— Послушай, — сказал я. — Гвен скоро начинает. Ты идешь или нет?
Джоди пожала плечами:
— Черт возьми, забавно будет взглянуть на церковную службу, проводимую агностиками.
Мы отправились по собственным следам обратно к дому — это был огромный бревенчатый отель, выстроенный в конце прошлого века, чтобы вмещать толпы туристов, приезжавших в один из последних незагрязненных уголков Земли.
По пути я взял Джоди за руку. Это было неосознанное, естественное движение; в тот момент мы не были вместе, хотя несколько раз прежде состояли в близких отношениях. Оказавшись на корабле в составе немногочисленной команды, имея долгие годы для экспериментов, мы перепробовали почти все возможные комбинации. Идя рядом с Джоди по свежевыпавшему снегу, я ощутил тепло и покой и порадовался, что мы не ссорились слишком сильно. Возможно, у нас еще есть будущее.
Должно быть, Джоди думала о том же. Когда мы спустились в рощу тополей, она сказала:
— Если предположить, что за этим действительно стоит Бог и это не какая-то шутка гигантских масштабов, тогда, может быть, это награда.
— Награда?
Она кивнула:
— Мне здесь нравится: красиво и тихо. В последний раз, когда я была тут, это место напоминало зоопарк. Куда ни глянь — везде туристы, вдоль шоссе до самого горизонта ряды передвижных домиков и джипов, вокруг летает мусор. Мне кажется, я наконец-то вижу это место таким, каким оно должно быть.
— Таким, каким и сотворил его Господь?
— Да, наверное.
Джоди усмехнулась своей агностически-теологической усмешкой и продолжила:
— Возможно, мы — пассажиры нового ковчега. В конце концов, ведь мы и отправились в полет, чтобы основать колонию. Мы обладаем лучшим набором генов, какой только смогло найти Космическое управление ООН, а в холодильной камере у нас хранятся оплодотворенные яйцеклетки. Вероятно, Господь решил, что наступило время избавиться от всякого хлама и дать человечеству шанс начать все сначала.
— Для Эдема здесь холодновато, — возразил я.
— Нам принадлежит весь мир, — напомнила Джоди.
Я поразмыслил над ее словами. Допустим, мир действительно принадлежит нам — но только до тех пор, пока самолеты и прочие средства передвижения не рассыплются в пыль. Нам восьмерым не под силу самостоятельно поддерживать технологическую цивилизацию. Наше снаряжение для колонизации было подобрано таким образом, чтобы обеспечить нам, как выражались социологи ООН, «искусственно усовершенствованный уровень индустриальной эпохи». Нам следовало, оказавшись на месте, увеличивать население, строить заводы и так далее, но мы были ограничены в действиях. Идея состояла в том, чтобы выбрать некое место и обустраиваться там, а не изображать туристов, осматривающих достопримечательности. Разумеется, для этого на планете должно существовать хотя бы одно подходящее место, и, не найдя его на Дессике, мы бросили все и вернулись домой.
— Я никогда не думал о том, чтобы просто продолжать жить, — признался я. — То есть после второго пришествия Христа это как-то не приходило мне в голову.
Джоди пожала плечами:
— Мы только что прилетели; мы были слишком заняты попытками понять, что произошло. Я думаю, пройдет какое-то время, и большинство из нас задумается о будущем. Я хочу сказать, это, возможно, и есть рай, в который мы все хотим попасть, — если все сделать правильно.
Внезапно по спине у меня пробежал холодок, и причиной его был отнюдь не стоявший на улице мороз.
— А вдруг у нас уже нет времени? — воскликнул я. — Если молитвенное обращение Гвен дойдет до адресата, Бог может вернуться за нами уже сегодня.
Джоди взглянула на меня, и на лице ее тоже появилось озабоченное выражение.
— Проклятие, — пробормотала она и бросилась бежать к часовне.
Я пустился вслед за ней, и оба мы закричали: «Гвен! Гвен, подожди!»
Бежать было нелегко. Ноги проваливались сквозь ледяную корку, которая выдерживала наш вес, пока мы шли медленно, а теперь каждый шаг давался с трудом. Взмокнув, хватая ртом воздух, мы ворвались в часовню с криками: «Не молитесь!»
Гвен стояла за кафедрой: на ней было длинное белое одеяние, отделанное золотой каймой шириной в ладонь. Она нашла его в чулане в доме священника. Стена у нее за спиной представляла собой огромное окно, и собравшиеся — Дейв, Мария, Хаммад, Аруна и Кьюнг, сидевший на передней скамье, — могли видеть позади великолепной фигуры Гвен фантастическую картину Титонских гор. Все обернулись и уставились на нас, а Джоди повторила:
— Не молитесь. Сначала нужно все обдумать.
Гвен нахмурилась:
— Что тут обдумывать? Нам нужно связаться с Богом.
— Ты уверена, что нужно?
— Что ты хочешь сказать? Разумеется нужно. Он забыл про нас!
— А может быть, это и к лучшему. — Стаскивая перчатки, шапку и пальто, Джоди повторила Гвен то, что сказала мне, и закончила словами: — Так что, возможно, нам следует просто сидеть тихо и продолжать заниматься своими делами.
Гвен качала головой все время, пока Джоди говорила. Она была крупной женщиной с копной густых курчавых черных волос, которая тоже раскачивалась из стороны в сторону. Затем капитан произнесла:
— Мы не знаем, каким делом нам следует заниматься. Это вполне может оказаться неким испытанием.
