Девушка была необычайно красива, ее прекрасная фигура вызывала повышенное слюноотделение у всего мужского населения. Тонкую талию, казалось можно обхватить двумя пальцами, высокая полная грудь волновалась так, что мужики бледнели, когда видели это, а над этим всем этим великолепием находилась голова великолепной лепки с лицом, обрамленным русыми волосами, с небольшим носиком, пухлыми чувственными губами и огромными глазами, в которых, казалось, плескалось небо. Как он завидовал ее мужу, небольшому сухонькому пареньку, и не только он, но и все мужчины этого дома. Все считали, что эта милая деваха достойна более лучшей партии, и никто не понимал, почему она вышла за такого невзрачного паренька. Как же ее звали… зовут? Ксения? Ксюха?
— Что с тобой, Ксения? — прошептал он. — Зачем ты разбудила меня?
— Они все умерли! — она стиснула его руку и прижала к большой мягкой груди. — И Вадик умер, и моя любимая крошка дочка. И соседи умерли! И все, кто живет в нашем доме. Я прошла по коридорам, двери квартир распахнуты, а внутри никого. Я услышала, как кто-то ходит по квартире, от этого и проснулась. В дом пришли люди в каких-то тяжелых костюмах. Сначала я подумала, что это инопланетяне решили нас забрать для своих кошмарных опытов, но потом увидела человеческие лица за толстыми стеклами щитков. Они унесли тело моего мужа, погрузили его в машину и увезли неизвестно куда. На улицах пусто, я смотрела в окно, а там ни одного человека, только солнце такое яркое, белое, ужасное… Мне страшно, Дима.
— Зачем ты пришла? — Буту это казалось еще одним сном, он никак не мог сбросить отупение вызванное снотворным. — Чем я могу помочь тебе? Что нужно?
— Возьми меня, — женщина сбросила халат и снова прижала его руку к мягкой большой груди. — Возьми меня сейчас!!! Я хочу жить! Я не собираюсь умирать!!! Хочу почувствовать, что еще живая. Я же живая?..
Она сорвала с Дика комбинезон и села на него сверху, покрывая его лицо быстрыми, мокрыми поцелуями. Бут вяло сжал рукой ее грудь и подумал о том, что вот над ним прекрасное женское тело, которым он не раз мечтал обладать, но ничего не может сделать, потому что его организм наполнен под завязку снотворным, и от этого ему даже не хочется шевелиться. Это было странно и неприятно.
— Возьми меня! Возьми!!!
Она била его маленькими кулачками, царапала острыми коготками, целовала, теребила, но все было напрасно, его мужское достоинство не откликалось на ее действия.
Потом Ксения немного попрыгала на нем, и вроде бы даже из этого что-то получилось, потому что вдруг она успокоилась, обняла, поцеловала и ушла, бросив на прощанье:
— Когда закончится весь этот кошмар, мы еще с тобой обязательно встретимся! Ты хороший парень, Бутов, ты мне всегда нравился. Ты же станешь моим новым мужем, раз Сережа ушел? И мы с тобой родим новую дочку. Обязательно, дочку, я так хочу.
Она ушла, а Дик долго лежал на холодном полу, не понимая что творится. Что-то страшное происходило за толстыми стенами, у него даже возникло ощущение, что там бьется что-то опасное и настолько жуткое, что сердце заходится от страха. Возможно это смерть бесшумно скользит по этажам, собирая свою дань в мертвой тишине? Именно ее страшится душа? Он вслушался и понял — такой тишины до этого не слышал никогда. Обычно дом и город полны различных звуков: шелестят пешеходные дорожки, гремят на стыках поезда метро, шуршат шины на магистрали, по которым подвозят в бар и кафе продукты. Звучат чьи-то голоса в коридоре и за стеной. Звенят стаканы бокалы, играет музыка…
А тут не слышно ни звука, и это ему показалось по-настоящему страшным.
«Смерть — великий стиратель — неожиданно подумал Дик. — Она уничтожает все, чтобы жизнь могла снова начаться на чистом листе. И кто бы ты ни был, президент, финансовый магнат, простой погонщик роботов или безработный, придет смерть, и все после тебя начнется сначала. Смерть просто перевозчик, перевозит нас из одной неудачной реальности в другую такую же…»
Бут кое-как встал, посмотрел в окно на замерший, безмолвный город, на ярко-белое солнце слепящее глаза, сходил в туалет, облегчил мочевой пузырь, потом снова натянул на себя свою одежду, поднял бутылку, которая завалилась в угол, и побулькал над ухом. На дне еще плескалась водка. Дик допил теплое, пахнущее спиртом пойло, морщась и сплевывая на пол, потом закрепил на руках манжеты и вновь лег в кресло. Уже через пару минут он почувствовал, как через тонкие трубочки в него входит снотворное, а еще через пару минут мир стал бледнеть и исчезать в темной пропасти сна.
Оператор, который контролировал этот дом, заметил через камеру женщину, бродящую из квартиры в квартиру. Это был непорядок, за который могли спросить. Пришлось вызывать дежурную бригаду медиков, которые уложили женщину обратно в кресло, поставили успокаивающий и снотворный укол. Через пару минут она снова спала, и ей снился странный сон о том, как она плывет по речке на байдарке с веселым парнем с нижнего этажа — Димой Бутовым. Им было хорошо вместе, и они любили друг друга.
