Впереди показался участок дороги промытый весенним половодьем. Я не понаслышке знал о таких коварных ловушках сельских дорог, попавшись в нее на своем мопеде. Лететь через руль пришлось метров двадцать, а затем была не мягкая посадка. Причем ситуация была один в один, что и сейчас. Мои товарищи на мотоцикле ехали впереди и подняли пыль за собой. Я не успел вовремя заметить ловушки и со всего маху влетел передним колесом в яму.
Препятствие можно было объехать просто немного приняв в сторону поля, где мягкая земля не образовывала промоину и с крутыми краями. Я так и сделал. Машину немного подбросило и этим ограничилось. Чтобы понять что произошло за мной, я изогнулся как йог и заглянул в зеркало заднего вида. Пыль стояла ужасная и только очертания подлетевшего багажника поверх нее дали понять, что ловушка сработала.
Я несмело понадеялся, что моих преследователей сможет остановить череда несчастных случаев. Вернувшись к более-менее удобной посадке я снова прибавил скорости. Пули перестали попадать в мою машину. Может мои ожидания и оправдались, но я готов был их проверить только когда встречусь со своими.
Я не знал сколько меня везли, когда я был без сознания. Но исходя из того, что солнце все еще было над горизонтом, то не очень долго. Мне хотелось верить, что скоро проселок выведет меня на трассу.
Мой противник оказался не настолько мягкотелым, насколько мне хотелось. Случайно я увидел, как по полю, справа от меня поднимаются клубы пыли, и в косых лучах заходящего солнца на металлических кузовах играют блики. Две машины пытались перерезать дорогу. Я запаниковал. Мне и так приходилось ехать вслепую, интуитивно полагаясь, что еду в нужном направлении. Если меня сейчас заставят скакать по полям как зайца, то я могу потеряться совсем, если раньше не убьют.
Я решил попытать удачи, еще сильнее придавив педаль газа. Может и сумею проскочить раньше них. Мой «УАЗик» сопротивлялся тому, что я требовал от несчастной старой машины. Неровная дорога заставляла трястись его всеми потрохами. В поворотах казалось, что он готов свалиться на бок.
Дорога вошла в длинный пологий поворот и мне стало видно, что преследователи успевают на неё раньше меня. Я завертел головой, подыскивая удобное местно для съезда. До сближения оставалось совсем мало времени. Я притормозил и съехал по крутой обочине на поле. Под колесами чувствовалась старая пашня. Машина затряслась как в лихорадке. Преследователи, что ехали за мной появились из клубов дорожной пыли и завидев, что я удираю от них, повторили мой маневр.
Ситуация складывалась совершенно безвыходная. После того, как я пережил засаду, и смог перебить трех взрослых мужиков, погибать было особенно обидно. В плен сдаваться я не собирался. Перед глазами снова проплыла Камила, сияющая и жизнерадостная, затем суровое лицо отца, требующее от меня не лезть на рожон. Но я знаю, что под его суровостью скрывается совсем другое чувство, которое он не хочет показывать. Я снова понимаю, что время помирать еще не пришло.
Умереть легко, не то что выжить. Чтобы выжить требуется включать мозги. Я вспомнил, что когда очнулся солнце почти всегда светило либо в лобовое стекло, либо немного правее. Значит от трассы мы свернули вправо. Если держать солнце все время позади, то рано или поздно все равно выедешь на трассу. Пока это был мой единственный план.
Машина скакала по неровностям иногда так, что я боялся оторвать колеса. Преследователи не решались догнать меня и потихоньку отставали. Если все пойдет по моему плану, то я наконец смогу оторваться от погони.
К моей радости, мою дикую скачку по полям прервала старая дорога. Заросшая травой по колее, но намного более ровная чем старая пашня. Впереди показалась плотная лесополоса. За ней можно было скрыться от глаз преследователей. Достигнув её я с ходу завернул за первые деревца лесополосы, и уперся в колонну машин. Не сразу сообразив кому они принадлежат, я хотел дать газу, в прямом и переносном смысле. Меня обдало холодным потом, когда я увидел направленные на меня стволы пулеметов. Мгновение спустя я сообразил, что к производству некоторых машин я сам приложил руку.
Мой простреленный «УАЗ» остановился подняв вокруг себя облако пыли. Напряженные лица держа прицелы на моей машине не знали чего ждать от того, кто в ней находится.
— Не стреляйте, это я! Новенький! — Я постарался крикнуть громко, чтобы все услышали.
Я вывалился из машины, и понял, что не имею сил даже просто стоять. Ко мне подбежали товарищи и обступили машину.
— Ты чего, на трупе сидел? — Спросил кто-то из них.
— Куда деваться, времени у меня было немного. Там на заднем сиденье должен быть еще один, без сознания.
Мужики открыли дверцу и выволокли на землю человека. Один из них проверил пульс на шее.
— Живой.
— За мной гонятся. — Махнул я в сторону, откуда только что появился, обеими связанными руками. — Сейчас здесь будут.
— Всем по местам. Контуженного ко мне. — Раздал приказы командир колонны. — Сергей, ты тоже ко мне. Вопросы надо задать.