— Верно! Это может быть испытанием, так что, я думаю, следует хорошенько подумать, о чем нам просить. Мы ведь можем и получить желаемое.
Дейв слушал Джоди с таким же нетерпением, как и Гвен. Прежде чем та успела ответить, он вмешался:
— Если Бог хочет, чтобы мы заново заселили Землю, почему Он не сказал нам об этом? Он же сообщил Ною, что от него требуется.
Джоди пожала плечами:
— В те дни Бог был гораздо более разговорчив.
— Если верить иудейско-христианской Библии, — вставил Хаммад.
— День Страшного суда настал и закончился, — сказала Гвен. — Во что еще, по-твоему, нам следует верить?
Хаммад раскинул руки, словно желая охватить часовню и весь мир за ее пределами.
— Нам следует верить в то же, во что и раньше: в то, что говорят нам органы чувств. Население Земли исчезло. Оставшиеся газеты сообщают, что существо, назвавшее себя Иисусом Христом, несет за это ответственность. Насчет остального мы можем лишь строить предположения.
— Минуточку, — начала Мария, но, прежде чем она успела высказать свою мысль, Аруна воскликнула:
— Мы также можем…
Кьюнг вступил:
— Да, а как насчет…
И все присутствующие загомонили одновременно.
Гвен недаром избрали капитаном. Она позволила нам шуметь несколько секунд, затем изо всех сил выкрикнула:
— Тихо!
В часовне воцарилась тишина.
— Отлично, — произнесла капитан. — Очевидно, я ошиблась, предполагая, что мы все хотим попросить Бога вернуться за нами. Джоди считает, что нам вообще не следует пытаться вступить с Ним в контакт. А что думают остальные?
Раздался хор голосов, в котором едва не потонули ее слова.
— По одному! — проревела Гвен. — Ты, Дейв.
— Я считаю, что мы должны попросить у Него прощения и умолять забрать нас с собой.
— Хаммад?
— Спросить, что Ему нужно от нас, чтобы не теряться в догадках.
— Мария?
— Я… э… я определенно уверена, что нам нужно связаться с Ним, но вообще-то считаю, что Хаммад в чем-то прав.
— Благодарю, — произнес Хаммад.
Гвен обратилась ко мне:
— Грегор?
Я посмотрел на Хаммада, затем на Джоди.
— Я не уверен, что привлекать Его внимание — хорошая идея. Вообще-то это зависит от личной веры каждого, но думаю, что мы сделаем только хуже.
— Аруна?
— Я в чем-то согласна с Грегором, — ответила Аруна, — только непонятно, что будет, если Бог решит выключить свет.
— Но ведь прошло уже четыре года, — напомнил Хаммад.
— Но это не значит… — начал Дейв, и перебранка разгорелась с новой силой.
— Тихо! — прикрикнула Гвен, схватила лежавший перед ней деревянный крест и застучала по кафедре. — Хорошо, — произнесла она, когда мы успокоились, — попробуем еще раз. Кьюнг, что ты думаешь об этом?
Кьюнг пожал плечами:
— Вряд ли служба имеет смысл. Если наши молитвы вообще могут достичь Его ушей, то кто-то из нас уже должен был достучаться до Него. Мне кажется, что если мы в принципе можем привлечь Его внимание, то и прятаться нет смысла — ведь в конце концов Он заметит, что мы здесь.
— Так ты голосуешь «за» или «против» молитвы?
— Я воздерживаюсь.
Гвен кивнула:
— Итак, похоже, большинство считает, что службу провести следует, но не вижу ничего плохого в том, чтобы вежливо спросить у Бога, что от нас требуется, прежде чем умолять Его о вмешательстве. Согласимся на этом?
— Нет, — ответила Джоди, но голоса Дейва, Марии и Хаммада, выражавшие согласие, звучали громче.
Гвен сказала:
— Джоди, Кьюнг прав: если молитва вообще действует, то рано или поздно кто-то из нас привлечет внимание Бога.
— Нет, не привлечет, — возразила Джоди. — Вокруг нас на всей планете валяются миллионы ружей, но это не значит, что мы должны начать стрелять друг в друга. У нас нет никакой необходимости молиться.
— У меня есть, — заявил Дейв.
Джоди пристально смотрела на него, затем покачала головой и взяла свое пальто и перчатки.
— В таком случае я подожду снаружи, — ответила она и быстрыми шагами прошла мимо меня, направляясь к двери. — Может быть, Он снова забудет про меня, когда придет за вами, идиотами.
Я последовал за ней. Я не снимал пальто, просто расстегнул молнию; освежающий холод проник под рубашку.
— Идиоты, — повторила Джоди, когда мы остались вдвоем. — Они там играют с динамитом. Хуже. С антиматерией.
— Возможно, в буквальном смысле ты и права, — согласился я. — Кто знает, из чего сделан Бог.
— А-а, Бог, Бог, Бог, — проворчала она. — Я устала от всего этого. Я хочу, чтобы Он вообще не совался в мою жизнь.
Я ткнул пальцем ей в ребро.
— Так ведь Он и не совался, глупая.
— Это не смешно.
Разумеется не смешно. Всю жизнь мы повторяли, что нам все равно, кто что думает или говорит о религии, — ведь правду узнать по определению невозможно. А теперь мы боимся, что кто-то своими молитвами отнимет у нас жизнь. Мне кажется, это весело.