Скромное обаяние фашизма
Сущность итальянского фашизма — это усовершенствованный вариант русской большевистской революции.
НАЦИСТЫ И ФАШИСТЫ
Называя нацистов фашистами, коммунисты специально наводили тень на плетень. Они делали сразу два произвольных обобщения. С VII конгресса Коминтерна в 1935 году коммунисты объединяли национальных социалистов с фашистами в Италии и в Испании. В этом году между итальянским и германским режимом было меньше общего, чем между советским и нацистским. Может, потому и потребовалось свалить их в одну кучу: чтобы меньше была видна общность нацистов и коммунистов?
Позже коммунисты произвольно объявляли фашистами членов самых обычных «буржуазных» правительств. У них получалось, что фашисты — это все, кто против коммунистов. А поскольку изображали фашистов всегда карикатурно, то получалось: против коммунистов идет исключительно какое-то тупое, злобное и малокультурное мужичье.
Социалисты хотели воплотить в жизнь утопию, построить идеальное общество на выдуманных теоретиками началах. А фашисты хотели любой ценой не позволить им этого. Поэтому когда пленных немецких солдат в России называли «фашистами», они, мягко говоря, удивлялись.
— Мы не фашисты, мы нацисты! — отвечали они вполне мотивированно, а у советских людей окончательно заходил ум за разум.
Какой царил туман в головах, показывает хотя бы такой факт: глава Российской фашистской партии В.К. Родзаевский признал Сталина стихийным фашистом. Он из Маньчжурии писал письма И.В. Сталину, а потом поехал в Москву. Как принято говорить, с тех пор его никто никогда не видел.
Нацистов объединяло с фашистами признание консервативных основ жизни и следование исторической традиции. С коммунистами их объединяло намного большее.
ИТАЛИЯ ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ
В Великой войне Италия пыталась остаться нейтральной. Но Антанта легко обманула эту страну и втянула в свои политические акции. 26 апреля 1915 года в Лондоне между Англией, Францией и Италией заключается секретное соглашение. Италия должна вступить в войну, а после победы она получит изрядный кусок альпийских и балканских земель: Триест, Тироль, территории в Далмации и Албании.
4 мая Италия отказывается от участия в Тройственном союзе с Германией и Австро-Венгрией, а 23 мая объявляет войну Австро-Венгрии и захватывает часть ее территории.
…Слово «Капоретто» стало нарицательным на десятилетия: 24 октября 1917 года две германские дивизии прорвали фронт у этой реки. Триста километров итальянская армия панически то ли отступает, то ли бежит. В конце концов немцы прекратили наступление: не было необходимости двигаться дальше. С тех пор итальянские войска так и стояли на реке Пьяве и активных действий не вели.
Естественно, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции Италия получила «только» Южный Тироль — Тренти-но и Истрию с Триестом. Это было «дипломатическое Капоретто» Италии. Огромные потери, и никаких ожидаемых «приобретений».
К этим результатам войны — экономический кризис и нерешенные с XIX века проблемы.
Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции.
После прекращения военных заказов и невозможности поддерживать военное производство из-за пустоты в казне начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920-м — 700, в 1921-м — 1800, в 1922-м — 3600, в 1923-м -5700. В полтора-два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади.
Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150 000 безработных, в 1922-м — 407 000.
Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Называя вещи своими именами, все старые либеральные партии были верхушечными и интеллигентскими. Никто не умел вести политику в условиях, когда народные массы не слушают, раскрыв рот, а говорят о своих собственных интересах. И когда надо решать реальные проблемы народных масс, а не разглагольствовать, чаруя друг друга умными аргументами.
Самыми популярными в народе лозунгами были требования Националистической партии отобрать у Франции Ниццу, Савойю и Корсику. Но и националисты не очень представляли, что им делать с инфляцией и сокращением посевных площадей.
Насколько правительство не контролировало ситуацию, показывает анекдот с «республикой Фиуме», созданной известным итальянским писателем Габриэле д’Аннунцио.
16 месяцев держалась эта республика под управлением писателя-романтика в роли диктатора!
