– Что такое? – не понял Максим.
– Крот нашелся, – сквозь зубы сообщил тот.
– Что?
Парень обернулся. И от удивления не смог сдержать возгласа.
– Аглая?
Перед ним стояла девушка, в руке у нее был пистолет. И дуло его смотрело в сторону военного.
– Ты чего, Аглая?
– Простите, так надо. Таков приказ.
– Какой еще приказ? Ты чего? Опусти оружие!
– Нет. Не могу. Я… Я…
– А ну, соплячка, опустила оружие! – рявкнул Остроушко.
– Николай, подожди, – утихомирил его Максим. Вновь повернулся к девушке. – Аглая, на кого бы ты ни работала, я прошу, не делай глупостей. У нас мало времени, нам надо спешить. Твою болезнь мы вылечим, надо только добраться до цели.
– Она что, заразилась?! – удивился Остроушко.
– Заткнись! – рявкнула Аглая.
И нажала на спусковой крючок.
Николай вскрикнул, упал.
– Нет, Аглая! – закричал Максим и бросился к девушке.
Вторая пуля пролетела почти у самого виска парня.
Огнев дернулся, остановился. Подойдя почти вплотную к девушке, он мог отчетливо видеть, как ее указательный палец вновь начинает сжиматься, чтобы запустить адский механизм выплевывания пули из пистолета. И этот кусочек свинца мимо него точно бы не прошел.
И поэтому Максим сыграл на опережение.
Он выхватил свое оружие и выстрелил первым.
Аглая охнула, упала.
– Выбей у нее оружие из руки! – прохрипел Остроушко.
Но этого уже не требовалось.
Максим не прицеливался, он хотел лишь ранить девушку, чтобы только обезопасить себя, но по жуткой случайности попал ей прямо в глаз. Аглая была мертва.
– Нет! – прошептал парень, плюхаясь на колени. – Нет! Нет! Нет!
– Черт с ней! – прорычал Остроушко. – Она была кротом! Хотя ты обвинял меня! Она, а не я!
– Я не хотел, – прошептал Максим, глядя на тело. Нога девушки неестественно выгнулась, на лицевом щитке расползлись трещины, в районе глаза – появилась ровная круглая кровавая дырочка. – Я не хотел ее убивать!
– Максим, – пытался вразумить Остроушко парня. – Возьми себя в руки. Тебе надо идти.
– Что? – удивленно глянул на военного Максим. – Я тебя не брошу!
– Придется, – хмуро ответил тот. – Времени мало. Те уроды наверняка идут за нами по следу. Если в том месте, в которое мы направлялись, есть что-то действительно важное, то тебе надо спешить, чтобы опередить их. Иди.
– Но…
– Иди!
Максим кивнул.
– Я вернусь за тобой.
– Иди уже. Сам как-нибудь справлюсь, не маленький.
Парень, шатаясь, пошел в сторону густых зарослей.
Остроушко проводил его взглядом, а когда убедился, что остался один, лег на спину и долго смотрел в небо, пока вдруг не услышал шорохи сбоку. Можно было и не смотреть – Николай уже догадывался, что это были за внезапные гости. Досадно было, правда, что они так быстро настигли его. А у него даже и пистолета с собой не было.
– Вот и встретились, – ухмыльнулся Кузьмин, подходя ближе к Остроушко. – Вновь. Я гляжу, ты ранен? Со своим командиром группы повздорил? Или с нашим человеком сцепился?
И кивнул на лежащее тело Аглаи.
– Ее смерть – на твоей совести, – пробормотал Николай.
– Если тебе от этого легче – пусть будет так, – равнодушно пожал плечами тот. – Мне все равно.
Кузьмин обошел лежащего Остроушко кругом, словно тот был вещью в магазине.
– Мне нужно знать, куда пошли остальные из твоей группы?
Николай сипло рассмеялся.
– Ты же знаешь – я своих не сдаю.
– Знаю. Но попробовать стоило. Хотя мы и без тебя сможем обнаружить их по следу. Не так это и сложно.
– Везунчик… – начал военный.
– Нет, – оборвал его Кузьмин. – Это прозвище осталось в прошлом. Вместе с тем человеком, которого ты знал. Теперь я уже не Везунчик. Везение нужно лишь тем, у кого ничего не получается. У меня же все выходит так, как нужно. Теперь я – Тринадцатый. Потому что приношу неудачу другим. Например, таким, как ты, – наемник хищно оскалился.
– Как тебе будет угодно, – безразлично кивнул Остроушко. – У тебя преимущество – оружие, люди. А я один. Пустой. И вдобавок ко всему – ранен. Ты можешь меня убить прямо сейчас. Но предлагаю тебе разобраться как мужчина с мужчиной, на равных.
– Что? – удивился Тринадцатый.
И захохотал.
– Ты сейчас серьезно?! Предлагаешь мне сейчас барахтаться тут, в этом нашпигованном заразой месте? Ради чего? Ради того, чтобы уравнять наши шансы? А что с этого выиграю я? Ничего. Нет, Эльф, все эти игры в честь и достоинство, долг и самоотверженность – уже не про меня. Единственное, что ты сейчас можешь попросить у меня, – это быстрая смерть.
Тринадцатый посмотрел на Остроушко, но тот ничего не сказал.
– Прощай, – холодно произнес наемник.
А потом направил пистолет прямо в голову Николаю и нажал на спусковой крючок.
