— Понятно. Разбираешься ли ты еще в чем-нибудь кроме автомобилей? Были ли у тебя какие-нибудь хобби, которым ты посвящал много времени?
— Я не совсем понимаю? — Честно признался я.
— Нас интересует твое внутреннее желание, душевное, заниматься тем, что приносит тебе радость и удовлетворение. — Пояснила женщина в очках.
— Ну, я любил друзьям мопеды ремонтировать. Разбирал собирал их по сто раз.
— Прекрасно, значит образование вы получили по своим душевным пристрастиям. Мужчины, задавайте вопросы юноше, оцените глубину его познаний в вашей технике.
По ее интонации я понял, что эта женщина главная в комиссии. На меня посыпался шквал технических вопросов. Все они были прикладного свойства, без всяких теоретических допущений. Я даже успокоился, так как был в этой теме, как рыба в воде.
В дверь постучали.
— Простите, коллеги за опоздание, на третьем насосе манжеты посрывало, песок пошел. Свод ни с того ни с сего обвалился. — В помещение вошел мужчина.
Что я ощутил в этот момент не передать словами. Этот мужчина был мой отец. Он ничуть не изменился. Ну, может седых волос прибавилось. Это был он, точь-в-точь тот самый, мой папка. Я встал со стула. У меня снова затряслись руки. Отец вдруг поймал мой взгляд и удивленно посмотрел. Комиссия затихла. Отец смотрел на меня и никак не мог понять, кого он видит перед собой. В этот момент я понял насколько сильно отличался от себя того, каким он меня помнил.
— Пап, пап это я, Сергей. — Сказал я сквозь слезы.
Он еще мгновение неуверенно меня рассматривал, а потом бросился ко мне через столы и стулья. Отец подскочил и обнял меня, оторвал от земли как пушинку. Отстранил от себя, чтобы разглядеть, а потом снова прижал. По его лицу текли слезы, он что-то бормотал про мою худобу и загорелость. Я тоже рыдал и говорил ему, что он хорошо выглядит. Комиссия встала и молча вышла, оставив нас вдвоем.
— Как же ты выжил, тогда, в лагере. Всех же покосили, а кого не подстрелили, те заразились? Я искал тебя, все обошел, но так и не нашел. Я все это время был уверен, что ты заразился. Всегда просил бога, чтобы он свел меня с тобой, чтобы я успокоился. Но как бы я тебя узнал через столько лет, если живого тебя узнать не смог. Бедный Сережка, через что же ты прошел?
— Я ведь тоже думал, что ты заразился. Меня там подстрелили в голову военные. Я потерял сознание. Когда пришел в себя, вокруг были одни трупы, людей и зомби. Я тоже ходил, тебя высматривал. Со мной еще девушка одна спаслась. Мы с ней в лагерь вернулись и прожили там месяца полтора.
Я рассказал отцу про свои приключения, и вместе с рассказом мои воспоминания унесли меня в недавнее прошлое.
Нам с Еленой пришлось немного побегать по лесам, от мнимых и явных неприятностей. Питались в основном распускающимися почками, да древесными грибами. Вскоре мы поняли, что находимся в окрестностях второго по величине города нашей области. Отсюда активность людей и зомби, была намного выше. Мы благоразумно решили удалиться из опасных мест.
Как-то, продираясь через густой кустарник, мне в спину раздался окрик.
— Стоять! Руки вверх!
Я выполнил приказ и обернулся. Молодой парень, по виду мой ровесник, держал меня на прицеле карабина. Вот так мы и оказались в банде протеза. Банда — это громко сказано. Вполне себе обычные парни и девушки, но их предводитель — Протез, настаивал именно на таком определении их организации. А себя он требовал величать главарем. Поначалу меня это немного забавляло, но потом я привык.
Протез, единственный член из нашей банды, кто участвовал в настоящих боевых действиях. Он имел опыт войны на Кавказе, где и потерял ступню. При всех его достоинствах сколотить организацию, сквозила в его характере какая-то мелочность, не позволявшая почитать его безоговорочно.
Лагерь нашей банды представлял собой несколько землянок, которые они обустроили прошлой осенью. Материал отделки везде был разный. Все что удавалось украсть шло в дело. В той землянке, где жил сам Протез был организован склад, доступ к которому имел только он. Никто, кроме главаря не жил в той землянке.
Банда организовалась из группы товарищей решивших отдохнуть на природе. Город уже жил в страхе от известий о надвигающейся эпидемии. Но молодежь как-то не зацикливалась на этом. Им важнее было хорошо провести выходные, чем сидеть на месте, ожидая неотвратимое. Получилось так, что в те самые выходные город захлестнула волна заражения. Трассы перекрыли. Их автомобили не пустили назад в город военные. Ребята созвонились с родными. По счастливой случайности ни в одной семье еще не произошло трагедии. Родители даже отговорили детей возвращаться. Никто особо сопротивляться не стал. Будущая банда решила вернуться на привычное место отдыха. По дороге они заехали в деревню, где немного обчистили магазин.
