где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков.
Огненное озеро изображено не реалистичными языками пламени, а в виде Пасти Ада. У нее две главные головы с огромными зубами, и несколько лиц поменьше (у нижней границы миниатюры). Сбоку стоит серая фигура беса-помощника с кочергой. Между ними разместились три чудовища: слева видна часть леопардового туловища Зверя из моря, в центре крылатый Дракон с зелеными «нимбами», верхняя голова Ада жует Лжепророка.
Фра Беато Анжелико. «Страшный суд», 1450-е гг. Берлинская картинная галерея
11 И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места.
Настало время Страшного суда, причем в «Откровении» ему отведено лишь пять стихов. Другие источники этой концепции – Ветхий Завет, Евангелия от Матфея и Иоанна, Послания апостолов, и т. д. Поэтому воспринимать изображения Страшного суда как иллюстрации одного лишь «Откровения» не стоит.
Западные работы на эту тему обычно имеют один принцип: в центре Бог, по сторонам него судьи, а внизу происходит воскресение из мертвых. По левую руку Бога – ад, по правую – рай.
«Воскрешение мертвых», фрагмент фрески «Страшный суд» в церкви Святого Георгия, 1547 г. Монастырь Воронец (Румыния)
12 И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом,
Например, откуда при воскрешении мертвых трубы, отсутствующие в «Откровении»? Из 1-го послания к Фессалоникийцам: «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут».
Православная иконография Страшного суда сложней католической: кроме «Откровения», других книг Нового Завета и ветхозаветных образов (из Исайи, Иеремии, Даниила и Иезекииля), на нее повлияли труды богословов, жития и апокрифы. Византийский канон иконографии Страшного суда распространится по всему культурному ареалу этой империи, от Сицилии до Руси и Кавказа.
Ян Провост. «Страшный суд», ок. 1505 г. Гамбургский Кунстхалле
и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.
Практически обязательный элемент произведений на тему Страшного суда – мертвые, выходящие прямо из земли, либо из открытых гробов. Это из Еванилия от Матфея: «гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град». А вот Книгу Жизни, упомянутую в «Откровении» вместе с некими другими книгами, найти в «Страшных судах» можно весьма редко.
Фредерик Лайтон. «Море отдает своих мертвецов», 1892 г. Галерея Тейт (Лондон)
13 Тогда отдало море мертвых, бывших в нем,
Фраза была важным аргументом в споре верующих относительно того, телесным будет воскрешение или только духовным. Первая версия отражена на картине Лайтона (неосуществленный плафон Собора святого Павла в Лондоне). Центральная группа воплощает три стадии воскрешения – мужчина уже полностью пришел в себя, в ребенка вернулся дух, но тело еще слабо, а женщина пока мертва.
«Море, Смерть и Ад отдают мертвых», фрагмент фрески «Страшный суд» в церкви Святого Георгия, 1547 г. Монастырь Воронец (Румыния)
и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них;
Море, Смерть и Ад выступают не как абстрактные понятия, а как персонификации, которые могут предпринимать самостоятельные действия. Олицетворение Моря в этой фреске – женщина верхом на рыбе, протягивающая погибшие корабли. Ад (Гадес) сидит на чудовище на фоне огненной реки. Смерть же – фигура на красном ложе в верхней части, протягивающая открытый гроб.
Рогир ван дер Вейден. «Архангел Михаил, взвешивающий души». Фрагмент полиптиха «Страшный суд», 1446–1452 гг. Отель-Дье (Бон)
и судим был каждый по делам своим.
Михаил, который взвешивает души, нередко занимал центральную часть католических изображений Страшного суда, непосредственно под Христом. Но в «Откровении», и вообще в Библии, весов для душ умерших нет. Исследователи иконографии считают, что этот визуальный образ возник у христиан (первоначально у коптов и каппадокийцев), на основе древнеегипетской психостасии – взвешивания сердец умерших Анубисом и Хором.
Икона «Страшный суд», сер. XII в. Монастырь святой Екатерины (Синай)
14 И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.
Икона из монастыря на египетском Синае – одна из древнейших. Ее композиция еще проста по сравнению со сложными структурированными сценами, которые будут писать на Руси в XV–XVII веках. Ад в православном искусстве не слева от Бога, а внизу. У ног Христа обычно зарождается огненная река, которая струится, образуя внизу озеро – геенну, где сидит дьявол. На Руси в конце XV века ее заменит змей с кольцами мытарств.