Италия оставалась полуфеодальной страной, в которой огромное влияние имели крупные помещики. Не очень понятно даже, существовал ли единый итальянский народ. Провозгласить-то единую Италию провозгласили, а на литературном итальянском языке говорило от силы 10 % населения — образованные слои и жители больших городов. Речь неаполитанцев, калабрийцев, сицилийцев трактуется обычно как «диалекты»… но сами итальянцы считают, что это особые языки.
«КРАСНОЕ ДВУХЛЕТИЕ»
Мировая война заставила миллионы рядовых людей осознать себя участниками политики. Либералы в Риме болтают друг с другом и для самих себя. И потому первые послевоенные годы (1918–1920) стали для Италии временем сильного революционного движения. Никто не решает проблем рядового человека! В результате «маленький человек» начинает действовать сам.
Начало «красному двухлетию» положили события в Турине, в промышленном сердце страны. Здесь в августе 1919 года создали первый рабочий совет, и отсюда такие же рабочие советы стали стремительно распространяться по всей стране.
В советы избирались представители от каждых 15–20 человек. Рабочие советы контролировали технический персонал и администрацию, требовали увольнения людей, «проявивших себя врагами рабочего класса», пытались контролировать процесс производства и финансовые потоки.
В августе — сентябре 1920 г. в Лигурии, после провала переговоров о заработной плате, до полумиллиона рабочих-металлистов и судостроителей оккупировали свои фабрики и управляли ими четыре дня. В события пришлось вмешаться премьер-министру Джолитти: он заставил руководство предприятий пойти на уступки.
В течение «красного двухлетия» резко возросло влияние анархо-синдикалистов и коммунистов. Итальянский синдикальный союз (УСИ) возрос до 600 000 членов, Итальянский анархистский союз — до 20 000 членов.
Социалисты все радикализировались, и наконец, в январе 1921 г. коммунистическая партия Италии выделилась из Социалистической, стала частью Коминтерна.
В сельскохозяйственных районах страны развернулась борьба за раздел помещичьих земель. Широкие размеры приняло забастовочное движение батраков. Почти в каждой деревне существовали так называемые «каморры труда» и «красные лиги», которые регулировали зарплату, продолжительность рабочего дня батраков. Кстати — каморра (что в переводе означает «драка» или «ссора») — это название неаполитанской преступной организации, аналогичной сицилийской мафии. Идея «своей рабочей мафии» была ближе сердцу итальянцев, даже северян, чем идея власти Советов. Похоже, только поэтому в Италии не возникло двоевластия уже к 1920 году. А точнее говоря, двоевластие возникло, но в совершенно другой форме.
«Италии грозила катастрофа, — писала влиятельная буржуазная газета «Коррьере делла сера». — Революция не произошла не потому, что ей кто-либо преградил путь, а потому, что Всеобщая конфедерация труда ее не захотела».
ПОЯВЛЕНИЕ ФАШИСТОВ
Итальянское фашистское движение возникло в стране, которая уже быстрым шагом шла к революции. 23 марта 1919 года в помещении клуба Промышленно-коммерческого союза на площади Сан-Сеполкро в Риме Бенито Муссолини основывает Fascio di combattimento, «Фаши ди комбаттименто» — боевые группы.
31 марта 1919 года отделения фашистской партии Б. Муссолини сформированы в шести городах страны, в том числе в Милане и Генуе. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены только фигурой харизматического лидера — Бенито Муссолини.
Фашии — это слово, в свою очередь, восходит к латинскому fascis — «связка, пучок», которым, в частности, обозначались символы магистратской власти — фасции, связки розг с воткнутым топором. Изображение фасций стало символом движения Муссолини, апеллировавшего к имперским традициям Древнего Рима. Муссолини даже утверждал, что первым фашистом был Юлий Цезарь.
Бенито Амилькаре Андреа Муссолини родился в 1883 году в семье деревенского кузнеца в провинции Форли области Эмилия-Романья, в небольшой деревушке Довиа. Его мать Роза Мальтони была школьной учительницей и истово верующей католичкой. Отец Алессандро Муссолини — анархистом и безбожником, который несколько раз сидел в тюрьме. Из-за «религиозного» конфликта между родителями Муссолини, в отличие от большинства итальянцев, так и не был крещен.
