Полиция арестовывала хобо и списывала на них нераскрытые преступления. По ложному обвинению в изнасиловании три месяца Джон отсидел в тюрьме (к счастью, дело быстро развалилось из-за отсутствия улик). Там он познакомился с контрабандистом и после освобождения подрядился перевозить виски из Канады (в США был сухой закон). Однажды при пересечении границы его фургон попал в засаду, устроенную полицией штата Мичиган, и в ходе завязавшейся перестрелки Джон был ранен в левую руку.
В 1931 году Маккарри, наконец, повезло. Находясь в госпитале, он узнал о программе социального страхования и встал в очередь за пособием. Для его получения нужно было: быть мужчиной (это подтверждать не пришлось); постоянно проживать в штате не менее года (в Томастоне быстро нашлись доброхоты, подтвердившие, что Джон все это время копался на огороде вместе с Мэгги); сдать разрешение на покупку спиртного, которое, несмотря на существование сухого закона, выдавали некоторым категориям граждан (у Маккарри такого отродясь не было); сдать автомобильные номера, водительское удостоверение и отключить телефон (ни автомобиля, ни телефона у Маккарри уже давно не было, что же касается прав, то после ранения он не прошел медкомиссию); наконец, зарегистрироваться на бирже труда (Джон уже занял очередь).
В общем, пособие Маккарри получил без проблем, если не считать того, что он отстоял в очереди две недели. Но пособия не хватало даже на хлеб, получить же работу на бирже труда не было никакой надежды. И неудивительно. К концу 1932 года уровень безработицы достиг 25 % трудоспособного населения.
В 1932 году Джон Маккарри голосовал на президентских выборах за Франклина Делано Рузвельта. В ходе предвыборной кампании Рузвельт говорил: «Страна нуждается в экспериментах. Надо пробовать». Джон был согласен по два, по три раза перепробовать все, что угодно, – лишь бы выйти из нищеты. Приняв присягу, Рузвельт завалил конгресс законодательными инициативами. Среди них был и проект создания рабочих мест за счет организации общественных работ – строительства дорог, школ, больниц и т. п. Платили за это около доллара в день. Крохи, но и на том спасибо.
Джона направили на ремонт отделения связи, где он встретил Бена Льюиса, который занимался росписью стен (как-никак когда-то был главным художником местной газеты). Бен показал Маккарри старую вырезку из New York Times от 11 июня 1932 года, где приводились цитаты из доклада конгрессмена Луи Макфаддена, того самого, который говорил о симптомах кризиса еще в августе 1929 года. Ныне он занимал пост председателя комитета по банкам и валютному обращению и обвинял во всех бедах совет управляющих Федерального резерва, а также главу казначейства Эндрю Меллона. Мол, это именно они – виновники биржевого краха. Именно они придумали давать дешевые кредиты банкам, которые те выдавали всем желающим включиться в биржевую лихорадку (один из таких кредитов взял когда-то и Маккарри). В результате рост акций оказался искусственным, и их курс обвалился при первой же возможности.
Но Джону было уже безразлично, кто же на самом деле виноват в драматическом повороте его судьбы (он всегда считал, что Питер Смит с сыновьями). У него обнаружили рак легких и сообщили, что жить ему осталось не более года. И за этот год Джон хотел встать на ноги, открыть мастерскую по ремонту автомобилей и передать дело сыну. Он, конечно же, не знал о том, что Великая депрессия продлится еще не один год.
22 июня 1934 года в возрасте 39 лет Джон Маккарри умер. Артур Маккарри открыл мастерскую по ремонту автомобилей ровно через семь лет.
Базарные разборки // Торговые войны
В 1963 году завершилась «цыплячья война» между США и их союзниками по НАТО. Война имела интересный сюжет, но была бескровной – американские производители курятины пытались захватить европейские рынки. Однако в истории подобных конфликтов есть и совсем другие эпизоды, ужасные и кровавые.
Принято считать, что в международной торговле получает преимущество тот, кто может предложить рынку товар лучшего качества по более низкой цене. Отчасти это действительно так, однако борьба за рынки никогда не велась по строгим, но справедливым правилам, и здесь часто побеждает не тот, у кого товар лучше, а тот, кто просто действует хитрее и жестче.
В доиндустриальную эпоху существовало два основных способа завоевания зарубежного рынка – политическая интрига и военная сила. Например, в 1171 году уроженцам Генуи и Пизы удалось убедить императора Византии Мануила I Комнина в том, что все проблемы его империи происходят от происков венецианцев, которые были главными конкурентами пизанцев и генуэзцев. После этого все граждане Венеции, находившиеся на территории Византии, были арестованы, а все их имущество конфисковано в византийскую казну. Венецианцы отомстили в 1204 году, высадив у стен Константинополя участников Четвертого крестового похода, которых они изначально обещали подбросить до Палестины. После чего, как известно, византийская столица была разграблена и сожжена, а генуэзцы и пизанцы лишились своих покровителей при византийском дворе. В результате торговля с Восточным Средиземноморьем на долгие годы оказалась в руках «морских разбойников с Адриатики», как именовали венецианцев византийцы, торговля Генуи была подорвана, а Пиза вскоре вовсе утратила роль великой торговой державы.
