«Савл, что ты гонишь меня?»
Эмоциональная часть меня вдруг выдала цитату из Писания. Знакомую, из «Деяний апостолов», но я сперва даже не понял, к чему ее произнес внутренний голос. Даже отнес ее к еще одному свидетельству каскадного отключения систем личности. Но затем подумал…
Слова эти апостол Павел услышал, когда гонялся за первыми христианами почти три тысячелетия назад. Он, фарисей и книжник, был борцом с теми, кого считал членами новомодной и, безусловно, опасной секты. И только услышав, как Господь лично обращается к нему, понял, насколько был неправ.
– Стой, – сказал я Виму, который уже отправился передавать мой приказ бойцам. – Чуть по-другому поступим.
Стражи не ангелы и не праведники, да. Мы воины. Убийцы. Но это не значит, что мы должны выбирать самый простой путь – уничтожать препятствия и прорубаться сквозь одураченных с рождения людей. Мы должны верить, что спасаем мир, а не заливаем его кровью – с этим демоны и без нас прекрасно справлялись. Так думал Оливер Тревор, когда еще был человеком, а не записью на крошечном чипе. А значит, так должен думать и я. И дать демонопоклонникам шанс. Пусть он и призрачный, пусть я и сам не верю, что они им воспользуются, но Савлу, ставшему затем апостолом Павлом, этот шанс когда-то дали.
Выйдя на лестничную площадку и встав так, чтобы меня не достали выстрелом станнера, я начал говорить.
– Меня зовут Оливер Тревор, я тот, кто убивает демонов, которым вы служите. Тот, кто освобождает людей от них. Вы родились под их властью, и у вас никогда не было выбора. Вы делали то, что вам говорили, и не ставили это под сомнение. Но я ставлю. И я даю вам выбор.
Сперва мои слова слушали молча. Никто, видимо, не ожидал, что противник может не только убивать, но и говорить. Однако по мере того, как удивление корпов проходило, они начинали реагировать.
– Ваш выбор прост. Остаться на месте или уйти. Жить или умереть. Я расскажу, как все будет, если вы выберете первый путь.
Гул злобных голосов, доносящийся сверху, сначала был плотным и единым, будто бы не сотня человек говорила, а пыталось высказаться какое-то огромное чудовище. Но вскоре я уже начал различать и отдельные фразы. Но не слушал их, продолжая говорить.
– Мои люди забросают вас светошумовыми гранатами. Потом поднимутся и начнут стрелять. Вы даже сопротивления оказать не сможете.
– Сдохни!
– Мы просто убьем каждого из вас и пойдем дальше, чтобы расправится с теми, кому вы служите.
– С нами Астерот!
– Мы уже убили двух из трех ваших лидеров-магов.
– Лжешь! Ты лжешь, неверный!
– Перебили десятки демонов, которых отправили в холл.
– Господа пошлют сотни!
– Я дам вам минуту…
– Перегрызу тебе глотку!
– …ровно одну минуту, чтобы каждый из вас ответил для себя на один вопрос.
– Твое сердце будет еще биться, когда я его вырву!
– Это простой вопрос.
– Слава Господам! Слава «Нова Медикал»!
– Готов ли он умереть за демонов?
– Он сокрушит тебя, червь!
– Им на вас плевать. Они поставили вас заслоном. Поставили, чтобы вы умерли, но немного задержали наше продвижение. Но вы ничего не сможете сделать. Мы просто перебьем вас, как бешеных зверей. И вы умрете. Бессмысленно, как и жили. Но вы можете уйти. Убежать. Скрыться. Мне вы не нужны, я заберу жизни лишь тех, кто вами управляет. Защищайте их – и умрете страшной смертью. Бегите – и можете выжить. Выбор за вами.
Я слышал, как они кричали. Одни клялись в вечной верности Астероту, другие – корпоративным ценностям, третьи просто угрожали. Я не вслушивался в проклятья, которые летели в мой адрес, просто произносил одно слово за другим – потому что должен был. Господь наш считает, что любой человек, сколь бы великим грешником он ни был, заслуживает шанса. Так же думал и Оливер Тревор, всю свою жизнь во плоти сражавшийся за то, чтобы у людей был выбор между Светом и Тьмой. Так должен поступать и я. Даже если вот-вот сломаюсь и пойду вразнос.
Завершил я свое обращение так:
– Отсчет пошел. Шестьдесят секунд. Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь.
Стоял и считал. Громко, размеренно, не срываясь на крик или угрозы. Просто отмерял время. Как механизм. Когда дошел до сорока трех, некоторые корпы начали проталкиваться через толпу своих товарищей и покидать строй.
Первых били и пинали, на них кричали, их проклинали. Я не уверен, в бурлящей толпе даже с дронов я не мог разглядеть деталей, но, кажется, одного или двух даже убили – просто и без затей зарезали. Но они сделали свое дело – сообщили неуверенность и страх толпе. И та дрогнула. Перестала быть монолитным заслоном, стозевным чудищем, мыслящим и действующим, как один организм.
Тонкими ручейками корпы стали растекаться на двадцати семи. На тринадцати уже бежали все, толкая друг друга и затаптывая тех, кто упал. На шести лестничная площадка опустела, а с дронов я фиксировал, как десятки людей сломя голову несутся в разные стороны.
– Один. Ноль.
Я закончил считать, хотя мог бы этого уже и не делать – никто из корпов не слышал моего голоса.
