Отпихнув очередного путавшегося под ногами гостя, напарница вывела меня в центральную комнату. Хотя, на мой взгляд, это был скорее самый настоящий зал: центральная, трехкомнатная квартира на этаже была полностью переоборудована под бальный зал. Все перегородки в помещениях были снесены, поклеены новые обои, потолки сияли чистотой, ни малейшего намека на сажу от костров на них не было. К своему немалому удивлению, на полу я обнаружил самый настоящий паркет — красивые паркетные доски застилали весь пол. Отполированные до блеска и покрытые лаком, они придавали этому месту шарм богатства и достатка. По углам этого зала были установлены четыре печки-буржуйки, в которых горели тонкие струйки пламени. К каждой такой печке был установлен отдельный дымоход, выводящий дым в прорезанные в баррикадах отверстия.
Вдоль стен громоздились длинные столы, застеленные белыми скатертями. От количества яств на столах просто разбегались глаза. Никаких макарон по-флотски с парой кусков тушенки, перемешанной с черной плесенью, а только самая отборная еда, консервированные овощи и фрукты, многочисленные соки и даже алкоголь. Последний вообще найти в доме было невозможно, а создание самогонных аппаратов, находилось вне закона и каралось очень строго. Здесь же было полно всего, словно на праздник пригласили не полсотни гостей, а несколько сотен. От такого пиршества желудок призывно заурчал, напомнив, что обед я пропустил.
— Ты только посмотри на это пиршество! Сколько еды, сколько топлива используется не по назначению! На нижних этажах люди ютятся в крохотных коридорах, выстилают себе матрасы на любом свободном клочке. Да этой пищей можно было кормить пару сотен жителей в течении нескольких недель. А если разбавить с плесенью, то может и месяцев.
— Ты прав, Семён. Только говори об этом потише. Не хотелось бы объясняться с охранителями на счет твоих слов.
— Ты все это одобряешь? — Возмутился я.
— Я иногда забываю, что тебе всего шестнадцать. — Улыбнулась напарница. — Ты ведь у нас юный максималист. В твоем сознании все просто — делится на черное и белое. Ты не видишь полутонов, которыми полон мир. Пойми, люди не делятся на хороших и плохих. Что для одного хорошо, для другого может быть катастрофой.
— Какой обтекаемый ответ!
— Какой есть. — Огрызнулась Марина. — Глава подъезда использует свое положение на максимум, пользуясь ресурсами и своим влиянием. Он превратил свой этаж в роскошный дворец, где проживает элита. Да, они отбирают у других жителей все необходимое, распределяют пищу и топливо. Но пойми ты, без власти, без людей, которые смогут урезонить толпу и показать правильный путь, мы попросту вымрем.
— Очень спорное утверждение.
— А я не философ, чтобы красиво рассуждать над глобальными вопросами. Если ты хотел бороться с несправедливостью, то выбрал не то направление деятельности. Наш отряд подобным не занимается. И раз уж ты стал членом отряда «А», будь добр соответствовать.
Бросив на меня предупреждающий взгляд, женщина отошла в сторону собравшейся в противоположном конце зала группе гостей. Я же плюнул на все, и подошел к столам с едой, который ломился от яств: запеченные рулеты, куриные ребрышки, прожаренные корочки хлеба, смоченные в соусе. Здесь были даже устрицы. Правда, к ним я притрагиваться не решился, морепродукты всегда вызывали у меня неоднозначную реакцию. Зато всего остального набрал полную тарелку, которую и собирался прикончить за этот вечер.
— Проголодались, молодой человек? Может я в силу своего возраста не так много знаю о происходящем на нижних этажах, но мне казалось, что бойцы отряда, охраняющего наш покой, должны получать значительную прибавку питания.
С удивлением я обернулся на голос. Говорившей оказалась пожилая дама. Закутанная с ног до головы в темную шаль, так что оставалось видно только лицо, она сидела на металлическом стуле, приставив к нему свою трость, и с интересом наблюдая за мной.
— Прошу прощения, я просто…
— Ой, да не обращай ты внимание на брюзжание старухи. — Улыбнулась она. — Молодые люди должны хорошо питаться. Даже в таких условиях, особенно если вспомнить, сколько всего навалилось на детские плечи.
— Эм… я не совсем понимаю…
— Владлена Воеводина. — Протянула она руку. — Считай старухе просто интересно познакомиться со столь впечатляющим юношей.
Воеводина старшая. Я разумеется слышал о ней. О матери главы охранителей ходило множество слухов по дому. Одни говорили, будто она спятившая старуха, развлекающаяся тем, что коллекционирует пряди волос молодых девушек. Мол, если она собирет все оттенки, то сможет обрести бессмертие. Правда этот слух был одним из нелепейших, и скорее походил на наличие проблем с психикой у тех, кто его распространял. Более правдоподобными звучали речи в коих старуха, дескать, стала неким серым кардиналом, решая свои вопросы через голову сына. Ей много чего приписывали — от связи с главой подъезда, до прямого управления отряда «А». Отдельные болтуны даже рассказывали, что глава моего отряда на самом деле не пропал без вести, а был убит по приказу Воеводиной для перехвата власти.
