– Юлия Бондаренко инфицирована, и уже достаточно давно. – продолжил Семён Павлович.
– То есть, как это? Инфицирована?
– Она уже была заражена, когда её сюда привезли, это показал первый анализ крови.
– Но почему она не обращалась так долго?
– Она почти сразу обратилась, как только попала в стерильную зону. Она не была способна заразить кого-то. Её заражение выражалось в поведении.
– Мы называем это Зверем. – объяснил я.
Она обернулась и уставилась на меня.
– Люди, которые долго контактируют с заражёнными, получает воздушно-капельным путём небольшую дозу вируса. – снова привлёк её внимание Семён Павлович. – Все функции мозга и нервной системы остаются прежними. Тело не подвержено разложению. Однако, сильно повышается уровень норадреналина, гормона ярости. В результате большого выброса норадреналина в кровь, в разы вырастает уровень агрессии, а так же значительно увеличивается мышечная сила. Мы не уверены, испытывает ли Зверь жажду крови. Скажи мне Лиза, твоя подруга доставала где-нибудь кровь?
Мои глаза округлились. Я думал они точно уверены в том, что людей она втихаря не хомячила.
– Я не уверена, но кажется нет, ничего подобного. Но она определённо была кровожадной.
– Значит, Зверь нападает не от голода. – глухо заключил начальник СБ.
– Постойте, да она агрессивна и вспыльчива, но Зверь, вам не кажется, это несколько нелогично? Она ещё подросток, подростки всегда такие.
Жалкая попытка оправдать Бондаренко, не дала никаких результатов.
– Солнышко, у нас мёртвые жрут живых, мир на грани третьей мировой за продовольствия и территории. – ласково начал Семён Павлович. – А ты всё ещё пытаешься рассуждать логично?
– Вряд ли именно она добила Соловьёва, ведь задушить, не столько кроваво и жестоко. Зверь действует хаотично, вспышками ярости.
Дед сейчас явно намекал на меня. Мои щёки вдруг запылали, но я кое-как взял себя в руки.
Девчонку немного повело в сторону.
– Павлова?
– Всё... Нормально. Фантазия разыгралась.
Вдруг рация, прикреплённая к её ремню, прошипела голосом Чужого.
– Пашка, где тебя черти носят? У нас вылет через два часа.
– Вылет? – спросила она, смотря на деда.
– Ах да, летите в область, Родной разве не говорил? – уточнил я, мерзко улыбаясь.
– Со Зверем? – сквозь зубы прошипела она.
– Она не опасна для вас, скорее всего. – хмыкнул Семён Павлович. – Небольшая проверка на стрессоустойчивость.
– А если кинется?
– Вы отлично обучены, Елизавета, сообщайте лично мне, всю активность Зверя.
– Как крот? – произнесла она, всё также по змеиному.
– Вы сами пришли ко мне.
Девчонка молча ушла, одарив нас убийственным взглядом.
– Разболтает ведь.
– Родной тоже не глупый, сам скорее всего уже всё понял. – хмыкнул дед и отпустил меня.
Я пошёл к нам в комнату, досыпать остатки ночи.
Сон не шёл.
Ощущение грядущих перемен, сжимало все внутренности.
Глава 10
Напалм
Новость о том, что Соловья убили, быстро разлетелась по всей базе.
Соловьëв был из нашего приюта, парень неплохой, застенчивый и тихий. Не понятно даже, кому он мог дорогу перейти, сначала избили, а потом пришли и добили. Страшно жить нынче.
На душе было гадко, мы же тут вроде людей защищаем. А под самым нашим носом, такие зверства творятся.
Не правильно это всë. Вот вроде бы уже и людей почти не осталось, а кому-то до сих пор неймется. Хорошо всë таки, что нас с Ромой, Зима в отряд позвал. Уж больно уродов развелось, будем потихоньку чистить. Если не мы, то кто? И Зима мне нравится, хороший он парень. Добрый, глубоко в душе правда, но всë же. По справедливости всë у него, по чести. Я как вспомню ту историю с сестрой его, аж сердце кровью обливается. После того случая, я даже за мелкими стал приглядывать, не дай бог чего. Наверное тогда я понял, что людям помогать нужно. Защищать слабых и наказывать виновных.
Мой лучший друг Ромка Мокин не такой, пугливый больно. И чтобы не показывать трусость свою, отыгрывается на слабых. Ох, сколько Димка Рябин от него натерпелся. Меня злило то, как Ромка с людьми поступает, но он же не виноват. Он просто сам в себе не уверен, а я его подбадриваю, как могу.
Данил Хвостов из лазарета сегодня вышел, Юля из второго отряда, нормально так его разукрасила. Но он молодцом, делает вид, что ему плевать. Хотя, не верю я в его это, напускное равнодушие. Он же человек, он тоже чувствует, Данил просто не всегда может это показать. Иногда пытаюсь его разговорить, чтобы полегче было. Нельзя всë держать в себе, я боюсь за него, а то перегорит.
Ещё мне не сильно нравятся эти клички или как тут говорят, позывные. Напридумывали всякого, у человека имя спрашиваешь, а он тебе Качан. Смотрю на него и думаю, какой качан? Почему качан? Ромка, как только я в подрывники заделался, тоже сразу мне кличку придумал. Напалм. Мне не очень нравится. Но привязалась уже. Вот только ведь я человек, я живу, как Алексей Державин, и умру, как Алексей Державин, а не какой-нибудь там Напалм.
