквально в сантиметре от меня. Смотрит своими мёртвыми глазами, и орёт на меня. Говорит, иди, режь их, ну я иду, резать спящих каннибалов. Просыпался весь в поту, во рту металлический привкус. Решил, что с этим нужно заканчивать. Говорят, что преступники всегда возвращаются на место преступления, я тоже вернулся. Мертвец, что был мне соседом в ту ночь, лежал всё там же. Да по идее все мертвецы лежали там же, где я их оставил, разве что немного поеденные. Когда возвращался назад, неожиданно свернул в лесную глушь. Шел долго. С удивлением обнаружил, что вышел прямо на остатки того домика, где встретил Веронику. Видимо ноги сами несли меня, из чувства ностальгии или ещё чего. Домик был почти как новенький, лишь редкие следы копати напоминали о том, что меня там чуть не сожгли заживо. Из него, отстроенного заново, валил густой дым, кто-то уже обосновался там. В окнах мелькал незнакомый мужчина, он явно суетился и ходил туда-сюда, постоянно выглядывая в окно. Меня он видеть не мог, уже по привычке прятался в кустах. Вскоре к дому вышла девушка с корзинкой. Мужчина радостно выбежал её встречать.
– Ты долго. – сказал ей мужчина, и забрав корзинку, повёл в дом.
Тогда что-то сжалось у меня внутри и с треском сломалось. Это мой дом, и моя Вероника, промелькнуло в моей голове. Я лишь поудобней перехватил свою винтовку. Дверь открывалась наружу, неудобно. Та же самая ткань, что висела в прошлый раз, поднялась из-за сквозняка, показав мне два удивленных лица. Мужчина тут же взялся за топор, выстрел, женский визг. Дальше всё как в тумане, уже тащу её через лес за волосы, девчонка извивается и вопит. С размаху ударяю её о землю, притихла. Хорошо. Немного передохнул. Тяжелая тварь. Волоку её обратно в лагерь каннибалов, там же отыскиваю верёвку и ящик водки. Скорее всего спёрли из какого-нибудь ларька. Ещё около двух километров обратно. Живописная поляна, но совсем недалеко от базы. Плохо. Делать нечего, привязываю к дереву, брыкается. Длинный, но неглубокий порез по шее, девка вопит.