— Хи-хи, судя по выражению лица, в голове у тебя сейчас пронеслись все те сплетни, что болтают обо мне на этажах.
— Да не то чтобы… — Засмущался я.
Старуха читала меня как открытую книгу. И судя по всему, ее это страшно забавляло.
— Только не ври, не люблю, когда столь славные молодые люди лгут. — Погрозила она мне пальцем. — За короткое время в своем отряде ты особо выделился, что аж до меня дошли слухи о твоих похождениях: восстанавливал сломанную баррикаду, потушив свой факел, участвовал в подавлении бунта этих балбесов со второго этажа, поломал планы Боробову, не позволив его человечку получить доступ к необходимой электронике. Ты, наверное, не знаешь, но на счет тебя в высших кругах проходили жаркие споры. Отдельные личности даже настаивали на твоем исключении из этого отряда анархистов.
Внутренне я похолодел, но постарался придать своему лицу самое нейтральное выражение. Плевать ради чего эта женщина затеяла разговор, но добиться своего я ей не дам.
— Ой-ой, ты, наверное, решил, что я пугать тебя решила. Это не так. Думаю, ты уже знаешь, о сегодняшнем награждении и присвоении тебе нового звания. Возможно, я поступаю несколько некорректно, но я просто обязана сообщить тебе, что протащить подобную награду постарался твой отец.
Старуха пристально следила за моим лицом и, не дождавшись реакции, тихо хихикнула.
— Ты уже знаешь. Впрочем, этого следовало ожидать. Слухи в нашем доме распространяются с невероятно пугающей скоростью. Твой отец — замечательный человек. Он мне нравится и я бы хотела видеть его своим другом. Ведь как начальник штаба, он теперь первый зам моего непутевого сына. — Старуха театрально закатила глаза. Но продолжила уже более тихим и серьезным тоном. — Иногда я со страхом представляю, что твой отец внезапно может по недоразумению занять не ту сторону. Отвернуться от своих друзей, совершать неразумные поступки. Ведь в таком случае друзья не смогут защитить его семью.
— Это сейчас была угроза? — С яростью я шагнул к старухе.
— Боже, что ты такое говоришь, какая еще угроза?! Ты ведь не воспринимаешь всерьез весь тот старческий бред, что я сейчас говорила?
Я молчал, глядя на улыбающуюся пожилую женщину. Очень хотелось опустить ей на голову тарелку, после чего еще пару раз добить носком сапога под ребра. Вот только я сомневался, что успею это сделать. В зале курсировал целый отряд охранителей, бросающих в мою сторону очень внимательные взгляды. Вполне возможно, что именно такой реакции от меня и добивалась Воеводина. Вот только зачем? Чтобы взять меня под стражу, после чего шантажировать моего отца?
— Мне глубоко плевать на ваши внутренние разборки. Я член отряда «А» и буду стараться максимально держаться от политики так далеко, как смогу.
— Хи-хи, поживем — увидим. Ой, а вот и прислуга, наконец, появилась. — Заметила входящих в зал людей женщина. — Где это видано, чтобы приличные люди сами набирали еду в посуду. Гарсон, ко мне!
Щелкнув пальцами, призывая одного из вошедших официантов, Воеводина шаркающей походкой удалилась. Глядя ей в спину и размышляя над ее словами, я лихорадочно пытался сопоставить известные мне факты. То, что мой отец влез в большую игру, разворачивающуюся на самых верхах, я уже понял. И примерно сопоставил расклад сил и приблизительное расположение сторон в этой партии. Вот только мне категорически не хотелось во все это влезать. Плевал я как на офицерское звание, так и на разборки элиты, которые меня совершенно не касались. Эти люди забыли, что главной нашей целью являлось выбраться из этого проклятого дома. Понять, что произошло с людьми за пределами тумана. Понять, что вообще из себя представляет этот туман.
— Доров, друг. — Улыбающийся Пончик, пожал мне руку. — Вижу, ты зря времени не теряешь и налаживаешь хорошие знакомства?
— К дьяволу такие знакомства! — Мрачно заметил я.
— А что такое? Впрочем, не мое это дело, захочешь, расскажешь. — Отмахнулся мой друг. — Я чего к тебе подошел, сейчас награждение начнется. Двигай к центру зала и постарайся не теряться. Это отличная возможность выделиться из толпы и получить путевку к дальнейшему продвижению по карьерной лестнице.
Хлопнув меня по плечу и толкая в спину, Пончик едва не силой поволок меня в нужную сторону, совершенно не слушая моих вялых возражений. Там уже стоял глава подъезда, за спиной которого встали двое охранников. Чуть в стороне собралась группа людей ожидающих награждения. Толпа уже заметила происходящее, и постепенно вокруг центра зала образовался полукруг из наблюдавших гостей. На мгновение в толпе мелькнуло и лицо моего отца.
— Дамы и господа! Сегодня, в этот праздничный день мы собрались…
Начавшуюся торжественную речь главы, внезапно прервал громкий хлопок. В первую секунду никто не понял что происходит. Повалил белый дым и люди из толпы оглядывались, пытаясь понять откуда он взялся и где раздался хлопок. Второй хлопок в другой части зала. Вот только в этот раз я успел заметить некий круглый сверток, резво кинутый в сторону одним из официантов.