Имя Бенедетто, предложенное матерью, что в переводе с итальянского означает «благословенный», отец при крещении переделал на Бенито — в честь известного тогда в Италии мексиканского либерала Бенито Хуареса.
В детстве Бенито Муссолини отличался странным сочетанием артистизма и чувствительности с непримиримостью и агрессией. Он хорошо играл на скрипке, и любил играть до конца своих дней. Очень любил водить машину и самолет. Встав у власти, даже присвоил себе титул «пилот Италии № 1».
БЕНИТО АМИЛЬКАРЕ АНДРЕА МУССОЛИНИ (1883–1945)
Первый год обучения в школе Муссолини отметил тем, что пырнул ножом старшего по возрасту мальчика (родители с трудом замяли дело). В 1895 году из-за буйного неуправляемого поведения его пришлось перевести в другую школу.
В начале XX века молодой Бенито Муссолини жил и работал в Швейцарии. И путешествовать хотелось, и платили там лучше. Перепробовал профессии каменщика, помощника кузнеца, чернорабочего.
В это время он считался активистом Социалистической партии, познакомился с Лениным и анархисткой из богатой еврейской семьи Анжеликой Балабановой. Позже Анжелика рассказывала, что это она соблазнила Муссолини и приучила его к чтению Ницше, Штирнера, Маркса, Бабефа, Сореля (да-да! «того самого» Сореля).
У Сореля Муссолини больше всего нравилась идея свержения правительства при помощи всеобщей забастовки и восстания.
В 1904 году нелегального эмигранта депортируют в Италию. Он служит в армии, работает в школе, пишет в газеты… Известность его так возросла, что молодого социалиста избрали главным редактором социалистической газеты «Аванти!» («Вперед!»). Под его руководством тираж «Аванти!» удваивается. В одной из статей Муссолини пишет: «Италия нуждается в революции и получит ее».
Пути разошлись в начале войны: социалисты были врагами участия Италии в войне. Муссолини пропагандировал участие в войне для решения «национальных проблем». Его исключают из Социалистической партии, а Муссолини кричит: «Я сам еще исключу вас всех!»
Товарищи по оружию на реке Изонцо ценят Муссолини за отзывчивость, оптимизм, образцовую храбрость. Во время атак он первым выскакивает из окопа с возгласами «Да здравствует Италия!». В феврале 1916 года получает чин капрала (в приказе: «за примерную службу, высокий моральный дух и храбрость»). Через год, в феврале 1917 года, война кончилась для Муссолини: при пристрелке миномета мина взорвалась в стволе, Муссолини получил тяжелое ранение в ногу. До конца жизни ему приходилось ходить в ортопедическом сапоге.
Вначале организация «Фаши ди комбаттименто» насчитывала всего несколько десятков человек, но постепенно стала расширять свои ряды, главным образом за счет бывших фронтовиков. Нахлебавшимся крови и разуверившимся в довоенной политической системе казались привлекательными слова Муссолини: «Я всегда был уверен в том, что для спасения Италии надо расстрелять несколько десятков депутатов. Я верю, что парламент — бубонная чума, отравляющая кровь нации. Ее нужно истребить».
Провести социальные реформы было необходимо. Но как? Социалисты, анархисты, коммунисты хотели «сделать, как в России». Мало кто в Италии хотел того же. Нацисты в Германии предлагали социальные реформы — но в одном флаконе с расовой теорией и тем же социализмом, только национальным.
Муссолини сумел пойти дальше, создать действительно оригинальное учение. Коллективизм? Да! Но — исторический коллективизм. Народ, нация — это целостный организм, единая сверхличность, наделенная сверхразумом. История человечества — это борьба наций за выживание: слабейший погибает или подчиняется, сильнейший выживает и господствует. Все окружающие народы — потенциальные сегодняшние или завтрашние враги. Высшая ценность для каждого человека — его нация. Человеческая личность важна, поскольку является частицей этой общности. Ценность каждого конкретного человека определяется его вкладом в величие и благополучие его нации. Выразитель интересов и воли нации — государство («все для государства, ничего против государства, никого вне государства»). Глава государства есть олицетворение, воплощение всей нации. Нация должна быть единой и сплоченной. Всякий, кто раздувает внутренние конфликты, — национальный предатель. Все противоречия внутри нации разрешаются только велениями государства и вождя.
