Девушка решительно навалилась плечом на дверь и та со скрипом отворилась. Я судорожно щелкнул зажигалкой, прекрасно понимая, что столь малая концентрация огня нас не спасет, когда в помещение хлынет поток тумана. Особенно если это будет черный туман, от которого на открытом пространстве вовсе не будет спасения. Однако, из открытой двери не повалило белое марево, не хлынули черные потоки, не произошло ровным счетом ничего. Довольно мяукнувший кот, пружинящей походкой, без опаски, вышел за дверь.
Держа перед собой на вытянутой руке зажигалку, я двинулся за ним следом, выходя из помещения. На улице было… пусто. Я оглянулся на стену нашего дома, поднял взгляд на нависающую над нами четырнадцатиэтажную бетонную громадину. Но туман, туман немного отступил от дома, образовав нечто вроде купола с безопасной зоной в несколько метров. Мы с подругой стояли посреди бывшей клумбы, голая потрескавшаяся земля, без единой травинки, была странной, словно из нее выпили все минералы и влагу, оставив только пустую засохшую оболочку.
— Куда Уголек делся? — Удивленно воскликнула Тома.
Оглядевшись по сторонам, кота я действительно не обнаружил.
— Неважно, мы уже поняли, что он сможет выбраться почти из любой передряги. — Подхватив девушку под руку, я поволок ее к углу здания.
— Стой, вход в подъезд, с другой стороны. Да постой ты, куда мы идем?
— Двери нам никто не откроет. Мы не знаем, насколько туман отступил от дома и когда вернется. Если это произойдет, нам конец, так что выход сейчас у нас только один.
Перейдя с шага на бег, мы бросились к перекрытым баррикадами окнам квартир первого этажа. Если я правильно все запомнил, то именно эта баррикада в угловой квартире была повреждена. Оставалось лишь надеяться, что ее не успели нормально закрепить. Подскочив к окну, и вскочив на раму, я, что есть сил, пнул ногой металлический лист. Да еп твою… Игорь, кажется, говорил, что достаточно только хорошенько приложить силу с этой стороны, и баррикада выпадет. Как же! Металлический лист выдержал уже пятый удар и даже не шелохнулся!
— Сёмаааа! — Не своим голосом завопила Тома.
Обернувшись, я увидел людей, выбегающих из пристройки. Они мчались в нашу сторону, вскинув на вытянутых руках укороченные автоматы АК. Семь или восемь человек в надетых на них резиновых комбинезонах, с капюшонами и противогазах на лицах. Только сейчас, я вдруг понял, что резиновые плащи на диких, на самом деле были военными комплектами РХБЗ. Рванув так, что руки едва не оторвались от карниза, я, что есть сил, въе…. ногой в самый центр листа. Наконец, послышался глухой щелчок, и баррикада изогнулась в сторону, открывая проход в помещения.
— Хватайся!
Протянув девушке руку, я втянул ее в окно, изо всех сил швырнув в комнату.
— Стоять! — Стволы сразу нескольких автоматов угрожающе качнулись в нашу сторону.
— Сообщи главе отряда о том, что с нами произошло! — Крикнул я, спрыгивая обратно на землю.
Уйти я бы уже не успел. А если бы и попытался, они бы попросту изрешетили Тому через окно. Оставалось только одно — задержать их, насколько получится и дать время девушке уйти. Так что, приземлившись на землю, я выхватил из-за пояса нож и встал спиной к окну. Шансов выжить у меня не было. Окруженный целым отрядом диких, направивших на меня стволы, я мог попытаться лишь забрать кого-то из них с собой. Хотя и в это не очень верилось. Стоило им спустить курок, как пули из стольких стволов, буквально искромсают меня на части.
— Ааааа!
Завопив во всю глотку, я бросился на ближайшего мужчину в защитном костюме. Вскинув руку, я попытался ударить его ножом в сердце, но он умело сделал шаг назад, заслонившись цевьем, автомата. Лезвие соприкоснулось с металлом и ушло в сторону. Я не понимал, почему все еще жив, но останавливаться на этом не собирался. Согнув ноги, что было сил, я рванул к другому дикому, размахивая перед собой лезвием. Вот только противников было слишком много. Удар прикладом в живот заставил меня согнуться, выронив нож. Встать мне уже не дали. Удар ботинком в челюсть, погасил мое сознание.
Пип, пип, пип!
Противный, непрерывающийся звук, ужасно раздражал. Он словно заполнил собой сознание, отдаваясь болью в каждой клеточке тела. Размерный, монотонный, он продолжался и продолжался бесконечно. Мне казалось, что эта безумная какофония, происходила в моих снах. Я переворачивался с бока на бок, старался крутиться, но противный звук не желал меня отпускать.
— Он пришел в себя. — Раздался скрипучий старческий голос. — Пульс стабильный, но сделайте милость, не перенапрягайте парня.
— Сильно ему досталось? — Прозвучал другой, более грубый голос.
— Трещина в ребрах, перелом трех пальцев, сотрясение мозга, вывих ноги, о многочисленных гематомах, я даже вспоминать не хочу. Ему можно сказать повезло, что ко мне попал. Легко отделался. Даже страшно представить, как бы его лечили коновалы на этажах.
На десяток секунд в комнате воцарилось молчание, один из мужчин, видимо врач, шуршал бумагами. Прибор, издававший столь противный звук, все продолжал пиликать, вызывая приступы тошноты.