Глухой хлопок оборвал жизнь военного мгновенно, без мучений.
Максим услышал выстрел, когда уже подходил к лаборатории «Лотос». Парень обернулся и даже дернулся было, чтобы рвануть на выручку проводнику. Но остановился. Он понимал, что надо идти вперед, забрать антидот до того, как до него доберутся недобрые люди. А в том, что у этих подонков не было ничего хорошего в мыслях, парень не сомневался. Такие ни перед чем не останавливаются.
Парень поднял оружие, готовый при необходимости тут же пустить его в дело, и двинул в сторону дверей.
Лаборатория «Лотос» представляла собой небольшое П-образное одноэтажное строение. Левая его часть была полностью укрыта маскировочной сеткой, а правая – покрашена в серый цвет. Возле дверей лежало несколько трупов, все в белых халатах. По расположению тел Максим понял, что люди пытались выбраться из лаборатории. Но не успели. Зараза убила их быстрее.
Огнев аккуратно обошел мертвецов, глянул в черный проем открытой двери.
Пусто.
Парень вошел внутрь, стал обходить комнаты, одну за одной. В первой, совсем маленькой, обнаружил несколько покойников – судя по одежде, охранников. Убежать они не успели, так и остались сидеть на стульях, словно бы уснув. Во второй комнате не было никого. Лишь огромная непонятная машина, похожая на микроволновку, тихо жужжала и светила красным диодом. В третьей комнате вновь были трупы. Ученые.
Максим вошел внутрь, стал оглядываться. Столы, лабораторные приборы, мензурки, колбы, горелки. Парень начал просматривать полки и шкафы, но ничего там не нашел. Пришлось вновь возвращаться в коридор и идти дальше. Четвертая комната. Пятая. Шестая. Ничего.
Только мертвецы и оборудование, некоторое еще даже до сих пор работало.
Наконец парень открыл очередную дверь и очутился в просторной комнате. Судя по большому количеству полок с коробками, это был склад.
Огнев принялся стаскивать одну за одной картонные и деревянные коробки, но вскоре понял, что таким способом он сможет обнаружить нужное не раньше утра следующего дня. Максим принялся рассматривать таблички с указанием содержимого коробок. В основном это были химические реактивы. Но попадались и странные наименования, типа «Понтон-74», «Зебра-11-М», «Серпантин-А». Все было не то. Парень прошелся практически по всем стеллажам и уже начал подозревать, что вообще никогда не найдет антидот, как вдруг взгляд его упал на небольшую картонную коробку, стоящую на самом верху.
«Джед, маркер 4-Р», – прочитал Максим.
Кропоткин тоже в своей предсмертной записке писал это слово – джед.
Парень метнулся к коробке, достал ее. На удивление она оказалась совсем легкой, будто бы даже пустой. Все внутри у парня оборвалось. Неужели не успел?
Максим поставил коробку на пол, раскрыл ее. Внутри лежала небольшая металлическая колбочка, размером не больше зажигалки.
«Неужели оно?» – с замиранием сердца подумал парень.
Снаружи, за окном, что-то зашелестело. Максим замер, сжал автомат крепче. Потом схватил колбу, сунул ее в карман и рванул в коридор.
Ожидая увидеть там врагов, парень направил оружие в темноту. Но там никого не было.
«Надо возвращаться назад. Дело сделано. Скорее, прочь из Зоны. К Большакову. Отдать ему антидот и вернуться за Березиным и Остроушко. Либо добраться до вертушки и уже на ней подобрать раненых, а потом мчать на всех парах из этого гиблого места».
Максим даже приободрился. «Наконец-то это закончилось. Больше в Зону я ни ногой, хоть весь мир погибать будет, хоть сам президент страны придет просить о помощи. С меня довольно».
Он вышел на улицу. Уже собирался было двигать в сторону точки высадки, как вдруг пикнул планшет, пришло сообщение от Большакова.
Огнев дрожащими руками открыл письмо и стал читать. С каждой новой строчкой руки его начинали трястись все больше, лицо белело сильнее и сильнее, а глаза вылезали из орбит.
Максим! Нас предали! Нас всех предали и подставили! Никто не собирался делать лекарство от болезни! Они все эвакуируются. У них была уже давно обустроенная база: с вентиляцией, с современной системой защиты. Они бежали туда. А заодно и захватили нас в качестве заложников. Но мы не на самой базе, а в какой-то другой лаборатории, также обустроенной по последнему слову техники.
Максим, прошу тебя, беги! Как можно скорее! Спасайся. Если есть возможность, тогда отправляйся на восток, туда, где есть холмы. Это укроет на первых порах от вируса. Спасай жену и ребенка. О себе я как-нибудь позабочусь сам. Судя по обстановке, у тех, кто это сотворил, у самих нет антидота от этой заразы, потому они вывезли весь Институт вместе с оборудованием.
Господи, что же они наделали?! Уничтожили мир! Они не пожа…
Сообщение обрывалось.
Максим перечитал его еще раз, а потом вдруг закричал. От злости и ярости, что сейчас переполняли его. Этого не может быть! Этого просто не может быть! Все это было напрасно, все смерти были зря. И значит, вместо того, чтобы блуждать здесь, по этой ненавистной Зоне, он мог посадить в машину жену и ребенка и отправиться прочь от очага заражения, спасти их.