– Отличная проповедь, – Стеф скрывал настоящие эмоции за сарказмом. Недолго, меньше трех секунд. Потом, видимо, вспомнил, что довольно глупо пытаться закрыться от того, кто десять лет был частью его, и снял эту дурацкую маску. – Слушай, мне бы в голову не пришло так поступить.
– Мне тоже, – признался я со смущенным смешком. – Но это не я. Это он.
Никто из нас не стал уточнять, кого я имею в виду. Да и неважно это было, в принципе. Не замарав руки кровью, мы расчистили себе путь и теперь могли двигаться дальше. Вперед и вверх. Делать то, что должны были сделать.
Но мы и шагу сделать не успели. Этажом выше, примерно в середине коридора, так, что никто из нас, даже Стеф под Импульсом, не успел бы добежать, вспыхнул овал портала. Я наблюдал за тем, как он распускается, с камер дронов – темный провал в бездну, окруженный лепестками лилового пламени. Это была не орхидея низших демонов, а разлом кого-то рангом не ниже князя. Уж не сам ли Астерот к нам решил пожаловать?
Хотя в последнем предположении я сильно сомневался. Здешний начальник над демонами уже показал себя как существо, помешанное на осторожности. Сколько он нас прощупывал – такое уже просто похоже на трусость. Понять, конечно, можно – погибнуть от глупой бравады, не приняв во внимание смертного, уже развоплотившего парочку Падших, предельно глупо.
Уж не знаю, как выглядел в демоническом обличье Астерот, но тот, кто вышел из портала, смотрелся весьма внушительно. Величественный муж около двух с половиной метров ростом, с широченной грудной клеткой, мощными руками и ногами. Несмотря на внушительные размеры и бугрящиеся мускулы, он не выглядел гротескно. Напротив, смотрелся пропорционально, как атлет из древних легенд о древней Элладе.
Был он практически голым, только чресла прикрывала короткая юбка из блестящих золотом металлических пластин, а предплечья и голени – ярко начищенные наручи с поножами. На светлых волнистых волосах, что падали на могучие плечи, лежал золотой венец, а в обеих руках демон держал по короткому клинку с внутренним изгибом по лезвию.
Оглядев коридор взглядом льдисто-голубых глаз, он уставился прямо в камеру дрона.
– СМЕРТНЫЕ! – проревел он так громко, что мы услышали его сквозь стены. – ПРИШЛО ВРЕМЯ ПОЛАКОМИТЬСЯ ВАШИМ МОЗГОМ!
Часовщик. Не Астерот. Пришел-таки обещание выполнить. Надо же, какой щепетильный! А на нашем этаже портал открывать побоялся. Ну-ну.
Люди, как правило, упрощают понятие зла. Точнее, низводят до своего уровня, иначе не способны его понять. Если низший демон – значит, омерзительная кровожадная тварь с пастью, полной острых зубов, и глазами, горящими ненавистью ко всему живому. Если высший – то же самое, только побольше, с рогами и копытами, крыльями и каким-нибудь атрибутом вроде огненных вил.
Такой подход и для священства хорош, наши иерархи с большим удовольствием им пользуются. Паства не приемлет сложных конструкций, ей нужен простой и понятный образ врага. Изобретать ничего не нужно: берешь обычные человеческие пороки и раздуваешь их до совершенно гротескных размеров. И вот уже высшие демоны предстают такими, какими их принято считать: чудовищами, одержимыми кровью и жаждой убийства.
Справедливости ради надо сказать, что многие из них такими и являются, вспомнить хотя бы бесчинства, что творились на Земле до возрождения Церкви. Но все же – и об этом почему-то предпочитают не вспоминать – изначально Падшие – ангелы. То есть первые, прекрасные и – это очень важно! – совершенные создания Творца.
Часовщик именно так и выглядел – совершенным. Все хорошее, что люди на разных языках могли вложить в слово «воин», он собой олицетворял. Необоримая сила, способная сокрушить всякое препятствие, и в то же время щит, который остановит любой удар. Но лишь внешне. Взгляд его выдавал – полный безумия и невероятной, непостижимой для человека тоски. Взгляд и еще глумливый изгиб полных, красиво очерченных губ.
Демон стоял в шаге от портала, из которого вышел. Не бежал в атаку, напротив, ждал, когда мы к нему придем. А еще, пусть без привычных церковных приборов я не мог определить тип Падшего, он не принадлежал ни к владыкам, ни к князьям. Явно был чином повыше, как бы не из второй сферы[3].
– Какой план? – спросил Гринь, когда я озвучил увиденное.
Продолжая наблюдать за Часовщиком, я не сразу отреагировал на вопрос. Вместо меня ответил Стеф:
– Местных здесь оставляем, сами поднимаемся и убиваем ублюдка.
Прозвучало предельно самоуверенно. Был бы Часовщик князем, пожалуй, и справились бы. А он, поди, в демонической иерархии не ниже Золотоголового стоит.
– Высший как бы, – напомнил я. – Не комар накашлял. Может, без бравады мальчишеской?
Подопечный скосил на меня глаза, и я увидел в них полное спокойствие. Будто ему не смертный бой предстоял, а обычная прогулка по лесу. Знай я его меньше, решил бы, что передо мной фатализм в чистом виде. «Чему быть, того не миновать», «все под Богом ходим» и тому подобное. То есть все это было, но без безнадежной отваги обреченного. Страж просто собирался выполнить свою работу. В чем меня и заверил с несвойственной ему серьезностью.