Охранять границы теперь было некому. В страну начинают просачиваться варвары. Сперва осторожно, а потом они наводняют Египет, будто бушующий во время разлива Нил. Египетский летописец писал, что «племена шли, неся перед собой стену огня». Население в панике разбегалось, жрецы закапывали сокровища своих храмов, а древние дворцы на скорую руку перестраивались в крепости. Один из последних образованных египтян, Уджахорреснет, писал, что чужеземцы используют величественные древние храмы как каменоломни. Голодные гиены забредали в центр стовратных Фив.
В деревнях царил голод. За молодого бычка там просили 45 граммов чистого золота. Именно в этот период были разграблены большинство древних гробниц. В тени пирамид бродили шайки оборванцев – «бывших людей». Выжившие армейские генералы кочевали между барханами и охотились на варварских полевых командиров. Для мирного населения большой разницы между теми и другими не было. Крестьян резали все, у кого в руках было оружие. За следующие триста лет население страны сократилось примерно в пять раз.
Вдали от столиц страна превращалась в обезлюдевшую пустыню. Но знаете, что самое удивительное? То, что сами египетские горожане никакого апокалипсиса даже и не заметили. Жизнь даже после конца света вовсе не казалась им бессмысленной. Если окружить эту жизнь тысячей уютных мелочей, то люди смогут не обращать на апокалипсис никакого внимания.
История Египта была длинной и сложной. Она вытянула из египтян все силы, и под конец людям хотелось просто пожить в свое удовольствие. Обзавестись домиком. Летом съездить с семьей куда-нибудь отдохнуть. Под старость получить от правительства приличное пособие и дни напролет сидеть во дворе, греться на солнышке. Уютный двухэтажный коттеджик. Жиденькое пиво по вечерам. Сразиться с соседом в шашки. Именно в ту эпоху был изобретен туалетный стульчак.
От последних веков египетской истории до нас дошло невообразимое количество мумий. А как иначе? Доиграв последнюю партию в шашки и дописав мемуар, древний египтянин переселялся из своего уютного мира в такой же уютный, но загробный. Он был уверен, что боги просто обязаны дать ему, замечательному, хорошенько отдохнуть после земных трудов.
Лет двести назад Джованни Бельцони, один из первых египетских археологов, вспоминал:
Я спустился по проходу, ведущему в пещеру, и некоторое время продвигался почти в полной темноте. Лишившись сил, я сталискатьместо,чтобыотдохнуть,и,найдяего,попыталсясесть.Нокогдаяоперсянателокакого-тоегиптянина,оноразвалилосьподомной,каккартонкадляшляп.
Естественно, я попытался опереться, но опора для рук оказалась столь же ненадежной. Я окончательно провалился и оказался среди разламывающихсямумий,сопровождаемыйтрескомкостей,рвущихсятряпок,деревянныхящиков.Ониподнялитакуюпыль,чтоявынужденбылсчетвертьчасасидетьнеподвижно,покаонанеосела.
Дальше проход был весь забит мумиями, и я не мог сделать и шага, чтобы не уткнуться лицом в какого-нибудьистлевшегоегиптянина.Таккакпроходбылснебольшимуклоном,мойвеспомогалмне.Когда-тоябылсилачомвцирке,иростувомнебылопочтисемьфутов...Темнеменееябылвесьзасыпанкостями,ногами,рукамиичерепами,скатывавшимисянаменясверху.
Так я продвигался от одной пещеры к другой, и все они были доверху заполнены мумиями, нагроможденными самыми разными способами:некоторыестоялинаногах,некоторыележали,адругиестоялинаголове.Янемогсделатьишага,чтобынеповредитьтакилииначекакую-нибудьмумию...
Древний Египет трехтысячелетней давности напоминает такую высушенную, лишенную начинки мумию. Да в общем-то и мир, который окружает меня сегодня, тоже.
9. Тибет
1
В кино тибетских монахов показывают как мудрых и уравновешенных мужчин. Хотя на самом деле это довольно неприятная публика. Особенно молодежь. Юные монахи попрошайничают на рынках, стирают нижнее белье в фонтанах, харкают под ноги прохожим и за бабки могут почитать отходную молитву над рыбой, из которой в ресторанчиках готовят еду. Напротив отеля, в котором я жил в Лхасе (столица Тибета), был чумазый бар для местных. Несколько монахов каждый вечер ходили туда резаться в бильярд. Они на всю улицу орали и мешали мне спать.
Впрочем, есть среди монахов и те, кто занимается своими прямыми обязанностями: медитирует, читает древние рукописи, сидит в позе лотоса, ищет просветления и все такое. А например, в монастыре Сэра проводятся публичные диспуты на темы религии. Последние шестьсот лет каждый день ровно в три монахи собираются в монастырском дворике. Прямо на землю кладут свои бордовые плащи, рассаживаются группками, выбирают тему и начинают ее обсуждать.