— Ну хорошо. Показатели действительно стабильны, так что я вас оставлю. Капельницу не вынимать, датчики не трогать, пациента не перегружать.
Посчитав свой долг на этом выполненным, врач покинул палату, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Может хватит притворяться, молодой человек. Мне прекрасно известно, что вы уже пришли в себя.
Лежать дальше с закрытыми глазами, пожалуй, уже действительно было бессмысленно. Если бы они хотели меня убить, то не стали бы приносить в медицинскую палату и лечить. Да и как я обнаружил — ни наручников, ни ремней, удерживающих на кровати, на мне не было.
— Как мы себя чувствуете, Семён? — Участливо поинтересовался собеседник.
Им оказался невысокий мужчина, с пышной, хорошо ухоженной русой бородкой, карими цепкими глазами, и небольшим шрамом под левым глазом. Одет он был в простые джинсы и темную рубаху, поверх которой был наброшен белый халат. Оружия у него я не увидел, хотя, вполне возможно, он прятал его за поясом со спины.
— Честно признаться, к удивлению, чувствую я себя вполне сносно.
— Почему же к удивлению, молодой человек?
— Нууу, я был абсолютно уверен, что ваши люди меня убьют.
— Понимаю. — Неожиданно улыбнулся мужчина. — Если вспомнить весь тот бред, что несут на этажах в наш адрес, не удивительно, что ты с криками набросился на наших парней, да еще пытался их покромсать ножом.
— В целях самозащиты. И кстати, откуда вы знаете мое имя?
— На счет самозащиты спорить не буду, к тому же, никто не пострадал. — Усмехнулся мужчина. — А на счет имени… Тебе ведь известно, насколько хорошая звукопроницаемость стен в доме? Если на одном этаже кто-то пустил шептуна, на другом это услышали. Звук по бетонным стенам спускается очень хорошо. Достаточно взять стакан, прислонить его к стене, и перед тобой откроется целый мир сплетен и различных слухов. Скажу честно, многие наши люди поднимаются в подвал, чтобы послушать ваши разговоры.
— Вы шпионите за нами?
— Шпионим? Побойся бога! Людям попросту скучно, а подслушать вашу болтовню, пересказать ее своим друзьям, да от души поржать над вашими выдумками — это не только дает людям своего рода отдушину, но и подает пример.
— Какой пример? — Скептически изогнул бровь я.
— Пример человеческой глупости и жадности. — Жестко обрубил мужчина. — Думаешь, мы не слышим весь тот бред, что вы несете на наш счет? Называете нас дикими, рассказываете сказки о том, что мы устраиваем здесь кровавые оргии, поедаем человечину и вообще потеряли всякий человеческий облик. Ты вообще понимаешь, как абсурдно звучат все эти истории? С момента катастрофы прошло чуть больше четырех лет. Не пятьдесят, не сто, а всего лишь четыре года. Думаешь, за такой короткий промежуток времени цивилизованное общество может скатиться до подобного безумия?
— Но… ведь подобные истории взялись не на пустом месте. — Резонно возразил я. — Мои товарищи рассказывали, как после катастрофы вы напали на людей в вестибюле дома. Я лично говорил с очевидцами тех событий. И они полностью подтверждают ту историю, а так же тот факт, что вы затащили людей в подвалы.
— Хм. Пожалуй, не с того мы начали. — Устало произнес мужчина. — Врач, конечно, настоятельно рекомендовал этого не делать, но думаю, без внушительной демонстрации, вряд ли мне удастся тебя переубедить. Пойдем.
Вытянув из своей руки катетер с трубкой, я встал с кровати. Пусть меня все еще немного подташнивало, но, в общем и целом, двигался я вполне сносно. Одежда, в которой меня принесли сюда, была выстирана, выглажена и аккуратно висела на спинке кресла.
— Твой нож и зажигалку тебе вернут на выходе. Сам понимаешь, я не могу позволить разгуливать по бункеру человеку, не совсем адекватно воспринимающему наше общество.
— Эм, вы так и не представились. Нехорошо получается, мое имя вы знаете, а я — в неведенье — Сказал я.
— Петр Чебутнов — глава этого куска метала, спрятанного в подвале нашего любимого дома. Можно просто Петр.
Выйдя из палаты, мы нос к носу столкнулись с медсестрой. Молодая девушка, завидев меня, подняла шум, требуя от пациента немедленно вернуться в кровать. Называла Петра невменяемым руководителем, не осознающим всю степень риска для больных пациентов. Выслушав ее длинный монолог с каменным лицом, Петр только махнул рукой, пообещав вернуть меня в палату, как только закончит разговор. Это предложение девушке не понравилось еще больше, но спорить она не стала, пообещав пожаловаться моему лечащему врачу.
Выйдя из медицинского блока, мы попали в длинный коридор, извивающийся под углом. Петр что-то безостановочно рассказывал, в основном о жизни людей в бункере, но я его слушал краем уха, ведь тут действительно было на что посмотреть.
На пути нам встречались многочисленные жители. Я ожидал… да чего греха таить, я ожидал увидеть спятивших дикарей-канибалов, потерявших всякий человеческий облик. Но встречаемые прохожие мало чем отличались от обычных современных людей. Более того, в сравнении, с жителями этажей, одетых в латаные-перелатанные лохмотья, местные же однозначно смотрелись лучше. Многие были одеты в серые рабочие комбинезоны, с вышитыми на груди фамилией и