И вот в один из последних теплых дней бабьего лета нас собрали в подземном помещении. Мне сразу стало ясно, что пришло время получить боевую задачу. Наша группа из двенадцати человек собралась вокруг стола на котором лежала большая карта. Перерисованная с обычной карты России она имела совсем иные обозначения и цвета.
— Парни. — Начал Старостин. — Не секрет, что вас готовили к очень важной работе. Вас интересовало к какой? Но мы не могли вам рассказать об этом раньше, чем это было нужно. Теперь это время пришло. Подойдите к карте поближе.
Мы сгрудились вокруг карты. Роман Григорьевич взял указку и стал водить ею по карте.
— Вот наша территория. Вот «Армия возрождения». Видите насколько их территория больше нашей? Отчасти это вызвано тем, что мы существуем практически автономно и большие территории нам ни к чему. «Армии возрождения» напротив, постоянно требуются новые территории. Они подобно саранче съедают все на одном участке и перебираются на новые. По нашим сведениям, деревни в зоне влияния «Армии возрождения» уже истощены настолько, что следующий год уже не продержатся. Вот помеченные другим цветом территории контролируемые другими силами. Зеленая — это земли которые прибрали себе военные из Тоцкого гарнизона. Там более менее спокойно, хотя продразверстка тоже существует, но крестьян там по крайней мере защищают. Красная — это сброд, в хорошем смысле, каспийские моряки, народные ополченцы, военные. Живут на арбузах и рыбе. Синяя — это обширные территории некоего Панюшки. Кто он такой и откуда взялся нам неизвестно. Наши разведгруппы смогли установить, что это бандитская организация построенная на анархических взглядах и железной дисциплине. При всей кажущейся несостоятельности принципов их организации Панюшке удается процветать и расширяться. В основном на север, где отсутствуют сильные противники.
Нами был разработан план того, как сделать так, чтобы ослабить двух самых важных противников — «Армию Возрождения» и Панюшку. Мы решили, что эти противники должны начать войну друг с другом. Вам и предстоит внести раздор между этими организациями.
Территории «Армии Возрождения» и Панюшки соприкасались на небольшом участке. По идее, делить им было нечего и каждая организация могла расти совсем в других направлениях, более податливых и спокойных. Единственным вариантом по мнению нашего командования, за который противники могли схлестнуться был большой мост через Волгу. Им нередко пользовались более отдаленные области, организовавшие товарообмен с соседями. Мост принадлежал Панюшке, который нещадно обирал идущие через него караваны. Фактически «Армия Возрождения» имела более профессиональных военных и могла легко отобрать себе этот мост. Оставалось сделать это за них.
Самым сложным в нашей операции оказалось то, что никто из нас не умел правильно разговаривать на тюремном жаргоне. Наши противники по обе стороны в переговорах по рации вовсю пользовались им, вставляя понятия, о которых я не имел ни малейшего представления. А вести игру в эфире входило в наши обязанности. По одной легенде мы были военными, захваченными «Армией Возрождения». У нас имелась соответствующая форма с правильными нашивками. Имелись даже погоны и обращались мы друг к другу по званию. По молодости, меня назначили сержантом.
С другой стороны у нас была форма с нашивками бандитской организации Панюшки. Над вершиной горы парила птица, наверное орел. Выстраданный в творческих потугах слоган на них гласил — «Свобода — это рай». По мне так довольно обтекаемо. Как таковой формы единого образца у Панюшки не было. Главное, чтобы нашивки были на видном месте.
Мы себя и вели так, в зависимости от того чью форму надевали. Пока ходили в военной, у нас была дисциплина и строгое исполнение приказов. Когда одевали анархическую форму бандитов, то и дисциплина начинала хромать.
Мы приехали на усиление группы численностью в двадцать пять человек. Они мост пока не трогали устраивая провокации на дорогах, отстреливая малочисленные и чересчур самоуверенные в своей безнаказанности группы бандитов. На местах преступлений оставляли неопровержимые улики причастности к этим событиям организаций, которые «Элеватор» мечтал столкнуть лбами. В эфир вкидывалась дезинформация, которая должна была усугубить отношения между «Армией Возрождения» и Панюшкой.
— А я ведь из этих мест. — Сказал я Андрею.
Наша группа сидела возле костра и жарила на нем двух зайцев подстреленных из винтореза. Был уже конец октября. В воздухе пахло морозом, а по утрам так и вовсе был мороз. Из спальника нос не высунешь. Обстоятельства мне живо напомнили те времена когда мы с Еленой скитались по лесу пытаясь найти пристанище.
— Отлично, будешь идти впереди группы на правах проводника. — Шутя предложил Андрей.
— Ну, я не совсем отсюда, до моего города еще километров триста. Он по ту сторону Волги. Но по лесам мне пришлось побегать много. Я даже один раз убегал от панюшкиных парней. Хорошо, что зомби встали между нами. Загнали бы они нас тогда.
— Да уж, у каждого из нас есть история бегства от зомби. Я как сейчас все помню, так неожиданно всё началось. Я думал, ну вот скоро закончится, что-нибудь предпримут. А потом дошло, что некому уже предпринимать, каждый свою шкуру спасает, тогда и ломанулся. — Марат поворошил угли в костре. — Как вкусно пахнет. Повар проверь уже, может готово?