И в эпоху Великих географических открытий сочетание дипломатии и военного нажима открывало для торговой державы, желавшей рыночного господства, богатые возможности. В XVI веке самым перспективным направлением бизнеса была торговля специями, и какое-то время здесь доминировали португальцы. В 1511 году они захватили город Малакка на территории современной Малайзии и тем самым получили важный опорный пункт в непосредственной близости от «островов пряностей», как впоследствии называли Молуккские острова. В 1512 году португальский корабль, которым командовал друг Магеллана Франсиско Серрао, разбился возле острова Тернате, неподалеку от острова Сулавеси (территория современной Индонезии). Местные жители спасли португальцев и доставили их ко двору местного султана. Тут-то Серрао с компаньонами и узнали, откуда берутся самые ценные восточные пряности. Оказалось, что мускатный орех произрастает только на двух островах – Тернате и соседнем Тидоре, причем султаны Тернате и Тидоре люто ненавидят друг друга и почти постоянно воюют. Ситуация оказалась почти идеальной для европейских торговцев. Серрао сумел войти в доверие к султану Тернате Абу Лаису и даже сделался его советником. Вскоре в распоряжении Абу Лаиса был отряд португальских наемников, который доказал свою эффективность в столкновениях с тидорийцами, а португальцы располагали крепостью и факторией на территории Тернате. В результате они подмяли под себя европейский рынок пряностей. Португальцы лишились своих позиций лишь в 1575 году, когда их выставили с острова, устав от назойливых миссионеров. В начале XVII века в борьбу за специи вступили испанцы и голландцы, причем испанцы сделались союзниками Тидоре, а голландцы – Тернате. Голландцы оказались ловчее и сильнее, и в середине XVII века испанцы были вытеснены с «островов пряностей» и, как следствие, из торговли ими.
Между тем помимо военной силы и политических интриг все большее значение приобретал менеджмент. Больше шансов преуспеть в борьбе за рынки оказывалось у того, кто умел лучше управлять бизнесом, и в этом смысле преимуществом владели голландцы. Португальская заморская торговля, например, была фактически монополизирована государством, а вольные купцы должны были платить в казну налоги, порой доходившие до 50 % прибыли. Голландия же была республикой, которой управляли купцы, так что предпринимателям в этой стране жилось значительно комфортнее. Именно голландцы в 1602 году создали первое в мире акционерное общество – Голландскую Ост-Индскую компанию, которая взяла в свои руки торговлю с Востоком. Такая организация дела помогала добиваться преимущества в конкурентной борьбе, поскольку риски распределялись равномерно между всеми акционерами. Если купец-одиночка терял свой корабль, что в те времена случалось довольно часто, ему нередко грозило разорение; если же корабль теряла компания, то каждый акционер нес относительно небольшие убытки, которые с лихвой покрывались доходом от тех судов, которые все-таки добирались до пункта назначения и затем до родины. Впрочем, первое в мире АО также отдавало предпочтение в первую очередь силовым методам и вело себя за морем ничуть не лучше каких-нибудь конкистадоров.
Голландская Ост-Индская компания смогла добиться монополии в торговле специями благодаря одному из своих менеджеров, которого звали Ян Питерсон Кун. В 1617 году Кун был назначен губернатором всех владений компании на территории современной Индонезии. С самого начала он делал ставку на силу оружия и террор. Явившись в Джакарту в 1618 году, Кун сразу же приказал окружить торговые склады компании крепостной стеной; сама же Джакарта была разрушена. В 1621 году Кун узнал, что жители островов Банда, обещавшие продавать голландцам мускатный орех по заниженной цене, отдают его англичанам, которые посулили больше. Кун вторгся на острова и сурово наказал их население. Захваченных мужчин в возрасте старше 15 лет убивали, старосты деревень были четвертованы. До вторжения голландцев на островах проживало около 15 тыс. человек, а после экзекуции осталось не более 600. Жестокость Куна производила на современников угнетающее впечатление. Многих, например, поразила его расправа над дочерью одного из менеджеров компании, которую застали в объятиях молодого солдата. Кун приказал отрубить солдату голову, а девицу утопить, но потом сжалился и велел высечь ее кнутом.
С конкурентами голландцы и вовсе не церемонились. В 1623 году на острове Амбон местный губернатор арестовал представителя Английской Ост-Индской компании Габриела Тауэрсона, девятерых его сотрудников, а также служивших ему японских наемников-самураев. Арестованные были обвинены в заговоре, подвергнуты пыткам и казнены. В Европе это преступное самоуправство вызвало бурю негодования, однако подобные жесткие действия позволили голландцам вытеснить конкурентов с рынка пряностей. В результате цена акций Голландской Ост-Индской компании ежегодно росла на 10 %, и ее акционеры души в ней не чаяли.