– Здесь, скорее всего, имеется потайной выход. И пока мы его будем искать, наш друг уже окажется во Флориде, – проговорил Маккарти, обращаясь к подбежавшей Кэтрин. – Пусть команда проверит всё, может, наткнётся на что интересное.
– Ты упустил главного подозреваемого, и погиб человек. Нам конец, – выдохнула лейтенант, прислоняясь к стене.
– Ещё есть время. Давай обыщем всех сектантов и труп, может, найдём что, – не унимался детектив.
– Мы уже нашли пару десятков лет в тюрьме. И нахрена я тебя послушала! – бросила она, убирая оружие и направляясь назад в зал.
Мэллоун осматривал тело, а остальные обыскивали каждого присутствующего, выслушивая жалобы и угрозы в свой адрес. Маккарти оглядел происходящее и снял шляпу, понимая, что такой провал будет стоить ему и Кэтрин слишком дорого.
– Кто знает этого человека? – выкрикнул детектив, указывая на труп.
– Я знаю, – отозвался седой мужчина, стоявший в нескольких метрах от них, облокотившись о стол. – Это Николай Кротов, один из членов братства. Но откуда у него взялся пистолет, я не понимаю, нас всех осматривают перед собранием. Даже нельзя ручку пронести, не то чтобы оружие.
– Ему, видимо, можно. Здесь ещё мобильный телефон, – сообщил Мэллоун, вынимая небольшую трубку из внутреннего кармана под балахоном убитого и протягивая детективу.
Маккарти открыл меню аппарата, но все списки были пусты, ни контактов, ни звонков.
– Конспиратор, мать его, – выругался Дуглас. – Быстро запроси геолокацию и список звонков хотя бы за последний месяц. И мигом. У нас времени в обрез. Надо спешить, пока общественность и большие начальники не спустили на нас всех собак.
– Сделаю, – ответил полицейский и начал что-то набирать на своём телефоне. – Вот чёрт! Здесь глушилки связи. Я на улицу, как только будут результаты, сразу сообщу.
От толпы оторвались две фигуры и направились к детективу, который сразу признал их. Это был окружной прокурор Мэтьюс и вице-мэр города Джордж Грифинс. На их лицах читалась неприкрытая злоба.
– Ты что такое сотворил, псих ненормальный! – разъярённо выкрикнул Грифинс. – Ты представляешь, что теперь с тобой будет?
– Убьёте? – пресно ответил Маккарти. – А потом съедите?
– Он ещё и паясничает, взгляните-ка. Угробил человека и плевать хотел! – продолжал возмущаться вице-мэр.
– Видно вы, дорогие господа, не в курсе, что не стоит направлять оружие на полицейских? – ответил детектив, сверкнув глазами так, что Грифинс аж икнул от неожиданности и, сыпля угрозами, пошёл прочь.
– Ты следил за мной? – спросил Мэтьюс, дождавшись, пока второй отойдёт на достаточное расстояние, дабы не слышал их разговор.
– Я за всеми слежу. Имею гадкую привычку копаться в чужом дерьме.
Прокурор посмотрел на него с нескрываемым отвращением, но всё же продолжил:
– Этой выходкой ты просто развалил расследование. Подозреваемый бежал. Где теперь его искать? Нас всех ты поставил под удар, теперь мне висеть на каком-нибудь суку.
– Но сегодня я спас твою шкуру. Он уже собирался тебя казнить. Или, может, наказание за предательство относилось к кому-то другому? – усмехнулся детектив, взглянув на собеседника исподлобья. – Так что ты мне по гроб жизни обязан. И поэтому затормозишь наше линчевание, насколько сможешь. Мне нужно время на поиски Лафайета, и ты мне его обеспечишь. Выбора-то другого у тебя всё равно нет. И слежка теперь будет постоянной, иначе снова появится очередная картинка с расчленёнкой.
Мэтьюс смотрел на детектива, не отрывая глаз, настолько плотно сжав губы, что на месте осталась только полоска. Понимая, что Маккарти говорит правду и его жизнь могла закончиться сегодня, он с трудом сохранял самообладание. Выхода действительно не было, если полиция не задержит Рикардо в ближайшие дни, то произойдут ужасные события, и он окажется в их эпицентре.
– Ладно, будь по-твоему. Я постараюсь затормозить ваше отстранение и придержать собак. Но ты должен бросить все силы на поиски господина. Пока он на свободе, моей жизни угрожает опасность, – выдохнул прокурор, давая понять, что полностью отдаёт свою судьбу в руки детектива.
– Вот и славно. А теперь скажи мне, кто этот тип со стволом. Мне тут напел один из ваших, что пронести оружие на сходку невозможно, – сменил тему Дуглас.
– Николай. Один из нас. Занимался безопасностью фонда, но впал в немилость и был наказан, сделан изгоем. О причинах могу только догадываться.
– Что-то не похож он на изгоя. Оказывается, ему позволено больше, чем всем вам.
– Я удивлён не меньше твоего. Единственное, чем могу постараться объяснить, – это что он был переведён в разряд охраны. Но охрана не присутствует на собраниях. Господин ведёт свою игру, и меня это пугает ещё больше, – растерянно сказал Мэтьюс.
Маккарти кивком головы пригласил его следовать за собой. И, когда они оказались в одном из коридоров, свернул в небольшую комнату с серыми обшарпанными стенами и небольшим столиком, заваленным всякой всячиной, от различного рода макулатуры до нелепых чёрных тарелок.