— Не готово, так вижу. — Ответил Олексей.
Украинец, настаивал чтобы его имя писали с «О». Немного угрюмый, но добродушный мужик. Приехал к родственникам незадолго до катастрофы, да так и застрял в России. Прекрасно готовил и имел недюжинную силу в руках. В группе был за специалиста по снятию часовых. Имея природную склонность к справедливости и доброте, люто ненавидел тех, кто жил как паразит.
Желудочный сок уже начал разъедать стенки желудка, глядя на коричневые тушки зайцев.
— Ладно, чтобы отвлечь вас от гипнотизирования несчастных тушек, расскажу вам вкратце о планах на завтра. Именно завтра будем брать мост. Группа Маркелова уже в окрестностях, бдит и собирает информацию. Они будут захватывать мост с восточной стороны, а мы с западной. То есть нам придется перебираться на тот берег. — Сказал командир.
— Ого, и как же?
— Есть тут один колхоз, там бойцы Маркелова уже не раз бывали и все их принимают за бойцов «Армии Возрождения». У них и катера и лодки есть. Главное, чтобы никто не усомнился, что мы это они. Сейчас все напуганы и если будет какое-то подозрение, сразу начнут сверяться с покровителями. Ведем себя немного нагло, хамим и шлепаем их баб под задницу. Короче, кто что умеет. Все бесшумные приблуды с оружия снять и хорошо спрятать.
— А они точно сейчас подозревают всех. После того, как мы угробили столько их хлопцев, по-любому движение должно начаться. — Предположил Олексей.
— Проверим лодки на предмет заложенной взрывчатки, возьмем весла, если в бензин подсыпят что-нибудь, короче бдим во все глаза. Можно отправляться по трое или четверо. Доплыли одни до того берега, вторые начинают плыть.
— Ладно, на месте сориентируемся.
Олексей проткнул заостренным прутиком тушку зайца и довольно хмыкнул.
— Всё, пора трапезничать, господа хорошие. — Он сам разломал тушки зайцев и раздал их всем по очереди.
Наступил долгий период молчания, нарушаемый довольными восклицаниями. Зайцы и в самом деле удались.
Прежде чем войти в село мы долго следили за всеми передвижениями в нем. Деревенские с утра пораньше загрузили сети в лодки и поплыли по реке. Рыба была более надежным источником питания, чем тот же хлеб, который могла сжечь еще на корню, какая-нибудь шпана.
— Всё, выходим. — Приказал Турсунов. — Василенко и Макаров, остаетесь прикрывать.
Наша группа в десять человек отправилась к дому деревенского старосты. По нашим сведениям человек он был ненадежный и чрезвычайно подозрительный. По имени его не знал никто, потому что был он поставлен в деревню «сверху», но прозвище у него было Карась. Можно было подумать, что это по роду деятельности его села, но Маркелов говорил, что его уже назначили с таким прозвищем.
Егор постучал в дверь старосты. Долгое время никто не отвечал. Мы заметили как дрогнула шторка. Наверное, Карась всматривался в нас через нее. Затем раздался шум открываемого замка, снимаемых цепочек, и сдвигаемых засовов.
— Кто такие? — Нейтральным голосом спросил Карась.
Я понял почему у него была такая кличка. Вылупленные из орбит белесые глаза действительно делали его похожим на рыбу.
— А то не видишь? — Спросил Егор. — Защита твоя и опора.
— Да вижу, а что так рано? По ночам сейчас опасно ездить, слыхали, что панюшкины братки чудят на дорогах? — Карась между делом останавливал свой взгляд выпученных глаз на каждом бойце по очереди. Он явно оценивал нас, пытаясь найти что-то подозрительное.
— Есть дела отец, не требующие отлагательств, если надо будет и среди ночи придем. — Егор напустил в голос железных интонаций. — Нам лодки моторные или катера нужны переправиться на ту сторону. Времени у нас в обрез.
Карась еще раз провел по всем нам рыбьими глазами. Видно, что тертый калач, и ему что-то здесь не нравится.
— Ладно, сейчас, куртку накину. Ждите здесь. — Карась закрыл за собой дверь и щелкнул замком.
— Зачем он закрылся? — Удивился Олексей.
— А что если он сейчас по рации своих спрашивать будет, посылали к нему кого-нибудь или нет? — Предположил Марат.
— Нам бы лодки получить, а там пусть кому угодно звонит. Короче, если через пять минут не выходит из дома, ломаем дверь. Я думаю, что под угрозой смерти он нам быстро лодки найдет.
Пяти минут не прошло, как Карась, снова щелкнув замком открыл дверь. Одетый и со связкой ключей.
— Только лодки не заправлены. Бензина у нас хрен да маленько, только на самые крайние случаи. Наши мужики все веслами гребут. — Говорил по дороге Карась.
В его поведении появилась даже какая-то учтивость и забота о нас.
— Вы там скажите своему начальству, пусть нам подкинут бензина маленько. Литров сто хотя бы. А то за рыбой ездят регулярно, а как помощь оказать какую так их нет никого.