Она не вспоминала свою дочку и мужа, потому что ей было страшно. Она хотела видеть только хорошие сны. Но мертвые все равно нашли ее, и она ушла с ними в выцветшее голубое небо к сверкающему белому солнцу. Через три дня бригада спасателей увезла ее к деструктору.
Президент вытер губы чистым платком и посмотрел на министра по чрезвычайным обстоятельствам. Совещание в этот раз он решил провести в обеденном зале, тем более что и повод был — подросли осетры в подземном резервуаре, как раз одного из них они сейчас с аппетитом и кушали.
— Есть какие-то новости?
— Кое-какие есть, но так мелочь, — осторожно ответил министр. — Например, вчера получили сводки от губернаторов.
— И что в них? — спросил президент, хмурясь, давно заметив, что министр не любит говорить о неприятном, хоть вся его служба именно на бедах и выстроена. Если не будет происходить катаклизмов и разного рода происшествий, то кому его министерство будет нужно? — Почему мне необходимо каждое слово из вас выдавливать? Докладывайте…
— О каких новостях рассказать сначала, о хороших или о плохих? — спросил министр. Говорить ему явно ничего не хотелось. Совсем. Должно быть новости и правда оказались не очень хороши. — Мы же вроде не на совещании.
— Это вы правильно заметили, обед у нас, — усмехнулся президент. — Следовательно и говорить надобно что-то хорошее, чтобы еда лучше переваривалась. Не хватало еще язву желудка заработать после ваших слов, опять какие-нибудь гадости сообщите, после которых жить не захочется?
— Я понял, — министр понимающе улыбнулся. — Есть хорошие новости, жизнь понемногу под землей налаживается, в метро начали выращивать шампиньоны на органических отходах, которые регулярно поставляют живущие там граждане, а также зелень на специально приготовленном компосте…
— Даже не хочу думать, из чего этот компост приготовили, — поморщился президент. — К тому же ваши новости устарели, разве вы не заметили грибы на вашей тарелке? У меня на завтрак они теперь появляются регулярно…
— Раньше шампиньоны выращивали только на Боровицкой, — заметил министр. — А теперь на многих… И у губернаторов в бункерах тоже начали их производить, так что агротехнологии развиваются.
— Мы не собираемся всю жизнь просидеть под землей, — буркнул премьер-министр, доедая свою порцию осетра и откидываясь на спинку кресла с блаженной улыбкой. — Наша задача выжить и вернуться на поверхность, а там эти ваши передовые технологии станут никому не нужны…
— Я бы этого не сказал, — произнес президент академии наук. — Возможно, первое время мы окажется без посевов.
— Не понял? — нахмурился президент. — Что значит — без посевов?
— По нашей просьбе работники МЧС собрали пробы почв с улиц и парков на поверхности, поработали хорошо, сейчас мы имеем анализы примерно с семидесяти различных мест…
— И что? — спросил президент. — Только короче, а то знаю я вас, развезете на час, а у нас сегодня концерт нашего любимого иного и нежного дарования Анюты.
— Почва не просто так становится плодородной, — заговорил ученый надтреснутым профессорским голосом, и все присутствующие поморщились, лекции никто не любил. — Ее таковой делают полезные бактерии, земляные черви, которые поедают растительные останки, а также гниение органических веществ под воздействием все тех же микроорганизмов …
— Это все понятно, — вмешался премьер. — Что дальше? Что не так в ваших анализах?
— Если почву хорошо облучить ультрафиолетом, то микробы и черви погибнут, — сказал академик. — Это мы сейчас и наблюдаем в образцах почв. Все анализы показывают полное отсутствие бактерий, а также червей и следов их пребывания. Проще говоря, почва стерильна, а это значит, что большинство наших культурных растений расти не сможет. Травка может и прорастет какая-нибудь неприхотливая, но и только. У меня имеется подробное заключение специалистов, я его вам пришлю.
— Пришлите, — президент стал мрачнее тучи. — А людей чем кормить будем? Тех, которые сейчас наверху спят? Грибами что ли? Об этом кто-нибудь подумал? Что вообще ваши специалисты делают?
— Они работают, — президент академии наук вздохнул. — Ищут способ реанимировать землю, но это не просто, да и средств требуется много.
— Ну это понятно, — вздохнул президент. — Уж что-что, а о средствах, которые должны быть перечислены на счет академии, вы никогда не забудете, только где их взять, об этом не подумали? Пока у нас идет этот вами придуманный апокалипсис, никто не работает, полезного продукта не создает, а значит, налогов мы не получаем, и следовательно бюджет пуст. А если вспомнить, сколько мы кредитов набрали по всему миру, то о финансировании науки в ближайшие полсотни лет можно вообще забыть.
— А как мы будем работать? — растерялся академик. — Нам что теперь все научные институты закрывать?
— Не надо ничего закрывать, — ответил премьер-министр, наслаждаясь вкусом настоящего бразильского кофе. — Они у вас уже закрыты, а вот откроются или нет, будет зависеть от многих факторов, и в частности — выживут ли те, кто спит наверху, потому что именно там наша рабочая сила, которая и создает бюджет.