рошок «Дайд» из измельченных костей мертвецов? Про «туалетного чертенка» – вообще молчу…
– Смысл рекламной кампании – показать, что без вас никто не сможет обойтись, – терпеливо, как мать несмышленому младенцу, объяснил пресс-секретарь. – Даже в самой плевой мелочи. По-моему, работает просто чудесно. Рейтинг-то ведь как вырос – словно на дрожжах.
– Да, но популярность – это еще не все, – жестко прервал его Дьявол. – Если Небеса наберут нужное количество праведных сопляков, то я не скажу спасибо за рейтинг, а напротив – засуну его тебе по самые гланды. Давай срочно решать, что делать с девственниками. Есть предложения?
– А с чего им не быть? – обиделся пиар-директор, напыщенно водружая на стол стопку бумаг, испещренных пометками черной ручки. – Вот, весьма ценное открытие. Предлагается взять на заметку опыт сетевых распространителей пылесосов. Из тех, что приезжают, убирают квартиру, а потом начинают прессовать человека, чтобы он купил этот пылесос за четыре тысячи долларов – хотя цена на деле в три раза дешевле. С завтрашнего дня низшие демоны начнут звонить в двери и спрашивать: «А вы, случайно, не хотите поддержать Дьявола? Сейчас мы уберем вам квартиру, и вы убедитесь в его могуществе. Не желаете? Ну, тогда дайте три адреса ваших друзей и знакомых – может быть, они согласятся».
– Дебилизм на постном масле, – ледяным тоном отчеканил Дьявол. – У твоих ребят, вероятно, мозги сварились: сетевой маркетинг способен только раздражать. А вот что точно всегда работает – это акцент на зверствах конкурентов. Чем занимать низших демонов хождением по панельным домам, предлагаю срочно смонтировать и запустить на ТВ клип о семи казнях египетских, гибели семидесяти тысяч человек, заглянувших в Ковчег Завета, и всемирном потопе. Крупным планом показываем горы утопающих в крови трупов, детей, смываемых цунами, довольных гиен, объевшихся мертвечиной. И потом – яркий, броский слоган, вбитый в голову на манер штыря: чтобы засел, крутился в мыслях, как жвачка.
И РАДИ ЭТОГО – НЕ ПОЛУЧИТЬ МИНЕТА?
СПАСИБО, НЕБО, – ДУРАКОВ ЗДЕСЬ НЕТУ!
– Восторг, – восхитился пиар-директор. – Может, тогда добавим еще и ежедневное шоу с психологами? Пускай сидят с умным видом и рассказывают по ТВ круглосуточно: если мальчик не стремится оказаться в постели с девушкой, то он наверняка латентный гомосек.
– В Сан-Франциско такое шоу не покатит, – прервал его Сатана. – Но в остальном – вполне можно. Надо раздавить этих девственников. Обрушить на них стену из соблазна, раскинутых ног и зачетных сисек. Чтобы она расплющила в блин показную нравственность и праведники подняли лапки, сдаваясь на милость победителя. Отыскать все тайные кнопки, кои требуется нажать, и заставить свернуть на путь греха. Нам не нужны все поголовно. Даже если на Земле останется сто сорок три тысячи девятьсот девяносто девять девственных праведников – считай, мы уже сорвали Апокалипсис!
– Ради этого стоит работать, – кивнул пиар-директор. – Обещаю – ночей спать не будем! Никому из моих ребят неохота сгинуть в огненном озере.
– Озеро – это не самое страшное, – философски заметил Дьявол. – Хотя думаю, купаться там достаточно неприятно. И в Евангелии мне также мило обещано: «Диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучаться день и ночь вовеки веков». Сама по себе чудная перспектива, а что же ей предшествует? Тысяча лет отсидки под замком в ангельской каталажке. Без прогулок. Без свиданий с родными. Без передач. На одной баланде из брюквы.
– Страшно, – поежился пиар-директор. – Особенно в случае с брюквой. Я даже не знаю, как она выглядит, однако название уже пугает. Но, с другой стороны… что вам какие-то несчастные тысячу лет? Вы же, если не ошибаюсь, бессмертны. Плюс «Апокалипсис» предусматривает разновидность амнистии. «Когда кончится тысяча лет, Сатана будет освобожден из темницы своей, и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской». Правда, отсутствует логичное пояснение: зачем вас вообще надо выпускать из тюрьмы, если известно, что вы станете всех мочить? Но в Библии во многих местах хромает логика. Смотрите, что получается. Пробыв взаперти ужас сколько времени, вы обретете сногсшибательную популярность. Едва врата тысячелетнего узилища распахнутся – устанете миллиардам поклонников автографы раздавать. Случай Нельсона Манделы.
– Это не особенно радует, – признался Дьявол. – Ведь я еще ни разу не был в тюрьме и не имею особого желания там быть. Кроме того, относительно цитаты… меня в пророчестве всегда волновало: а кто вообще такие Гога и Магога? Я в библиотеке уйму времени провел, вычитывая энциклопедии, – копыта едва не отвалились. Богословы называли ими готов, монголов и даже русских. У арабов такие ребята именуются – Яджудж и Маджудж, у лидийцев – вообще какой-то неведомый царь. Запутался. Гоги – весьма распространенное имя в Грузии. Пророчество подтверждает, что их замочат воздушными ударами: «И вышли они на широту земли, и окружили стан святых, и город возлюбленный. И ниспал огонь с неба и пожрал их». Видимо, в Цхинвали репетиция была. Предлагаю начать наступление сразу на трех направлениях. Первое (и самое важное) – совращение девственников сексом. Второе – многолитровый слив на врагов черного пиара.