У вырубленного мной человека оказались и ключи от моих наручников. Как было приятно ощутить, что ты снова можешь владеть руками по отдельности.
Шум моторов нарастал. Преследователи правильно рассчитали, что я скрылся от них за лесополосой. Внутренне меня уже раздирало злорадное торжество, от того сюрприза, который их ждет.
Машины вылетели одна за одной и так же как и я, они не сразу сообразили, что им делать, проехать не сбавляя скорости мимо, или же остановиться и дать бой. Оба варианта были самоубийственными. Никто не стал бы отпускать их живьем.
Они выбрали второй вариант, который был более оптимистичным. Буквально сразу изо всех стволов по ним открылся огонь. Враг тоже пытался отстреливаться, высунув автоматы в окно. За несколько секунд с врагами было покончено. Простреленные, как дуршлаг, машины остановились.
Картина расстрела вызвала у меня даже жалость к врагу. Настолько у них не было шансов против нас, что их расстрел казался мне совсем ассиметричной мерой. Но пленные нам были не нужны, так же и как и помилованные враги, знающие о нас.
— Где-то ты точно заливаешь парень. — Тот самый Андрей, что в начале похода критически отнесся ко мне, уже не сомневался в моих качествах. — Как же ты смог махнуть ногой на заднем сиденье, когда там и сидеть-то тесно.
— Я сам не очень помню. Мне было страшно, а он начал просыпаться, ну думаю, сейчас проснется окончательно, увидит, что у меня глаза хитрые и поймет, что задумал что-то нехорошее. Вот и пришлось ногами махать. Руки-то у меня связанные были.
Эту историю я уже рассказывал несколько раз, но она все так же вызывала смех. Признаться, после тяжелого дня, я мечтал только об одном, быстрее лечь спать. В голове шумело, тело болело от усталости и ссадин.
— Товарищ командир, не ставьте меня сегодня в караул, у меня сил нет, все равно усну. — Решил я надавить на жалость.
— Не вопрос, Сергей. Никто не собирался тебя ставить. Иди отдыхай, заслужил.
Наутро я чувствовал себя значительно лучше. На подвиги еще не тянуло, но аппетит был хороший. Все кто был свободен от какой-нибудь работы завтракали одновременно. Таков был порядок.
— Что слышно? — Спросил Андрей командира нашей машины Вадима. — Колется?
Вопрос был о том человеке, которого я привез в бессознательном состоянии.
— Колется. Куда ему деваться. С «Элеватора» приказали привезти его живым, докалывать будут.
— Чё говорит?
— Говорит, что силы у них немерянные, и уже давно под «Элеватор» копают. Последнюю экспедицию в Октябрьск они порешили.
— Интересно, они случайно или знали, что наши поедут? — Спросил Андрей.
— Меня не посвящают во все детали допроса. Меньше знаешь — лучше спишь. Знаю только, что нас они ждали. Откуда у них информация, этот тип не знает. Ему приказали, он и поехал. Кстати, на тех березах, где вас поджидала засада висели антенны-глушилки. Они хотели вас пропустить, а напасть на основную колонну. Когда поняли, что их заметили, включили глушилки и расстреляли вас. Я был на том месте, от броневика ничего не осталось. Как же ты выжил, Сергей? — Обратился ко мне командир.
— Меня взрывом выбросило. Все погибли, Илью сильно ранило в грудь, он вынул чеку из гранаты и приказал мне взять оружие и бежать в лес. Я открыл дверь и в этот момент взорвалось. Очнулся я уже в машине на которой приехал.
— Хорошие парни были. — Горестно вздохнул Андрей. — А ты в рубашке родился.
Если верить пленнику, впереди больше засад не было. Однако исчезновение их группы непременно вызовет реакцию его организации. Пленник пытался нас напугать масштабами анклава, который он представляет. С его слов он была намного многочисленнее «Элеватора» и прекрасно вооружен. Именно они подкупом и обманом захватили воинскую часть с которой у «Элеватора» были торговые отношения. Так же при помощи глушилок они изолировали воинскую часть от внешнего мира и через подкупленных лиц проникли внутрь и учинили самую настоящую резню. Выживших отселили в бараки и теперь время от времени заражают и используют в своих целях. Если верить пленнику, то они научились управлять группами зараженных, направляя их в те места, которые им нужны для захвата или проверки готовности врага.
Во главе их организации стоит гениальный шизофреник. Под ним находятся несколько командиров из криминального мира прошлого, а вся армия состоит из зеков, которых бросили в тюрьмах на произвол судьбы, когда началась катастрофа. Есть и вольнонаемные, те кто согласились послужить за одни харчи, без всяких льгот, лишь бы их не убивали. Но они долго не живут, потому что суют их в каждое пекло первыми. А многих и заражают, если они по мнению руководства предпочтительнее именно в таком качестве.
Прошлую колонну искать было бесполезно. С людьми обошлись жестоко, заразив их спорами гриба, а всю технику забрали себе. Что же мешало такой сильной организации, в распоряжении которой теперь имелись танки и артиллерия сразу напасть на «Элеватор». Пленник сказал, что у них имеются проблемы с топливом, и он предполагает, что «Элеватор» им нужен целым, со всем имуществом.