Второй отряд отправили на задание сегодня утром. Я сразу это понял, как только открыл глаза и увидел, что Зима недовольно вышагивает по нашей комнате. Он всегда так делал, когда на задание выходили не мы.
Мне лично не жалко, вылетом больше, вылетом меньше. Ребята хорошие, вот только не сдержанные пока, всë на рожон лезут.
– Куда они полетели? – тихо спросил Люба, видимо тоже уже научился угадывать причины недовольства у нашего капитана. Он сидел на столом, сжимая кружку с кофе в руках.
– В область. В район Полевского. – скудно ответил Зима.
– Дальше, чем обычно... – протянул Люба.
– И на кой? – спросил Рыжий, он оказывается тоже не спал.
Парень почесал рыжую макушку и привстал на локтях. Ему кстати единственному из нас не побрили голову. Зима боролся за его рыжую шевелюру до победного, мол рыжие удачу приносят.
– Не знаю. – вдруг ощетинился Зима. В последнее время, он очень агрессивно реагировал на Серëжу.
– Лишь бы не случилось чего. – тихо произнëс я и Зима резко обернулся ко мне.
Он словно ощупывал меня своим ледяным взглядом. Я отчего-то тепло улыбнулся ему, и его глаза тоже немного оттаяли.
– Да, ты прав. – улыбнулся он в ответ.
– А иначе, кого мы дрючить будем? – гадко рассмеялся Ромка, кровать которого располагалась прямо над моей.
– Твою мамку. – буркнул Дима, пряча нос под одеялом.
Мы все тут же посмотрели на нашего тихоню и раскрыли рты.
– Это чë сейчас было? – искренне удивился Данил. – Или я до сих пор сплю?
– Чë сказал, заморыш?!– вскипел Ромка, когда шок прошёл.
Тот даже бровью не повëл, как сопел так и сопит.
– Да я его сейчас!
– Сиди. – приказал Зима. – Я бы тебя на его месте, давно бы уже пристрелил.
– Да за что? – наигранно удивился Ромка.
– За всë хорошее. – огрызнулся Зима. – То что в обиду себя не даёт, это правильно, давно пора. – после капитан что-то прикинул в уме и хлопнул в ладоши. – Раз все встали, бегом в душ и в тир пойдëм, постреляем чуток.
Рукоять автомата Калашникова привычно легла в ладонь. И хоть нам не разрешали палить одновременно из всех стволов, так как наушников не было, и запросто можно было оглохнуть. Ребята всё ровно стреляли со мной в унисон. Я раньше часто вздрагивал, от очередного, неожиданного выстрела над самым ухом, сейчас уже привык.
Вообще странное существо Человек. Как крысы или тараканы какие-нибудь, всегда приспосабливаемся. Вот только крысы и тараканы, вряд ли бы придумали биологическое оружие. Крысы и тараканы не убивают своих из неприязни или ненависти. Я ни в коем случае не осуждаю всех людей. Я как последний дурак верю, что в каждом есть что-то хорошее. Единственное, что я никогда не смогу оправдать, это убийство. Намеренное или случайное, без разницы.
Ни у кого нет право отбирать жизнь. Какой бы отвратительной она не была. Убивать людей, даже самых ничтожных из них, грех, на который я не пойду. Зомби другое дело, они уже мертвы. А вот живых убивать, я бы никогдв не смог.
Спустя примерно час, нашей импровизированной тренировки, нас пригласил к себе Станислав Сергеевич.
Он от чего-то уже ждал нас в кабинете с радио рубкой.
Мы столпились у распахнутой настежь двери, так как места там совершенно не было. Только Зима с Ромкой проскочили внутрь к полковнику.
– Воспроизведи последнюю запись. Там Вайнер должен был записать с приемника... – как обычно рассеянно начал Станислав Сергеевич.
– Крути шофëрку, баран. – Зима хлопнул по плечу, обомлевшего Ромку.
– Ага, ща. – проговорил он и тут же бросился к этой байде с проводами.
– На всю ставь. – попросил полковник.
Байда громко зашипела, но вскоре, сквозь помехи начал проявляться напуганный женский голос.
Истеричные всхлипы и крики буквально прорывались сквозь помехи.
– База! База!.. Место нахождения!... Поворот на Полевской!... База!... Шесть кило... На связи Мол... Стрелок! Отряд!... Несëм потери!... Срочно подкрепление!... Молния!
Моë сердце вдруг замерло, несëм потери, а это значит, что кто-то из них уже мёртв.
Я не хотел думать об этом, не хотел никуда лететь. Спасать их определенно нужно, да и я самый первый побежал за оружием. Просто, что если спасать уже некого? Если осталась лишь она? А отряд погиб. Было страшно, страшно лететь туда, зная, что кого-то из них уже нет.
Зима отдавал приказы быстро и четко, через десять минут, мы уже полностью собранные, сидели в вертушке и ждали взлëта.
Ещë пол часа полëта. В осколках ото льда в водоëме виднелись лопасти вертолёта, на котором они улетели. Зомби, упавшие под лëд, словно мешки с камнями, стремились на дно. Но ещë немалая часть виднелась между деревьями, они петляли и врезались друг в друга, но упорно продолжали идти.
– Откуда столько, мать вашу? – прошептал Люба.