– Рассказывай всё, что знаешь, и не юли. Любые детали могут помочь в поимке Лафайета. Иначе, боюсь, ничем не смогу помочь, – остановившись у дальней стены помещения, шёпотом проговорил Дуглас.
– А рассказывать-то особо нечего. Я уже всё изложил в нашу встречу. Я никогда с ним лично не общался, все приказы и предложения мне передавал Грифинс, да и баллотироваться в мэры тоже порекомендовал он. А кто отдаёт распоряжения вице-мэру, мне неизвестно. Я старался как можно незаметнее узнать, где обитает господин, но ничего не вышло. Есть предположение, что его убежище находится в финансовом квартале. Может, я и не прав, и он решает там денежные вопросы касты.
– Это всё? – сухо спросил Маккарти, понимая, что ждать большего не стоит. Мэтьюс, хоть и являлся большой шишкой в городе, но в данном случае казался котёнком, над которым имеют абсолютную власть его хозяева, зная каждое движение. А может, хотел таким казаться? Детектив замер на некоторое время, пытаясь обдумать новую догадку, и внезапно роль этого человека во всём происходящем стала более чем ясна. «Вот собака хитрожопая!» – выкрикнул про себя Дуглас, открывая фляжку с виски. Он даже не стал предлагать выпить прокурору, так как презрение к этому человеку перевалило все мыслимые и немыслимые пределы. Мэтьюс в свою очередь заметил эту перемену в отношении и немного скривился от возмущения, но всё же решил поднять этот вопрос.
– Даже не предложишь выпить? Я был более любезен при нашей первой встрече, – с укором в голосе сказал он.
– При нашей первой встрече я не знал, что пью с такой гнидой. Иначе бы даже руки не подал, – бросил в ответ детектив.
– Не много ли ты себе стал позволять? – ощерился прокурор.
– Много?! Нет! Слишком мало. Или ты думаешь, что я не понял, кто ты такой и чего добиваешься на самом деле? Сколотил банду революционеров и прикинулся жертвой? Ты просто гениальная сволочь! Кого вы прочили на место Лафайета? Синидиса?
– Да что ты такое несёшь? – возмутился Мэтьюс.
– Что есть, то и несу. Ты же знал, кто такой ваш господин. Знал! Не мог не знать! Но сделал вид, что не в курсе, дав возможность мне самому догадаться. Тебе нужно было убрать конкурента в лице грека, и как всё хорошо вышло. А теперь с моей помощью ты избавляешься от Рикардо. Его посадят, а лучше убьют. Но если не выйдет второе, то ты постараешься завершить дело в тюрьме. Он сдохнет в какой-нибудь уголовной потасовке или повесится в камере. И что-то мне подсказывает, что ты займёшь его место во главе такой мощной организации, получив в свои руки практически неограниченные возможности. А старого алкоголика Маккарти просто посадят за торговлю оружием, не так ли? Как же я не догадался раньше о причинах моего назначения на это дело! Если я узнаю, кто стоит за убийствами и что Аарон жив, то буду рыть землю, пока не уничтожу этого психа. Какой хитрый план!
– Занимательная теория. Как раз для детективных сериалов, – с усмешкой перебил его прокурор.
– Я никак не мог взять в толк, как такой молодой человек без особых талантов и заслуг смог добиться подобной должности, как будто у секты не нашлось кого получше. А теперь понимаю. Безграничное честолюбие – вот причина. Скольких людей ты скомпрометировал? Скольким сломал жизнь ради собственного эго? Скольких предал и продал?
После этих слов лицо Мэтьюса изменилось. И вместо привычного детективу образа жертвы перед ним стоял лукавый и изворотливый людоед, в глазах которого читалось неприкрытое презрение как к нему, так и ко всем вокруг.
– Это политика! В ней нет место слабости. Если не готов шагать по трупам, наплевав на горе других, то лучше иди продавай бургеры в закусочной. Или ты думаешь, что миром правят герои? Доблестные рыцари? Как бы не так! Им правят самые беспринципные и честолюбивые люди! И чем беспринципнее и честолюбивее человек, тем выше он во властной иерархии. А герои и рыцари хороши для обучения идиотов, промыв мозги которым можно использовать их по своему усмотрению.
Маккарти сделал несколько больших глотков и посмотрел на собеседника с такой ненавистью, что в глазах у того появился страх.
– Пока я избавляю мир от одних мразей, другие пожирают его с огромной жадностью, играя судьбами более честных и достойных, – с горечью в голосе выдавил он.
– Это естественный отбор. Блага получают самые сильные и изворотливые. Да, я знал, кто такой Лафайет. И я подтолкнул Синидиса к созданию ячейки недовольных, таким образом убивая двух зайцев. То, что Аарон будет казнить, было ясно как божий день, звериную сущность не спрятать, рано или поздно она вырывается наружу. И тебя я назначил на это дело, чтобы уничтожить господина и занять его место. Но ты никак не мог выйти на его след, потому пришлось помочь, прикинувшись жертвой. Просто думал, что ты умнее, но ошибся. И, да, я вхожу в совет двенадцати и после гибели грека становлюсь единственным претендентом на место лидера касты. А остальные, как ни прискорбно это признавать, – сопутствующие потери. Но на войне как на войне!