В праздном отдыхе они провели ровно неделю, и наконец решили вернуться домой, искренне надеясь, что все проблемы с эпидемией за это время были урегулированы. Они были шокированы тем, что увидели уже за несколько километров от города. Прострелянные легковушки с начавшими разлагаться в них трупами. Просто трупы у дороги. Связь уже не работала. Что сталось с семьями можно было узнать только попав в город.
Вот здесь их и ждал самый большой сюрприз. Страшные тощие люди атаковавшие их автомобили. Они выбегали из-за домов и подворотен и кидались на машины. Их лица с мертвым взглядом и неестественная для человека скорость внушили такой дикий страх компании, что они решили возвращаться назад и попытаться выжить в лесу.
Так появилась банда под управлением Протеза. Пять парней и четыре девушки. К нашему появлению в ней, там осталось семь человек. Парень и девушка погибли во время одного из рейдов за продуктами. Мы с Леной восстановили численность до прежнего уровня.
После небольшого допроса нас приняли в банду, и с тех пор у нас началась нелегкая жизнь в лесу. По характеру мы не были сорви головами, и поэтому не решались устраивать отчаянные рейды. Вскоре у нас стали наблюдаться проблемы с продуктами питания. Протез был не против взвалить эту работу на кого-нибудь, но сам отказывался лично участвовать в набегах. В итоге к зиме у нас почти ничего не было. Несколько заячьих тушек, пойманных в силки, какое-то просроченное печенье с прогорклым вкусом и немного пшена. Для нормального питания этого должно было хватить на пару недель, мы же растянули это на всю зиму. Как следствие, у нашего главаря появились мысли о каннибализме. Почему он выбрал меня в качестве основного блюда? Я думаю, что он чувствовал мою силу и хотел убить сразу двух зайцев. Обеспечить едой банду и убрать опасного конкурента.
— Вот так я и решил идти куда глаза глядят. — Сказал я отцу, все еще не веря, что вижу его перед собой живым и здоровым.
Он вытер ладонями с глаз остатки слез.
— Это чудо какое-то, божий промысел. Шансов, что тебя занесет именно сюда почти не было никаких. Семьсот верст по прямой. Надо же… — Он снова прижал меня к себе, как маленького. — Я уже давно свыкся с мыслью, что остался один.
Мы не заметили как летело время, рассказывая в подробностях обо всех событиях предшествовавших нашей встрече.
Во время нападения на лагерь отец находился на крыше, и вскочил вместе с первыми выстрелами. Ему хватило сообразительности схватить свою железку и с ее помощью спуститься вниз. Когда он подбежал к блок-посту на котором должен был быть я, то увидел, что там уже никого нет и почти весь народ бежит по дороге вместе с зомби. Отец вернулся в лагерь. Нашел автомат и патроны и двинулся следом за толпой. Не успел он выйти за ограду, как услышал активную стрельбу. Трассеры взлетали в ночное небо и отец понял, что не стоит идти в ту сторону. Через несколько минут стрельба утихла. Время от времени слышались одиночные выстрелы, или короткие очереди.
Отец дождался рассвета и вышел в поле, усеянное трупами людей и зомби. По его словам он обошел всех, но не смог ни в ком признать меня. Возможно виной тому была рана на моей голове, залившая кровью лицо. Отец подумал, что мне удалось бежать и пустился по предполагаемому пути за мной, в сторону города.
Скрываясь от зомби и военных он достиг окраины, где чуть не лишился жизни. Сразу три зараженных пустились за ним вдогонку. Отец спрятался от них на чердаке частного дома. Целый день и ночь они кружились рядом не позволяя выйти. Наконец их кто-то отвлек, и они бесшумно унеслись вдаль. Отец выждал паузу и двинулся в сторону своего дома.
Не все военные покинули город. Тяжелая бронетехника время от времени проезжала по улицам вращая башней и выискивая цели. Отцу повезло, по дороге он встретил машину с ключами в замке, и на ходу. Без раздумий он отправился к нашему дому.
Квартира была открыта и пуста. Отец ждал меня неделю, но надежд уже не питал. Сосед через балкон сообщил ему, что общался с родственниками в небольшом городке, который находится южнее, почти у самых калмыкских степей. Они поведали ему, что слыхом не слыхивали ни о каких эпидемиях. Немного подумав, отец предложил ему вместе отправится в те края, а мне оставил записку, уверенный что если я жив, то непременно вернусь в родной дом.
Дороги из города еще стерегли посты военных, не пропускающие ни одного транспорта. Отец мой, как нефтяник со стажем, знал все окрестные дороги вдоль и поперек. Они благополучно выбрались из города, и направились в тот самый городок.
К несчастью, эпидемия распространялась намного быстрее слухов. К тому времени в городе уже вовсю носились шустрые зомби. Но у города оказалось одно обстоятельство, позволившее жителям не погибнуть в большинстве, и не поддаться панике. Обстоятельством был обыкновенный человек, о котором мало кто знал до начала катастрофы. Звали его Терентьев Виктор Васильевич. Он смог быстро организовать людей и пока не началась массовая эпидемия изолировать их на территории районного элеватора.
Сейчас этот человек обрел статус легенды, которого боготворили жители «Элеватора» и боялись и ненавидели отбросы общества промышляющие подобно шакалам в окрестностях. Народ своего лидера прозвал Терентием, но звучало это прозвище в их устах очень уважительно.