Как писал Муссолини, «для фашизма человек — это индивид, единый с нацией, Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историческую миссию».
В рамках такого учения можно было вести социальные программы, не превращая их в самоцель, в идефикс «классовой борьбы» и не отказываясь от собственной истории.
Такое учение привлекало и людей, владевших капиталом и организовывающих производство. Много напуганных перспективой революции предпринимателей, фермеров и аристократов давали деньги «чернорубашечникам».
Долгое время Муссолини говорил, что фашисты не имеют политических целей. «У нас нет никаких твердо установленных принципов, — говорил он, — у нас нет ничего, потому что мы — не религия, а лишь движение. Мы — не партия, мы — здоровое тело нации». Под давлением своих сподвижников Муссолини решил, что, пока не стихли беспорядки, власть надо брать в руки.
Только в ноябре 1921 года он преобразовал возглавляемое им движение в фашистскую партию с новой, тщательно разработанной программой. Эта программа предусматривала: проведение избирательной реформы (всеобщее избирательное право для всех граждан Италии с 18 лет, включая женщин, пропорциональное представительство, ликвидация верхней палаты парламента), принятие новой Конституции, введение 8-часового рабочего дня, передача Италии Фиуме и Далмации.
Демократические реформы для фашистов были не самоценны; тем самым они становились привлекательнее и осмысленнее. Муссолини взывал к традициям Римской империи, к имперскому величию. Но тоже в таких формах, которые были приемлемы почти для всех. «Свой» для него определялся не по крови, а по культуре и по политическим убеждениям. «Своему» полагалась социальная защита.
Так за счет роста корпоративного начала, сворачивания демократических свобод, фашисты хотели сохранить завоевания цивилизации XIX века.
Уже к концу августа 1919 года партия «Фаши ди комбаттименто» Б. Муссолини открыла свои отделения в 67 городах страны. К концу 1920-го отделений было 88, объединивших 20 615 человек.
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИТАЛИИ 1920–1922 ГОДОВ
Все было почти как в Германии: полиция и армия старались быть «нейтральными». Группы добровольцев, вооруженных и безоружных, схватывались на улицах и площадях. Уже 15 апреля 1919 года социалисты напали на редакцию газету Б. Муссолини «Иль пополо д’Италия» («Народ Италии»). Фашисты отбились и в ответ сожгли редакцию газеты социалистов «Аванти!» (в которой Муссолини недавно был главным редактором).
Словесная борьба не слабеет. В газете Б. Муссолини «Иль пополо д’Италия» опубликована статья о «еврейских корнях» большевизма. «Ты сам еврей!» — «обвиняют» его коммунисты.
20–21 июля 1919 года социалисты и коммунисты проводят Всеобщую стачку солидарности с революциями в Советской России и Венгрии. Фашисты говорят, что они и сами за социализм, но не в форме большевизма. А большевиков надо бить. После чего нападают на праздно слоняющихся забастовщиков.
Водители трамваев требуют разрешения прикрепить на кабинах трамваев красные флаги с серпом и молотом. Трамвайная компания не дает разрешения. Водители трамваев по всей стране объявили забастовку протеста и сразу же, на всякий случай, вооружились.
Вскоре в Анконе произошло вооруженное столкновение с армией. Газета социалистов «Аванти!» восхваляла мужество «маленькой горстки рабочих, всего тридцати человек, вооруженных винтовками и двумя пулеметами, которые продержались полтора дня против целого анконского гарнизона».
Действительно… всего два пулемета.
У фашистов пулеметов не было, но они брали штурмом трамваи, самым простым оружием гнали «забастовщиков» с пулеметами по длинным, изогнутым улицам исторических итальянских городков.
В апреле 1920-го рабочие отряды (с оружием) захватывают заводы и фабрики в Риме, Милане, Турине, Генуе, Неаполе, Флоренции в ответ на локаут, объявленный Конфедерацией промышленников.
Фашисты (с оружием) создают новые отделения своей организации. В Феррари коммунисты застрелили трех фашистов. 20 декабря 1920 года похороны этих трех фашистов вылились в 14-тысячную профашистскую демонстрацию.