– А что третье? – старательно записав, спросил пиар-директор.
– Третьим уже Агарес занимается, – недовольно ответил Дьявол. – Только вот результатов его действий я пока не наблюдаю. Хоть бы уж позвонил, «смертьфон» ведь ему выдали. Крокодил скучает – третий день не принимает пищу, пожелтел весь с тоски. Как только объявится, переключай звонок на меня: если он достал невесту, изменим планы.
Пиар-директор взглянул на огромные часы, висящие под потолком. Стрелка зависла в десяти минутах от полуночи: вскоре у Дьявола начнется праздничный шабаш, обещавший собрать всех приличных людей – кроме него. Ему придется закрываться с отделом рекламы и до утра корпеть над новыми слоганами, идеями и версиями ТВ-роликов.
В мыслях пиар-директора, дергаясь многообразием грудей, ягодиц и силиконовых губ, обретал формы клип про святую Елену Беркову.
Глава II. Ангел и «калашников»(Вечер пятницы, Лобное место)
Небольшой синий вертолет завис в воздухе прямо над куполами собора Василия Блаженного, отчаянно рубя воздух лопастями. Бабушки с пирожками, завидев неведомую железную птицу, в испуге попадали наземь, два белогвардейца с удивлением уставились на початую бутылку спирта – предположив, что последний глоток был явно лишним. С камней площади, гонимая теплыми воздушными волнами, поднялась пыль – закручиваясь в пространстве серым смерчем. Не говоря ни слова, Аваддон вырвал из рук демона автомат с оптическим прицелом – тот отдал оружие безропотно. Зажмурив один глаз, ангел, используя прицел в качестве бинокля, направил ствол на кабину вертолета. Видимость была отличная – он сразу узнал двух пассажиров. Олега, с которым встретился в вестибюле «Отрадного», и белокожего незнакомца, судорожной хваткой вцепившегося в бумажный пакетик: очевидно, бедняга плохо переносил полеты. Аваддон опустил автомат. Последовательность дальнейших действий была для него ясна.
– Сматывайтесь, – хрипло бросил он в сторону Агареса и передернул затвор «калашникова». – Как бы заезженно это ни звучало – но я их задержу. А что еще можно сказать в сцене крутого экшена? Давай, беги для начала к Боровицкой башне – увидимся там. Разыщи «смертьфон» и свяжись со своим ублюдочным начальством. Отсрочка невелика. Мы не сможем их остановить.
– Вау, – с издевкой произнес демон, не трогаясь с места. – Хотел бы я полюбоваться на то, что ты сейчас будешь делать! Да, у ангелов есть центр спецподготовки и там много чему учат: откачивать утопленников, снимать с деревьев кошек, принимать роды. Нет, я совсем не против, брателло, покрасуйся перед девочкой… но с непривычки в лоб себе не засвети.
Аваддон молча прижал приклад к плечу – ему понадобилась секунда, чтобы «на глаз» вычислить траекторию снижающегося вертолета. Автомат звучно поперхнулся: из подствольника, сопровождая гранату, потянулась тонкая струйка голубого дыма. Опытный пилот, завидев в толпе гранатометчика, попытался бросить машину в сторону, чтобы избежать попадания. Однако ангел, как выяснилось, рассчитывал именно на такой рефлекс с его стороны. Блестящий овальный цилиндрик, ударив точно в хвостовой пропеллер, взорвался, рассыпаясь на яркую вспышку огня, осколки и дым. В реве тысяч луженых глоток на Красной площади взрыв прозвучал не громче хлопка в ладоши: словно ребенок увидел клоуна.
Вертолет занесло, потеряв управление, он начал крутиться – напоминая смешного щенка, пытающегося поймать свой хвост. Искореженный пропеллер врезался в центральную башню собора – самую высокую, с блестящей золотой маковкой: куски красного камня разлетелись веером. Задымившись, машина рухнула – не упала, а сползла по стене храма, сдирая золоченые ободки, несколько раз перевернувшись, она разломилась надвое. Светлана зажмурилась – она ждала эффектного взрыва, как в кинобоевиках. Однако вертолет не взорвался, хотя из пробитого бака остро запахло горючим. Кошачьи глаза демона по размеру сравнялись с апельсинами.
– Где это ты так научился? – смущенно пробормотал он, глядя на искореженный вертолет: ветровое стекло было покрыто сетью трещин.
– Когда принимал роды у кошек, – осклабился Аваддон. – Надеюсь, теперь все понятно? Дурак, ты уже должен был быть рядом с Боровицкой. Мы с тобой теряем время. Он сохраняет ясновидение – находясь в полутрансе.
Демон кивнул. Подобрав одной рукой оружие с камней, другой он цепко вцепился в запястье Светланы и поволок ее за собой. Оборачиваясь на ходу, та никак не могла отвести глаз от окутанных дымом останков вертолета.
– Царь Мидас, – шептала девушка. – Он превращает людей в золото…
– Заладила, – огрызнулся демон, пробиваясь сквозь отряд польских кирасир к кремлевской стене, где зияли дыры от развороченных могил. – Ну, теперь ты все знаешь. Охота обсудить с подругами? Срочно запишись на ток-шоу.