Выглядят диспуты здорово. Каждое высказывание монахи сопровождают определенным движением. Задал вопрос – громкий хлопок в ладоши. Согласен с высказанным мнением – наклонись и коснись пальцами земли. Религиозные споры в Сэра – это то же самое, что у-шу, только в словах. Сперва спорщики обмениваются краткими тезисами – будто легкими ударами для разминки. Потом один из них бьет всерьез: высказывает мысль, с которой оппонент может согласиться или нет. Тот пробует спрятаться за блоком: просит уточнить, что имеется в виду. Дальше следует обмен репликами-апперкотами, и кто-то отправляется в нокаут. Проигравший садится на корточки, обхватывает руками бритую голову и признает себя бездарем и тупицей.
Я подъехал в монастырь к трем часам, понаблюдал за диспутом, выкурил сигарету. По площадке бродил рефери – монах постарше. Если спорщики входили в клинч, он вмешивался и что-то громко кричал. Я дождался, когда он посмотрит в мою сторону, и спросил: нельзя ли хотя бы в общих чертах узнать, о чем идет речь? Что именно сегодня обсуждают? Тибетец закивал: можно-можно! Полемика всегда идет об одном и том же: о благородных истинах их, тибетской, религии.
– И в чем же состоят эти истины?
– В том, что Бога нет, души нет и мира тоже нет. В повседневной жизни люди полагаются на какую-то помощь извне. Но надежды эти тщетны. Все, во что мы верим, лишь иллюзия.
– Да?
– Конечно! В этом и состоит суть буддизма. Надеяться не на кого. Ты получишь лишь то, что заслужил.
Тибетец широко улыбался. Закаленный в многолетних полемиках он был готов к любым вопросам. Но я промолчал. Что еще можно было спросить у мудрого мужчины в бордовом плаще? Ведь если каждый из нас получит лишь то, что заслужил, значит, в итоге все мы получим смерть. Потому что главный закон мира звучит так: каждый, кто родился, должен умереть.
Пыль, крики, громкие хлопки в ладоши. Все это здорово напоминало лхасский мясной рынок. Только здесь торговались на тему кармы и загробного воздаяния. Уже уходя, я все-таки уточнил у рефери: правильно ли я понял – надеяться действительно не стоит? Ты получаешь лишь то, что заслужил, и помощи ждать неоткуда?
Тот снова расплылся в улыбке:
– Да! Да! Никакого Бога не существует! И каждый пожнет лишь то, что посеял.
Всю дорогу назад, в Лхасу, я думал о его словах и не мог понять: чему радовался этот раскосоглазый мужчина? Чему вообще в этой жуткой картине можно радоваться?
2
Еще не так давно Тибет был полностью закрыт для иностранных посетителей. Сперва на горных перевалах дежурили монахи с железными пиками наперевес. Потом нищие ополченцы с одной винтовкой на троих. За власть над горными долинами боролись Британская и Российская империи. Англичане перли с юга, со стороны Индии. Наши наседали с севера. Каких-то сто лет назад любую дорогу, ведущую к Лхасе, украшали пирамидки, сложенные из человеческих голов. Кончилось тем, что свои танки сюда ввели китайцы, которые запретили иностранцам даже близко приближаться к Тибету. И только недавно пропускной режим немного смягчили.
Поездка вокруг света заняла у меня шесть недель. Сразу после Нового года из Петербурга я уехал в Северную Африку. Оттуда рейсом Lufthansa (с пересадкой во Франкфурте и Каракасе) улетел до Перу. Оттуда на автобусе добрался до Чили. Дальше верхом на самолете я в несколько этапов преодолевал Тихий океан. К середине февраля транзитным рейсом через Австралию наконец добрался до Индии. Ну, а оттуда все было уже просто: Китай – Средняя Азия – домой. По сравнению с местами, в которых я ночевал последнее время, даже Средняя Азия воспринималась почти как дом. Правда, перед этим я собирался еще заехать в Тибет. Добраться туда – до сих пор очень непростая история.
В аэропорту китайского города Чэнду я выбрал кассу, перед которой было поменьше народу, отстоял в очереди и спросил у девушки-кассирши, есть ли билеты до Лхасы? Девушка внимательно на меня посмотрела. Билеты-то есть, ответила она. Да вот купить их я смогу, только если имею permission на въезд, официально выданный властями Китайской Народной Республики. У меня есть такой permission? Я сказал, что нет. Мы еще какое-то время друг на друга смотрели.
Наконец девушка сказала, что попробует мне помочь. Рядом с окошком тут же нарисовался развязный паренек. Взъерошенные черные волосы, футболка с надписью Chelsea, презрительно искривленные губы. Девушка сказала, что за тысячу юаней этот малый готов решить мой вопрос.