Ответный удар! С января по март 1921 г. феррарские фашисты провели 57 рейдов, сожгли дотла 25 помещений СПИ и убили 12 социалистов, потеряв семь (по другим данным, девять) человек.
В апреле 1921-го в Милане анархисты решили устрашить народ: взорвали городскую электростанцию и театр «Диана», в котором шло представление. При взрыве театра погибло 18 зрителей.
В ответ фашистами разгромлена редакция анархистской газеты «Уманита нуова». Население, естественно, поддержало фашистов.
В мае 1921 года в городе Боденом, близ Венеции, шли настоящие бои. Начались они после того, как фашисты провели шутовскую «демонстрацию» под красной тряпкой, пародируя ритуалы коммунистов, с языческим поклонением портретам Ленина и Троцкого.
6 июля 1921 года в Риме восстали анархисты из организации «Народные смельчаки». Бои с фашистами продолжались два дня.
В городе Семпердарена, близ Генуи, фашисты вместе с национальной гвардией осадили восставших социалистов, коммунистов, синдикалистов. Армия частично поддерживала социалистов, применяя даже бомбардировку с аэропланов. Пока одни бомбили, осажденные вышли через подземный ход и убежали.
18 июля 1921 года в Тревизо, к северу от Венеции, шли бои фашистов с вооруженными отрядами республиканцев и Народной католической партии. Одновременно коммунисты воевали и с фашистами, и с католиками. Пресса сообщила о большом количестве раненых со всех сторон.
В начале июля в Равенне трехтысячная колонна фашистов под командованием И. Бальбо была обстреляна снайперами-социалистами. После этого фашисты сожгли помещение городского отделения социалистической партии и разогнали социалистов.
Вскоре фашистские отряды И. Бальбо начали «Второй марш на Равенну». В бою было убито 9 фашистов. В ответ И. Бальбо сжег главные квартиры социалистов, коммунистов и анархистов в Равенне, затем направился к начальнику полиции и потребовал предоставить ему грузовики для вывоза из города его людей. Он сообщил, что, если он не получит транспорт в течение получаса, фашисты сожгут дома всех коммунистов и социалистов. Начальник полиции дал фашистам грузовики.
29 июля 1921 года, в «Ужасную ночь» фашистские отряды И. Бальбо на грузовиках начали поход из Равенны, а по дороге они сжигали все штабы организаций СПИ и ИКП в провинциях Равенна и Форли. Цель была поставлена конкретно: «покончить с красным террором раз и навсегда».
28 июля — 3 августа в Риме шли переговоры между социалистами и фашистами о заключении «пакта умиротворения». Пакт подписали. Обе стороны согласились прекратить войну друг с другом. В каждой провинции должны быть созданы комитеты по контролю за соблюдением договора в составе 2 фашистов, 2 социалистов и 1 независимого председателя.
Договор формально действовал до 15 ноября: в этот день Муссолини официально уведомил председателя Палаты депутатов парламента, что считает Договор о примирении с СПИ от 3 августа 1921 года утратившим силу.
Ведь уже 9 сентября коммунистический снайпер убил одного из 3 тысяч фашистов, которые шли к могиле Данте, чтобы почтить его в 600-ю годовщину смерти. Что имели коммунисты против почитания Данте, трудно понять.
А 12 ноября в Риме коммунисты напали на митинг фашистов. Они убили несколько человек и ранили более ста.
На фоне этих сполохов Гражданской войны прошли парламентские выборы 14 мая 1921 года. Социалисты получили 122 места, коммунисты — 16, националисты — 108, фашисты — 38.
В парламенте бои продолжались, хотя и без применения оружия: 15 июня, в день открытия нового парламента, депутаты-фашисты Ч. Векки, С. Гай, А. Мизури и Ф. Джунти пинками вышвырнули из здания парламента депутата-коммуниста Ф. Мизиано: в годы Мировой войны он дезертировал из итальянской армии. Остальные депутаты по-итальянски экспрессивно орали, но кто не стал связываться, а кто и был вовсе не против.
МАРШ НА МИЛАН
В июле — августе 1922 г. в Парме, Бари и ряде других городов развернулись настоящие уличные бои анархистов с фашистами. Число убитых называют разное, но в любом случае «больше сотни».