«Страшный суд». Миниатюра из «Cloisters Apocalypse», Нормандия, ок. 1330 г. (Inv. 68.174, Fol. 35v). Музей Метрополитен (Нью-Йорк)
15 И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.
На этом стихе описание Страшного суда в «Откровении» заканчивается. Количество произведений искусства всех конфессий, посвященных этому догмату христианства – колоссально и не поддается подсчету. Но изображения Страшного суда, основанные исключительно на «Откровении» весьма редки, как например, данная миниатюра, сосредоточившаяся на изображении книг.
21
Джон Мартин. «Равнины Небесные», ок. 1851 г. Галерея Тейт (Лондон)
1 И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.
За страшными событиями предыдущей главы легко было пропустить слова, что от лица Бога «бежало небо и земля, и не нашлось им места», то есть Вселенная сдвинулась. Теперь Иоанн продолжает развивать эту мысль – мир навеки преобразился, прежних земли и неба больше нет. Наступило Царство Божие. Например, в нем больше нет Моря – темной хаотической стихии. Этот Рай, который пытается изобразить Джон Мартин, сильно отличается от ветхозаветного Эдемского сада. Тот полон деревьев и животных, и на картинах об Адаме и Еве кажется таким небольшим и уютным. Новозаветный же приобрел поистине космические масштабы.
«Иоанн и Новый Иерусалим». Миниатюра из «Val-Dieu Apocalypse», Нормандия, ок. 1320–1330 гг. (Additional 17333, Fol. 45r). Британская библиотека
2 И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба,
Более конкретный символ Царства Божьего, который предстает перед глазами Иоанна – это город Небесный Иерусалим, в котором будут жить все спасенные. Видение изображалось средневековыми миниатюристами согласно тексту: Иоанн зрит летающий город, спускающийся с высоты. В небесах над Небесным Иерусалимом мог быть изображен Бог или Агнец, но в данном случае это лишь ангел – персонификация Божественного гласа.
«Новый Иерусалим как Невеста Агнца». Миниатюра из «Толкового Апокалипсиса» Андрея Кесарийского, Россия, ок. 1800 г. (Walters Ms. W.917, Fol. 206v). Художественный музей Уолтерс (Балтимор)
приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. 3 И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их.
Теперь с Невестой, приготовленной для брака, сравнивается уже сам город Небесный Иерусалим. Ее фигура в центре миниатюры, выше помещен Агнец. Их окружает собственно сам город, с изящными воротами и удивительными узорчатыми зданиями.
Мастер антифонария Сан Джованни Фуорцивитас (атт.). «Инициал А: Бог утирает слезы святых», ок. 1330–1340 гг. (Ms. 113, recto). Музей Гетти (Лос-Анджелес)
4 И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.
То, что Бог вытрет слезы праведников, было обещано в начале книги. Теперь же, когда все они оказались в Царстве Божьем, обещание исполнено. Ведь больше нет плачей и болезней. Сцена эта изображалась крайне редко. Здесь она вписана в буквицу «А», начало латинского слова «absterget» («отрёт»), начинающего стих. В небесах парит один из семи ангелов-губителей с чашей Гнева Божьего.
Неизвестный художник. «Иоанн на Патмосе». Фрагмент алтаря из монастыря святого Иоанна в Ростоке, XV в. Музей истории искусства (Росток)
5 И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. 6 И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. 7 Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.
Вот снова Иоанн, сидящий на островке за работой. В данном случае картина явно посвящена конкретно этой главе. На заднем плане с небес на облаке спускается золотой Небесный Иерусалим. А позади Иоанна, приказывая ему писать, стоит Бог в царском облачении, и от его руки исходит картуш с латинским текстом «Я есмь Альфа и Омега…».
Ганс Мемлинг. «Ад», створка «Триптиха земных сует и Божественного спасения», ок. 1485 г. Музей изобразительного искусства (Страсбург)
8 Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая.
Две последние главы «Откровения» – это торжествующий светлый эпилог мрачных событий. Они воспевают приход Царства Божьего, и упоминание адских кар выглядит в этом месте случайной ремаркой. Вероятно, именно поэтому средневековые миниатюристы в своих крупных циклах эти строки игнорировали.