Поддерживая «своих», 1–4 августа социалистический Союз труда провел Всеобщую забастовку.
И тогда 3 августа фашисты начали «Марш на Милан». Над ратушей Милана с 1919 года развевался красный флаг. Фашисты разогнали социалистов из Городского совета, сорвали красный флаг и подтерлись им. На месте красного они водрузили над ратушей национальный трехцветный флаг Италии. Вечером на площади перед ратушей на фашистском митинге выступил герой Фиуме, знаменитый писатель Габриэле Д’Аннунцио.
4 августа социалисты прекратили забастовку, но джинн Гражданской войны уже вылетел из бутылки. 4–8 августа продолжались уличные бои между фашистами и социалистами в гг. Милан и Генуя.
В Парме еще бастуют. Фашисты И. Бальбо идут на Парму, но армейские блокпосты открыли по ним огонь. 5 августа фашисты снова штурмуют Парму и откатываются, потеряв 14 человек.
Обычно коммунисты рассказывают, что армия поддерживала фашистов, снабжала их оружием и принимала их сторону. В Парме это было не совсем так.
Только 8 августа бои между фашистами и социалистами остановились.
ПОХОД НА РИМ
Ни для кого не было секретом, что фашисты намерены захватить власть. Начальник службы армейской разведки доносил 17 октября 1922 года: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот не позже 10 ноября, но возможно — 4 ноября».
Призыв Муссолини «На Рим!» раздался 28 октября. По разным данным, выступили в Рим то ли 26 тысяч, то ли 60 тысяч фашистов.
Сколько бы ни было фашистов, правительство против них было совершенно бессильно, реальная власть от него уплывала. А армия, скажем так, не видела в фашистах большого зла. Британский посол Р. Грэм доносил в Лондон, что лишь 20 % воинских частей поддержат правительство против фашистов.
28 октября король Виктор-Эммануил III вел переговоры о создавшемся положении с бывшим премьер-министром Саландрой, депутатами-фашистами Ч. Де Векке и Гранди, генералами Диацем и П. Джаральди. Больше всего короля волновало, как поведет себя армия. На этот вопрос генерал Диац, главком итальянской армии в годы Великой войны, ответил:
— Ваше Величество, армия выполнит свой долг, но будет лучше не подвергать ее этому испытанию.
После этого король отказался подписать указ о введении осадного положения. Премьер-министр Луиджи Факта подал в отставку. Тогда король поручил сформировать новое правительство Саландре, а фашистам предложить в нем министерские портфели. Но когда Саландра позвонил Муссолини, тот только пожал плечами: фашисты не для того тратили столько сил для организации марша на Рим! Премьер-министром он и сам вполне может стать.
Тогда король назначил премьер-министром Муссолини, и Бенито Муссолини поездом выехал из Милана в Рим.
Ночью 30 октября фашистские отряды вошли в столицу. В 8 часов утра с поезда сошел Муссолини и отправился на аудиенцию к королю. Вышел он уже премьер-министром, а одновременно министром внутренних дел и министром иностранных дел.
Правительство было коалиционное: три фашиста, три демократа-республиканца, два католика, один националист и один либерал. Весь день в Рим прибывали все новые колонны фашистов. К вечеру они уже сожгли штаб-квартиры социалистов и коммунистов, а в рабочих кварталах начались перестрелки и рукопашные бои.
31 октября перед дворцом Квиринал парадом прошли примерно 50 тысяч фашистов. Парад принимали король Виктор-Эммануил III, премьер-министр Б. Муссолини и военный министр, генерал Диац. После этого фашисты организованно вышли из столицы, справедливо считая: дело уже сделано.
СТРАШНЫЕ ФАШИСТЫ У ВЛАСТИ
Какими же ужасами и зверствами ознаменовалась власть фашистов?! А никакими. Муссолини принял меры к тому, чтобы фашистская партийная власть стала частью государственной власти. В декабре 1922-го он создал «Большой фашистский совет» (БФС) и в январе 1923-го королевским декретом закрепил признание созданной год назад фашистской милиции. Теперь она стала называться «Добровольная милиция национальной безопасности» (ДМНБ).
Большой фашистский совет, дирекция фашистской партии и министры-фашисты контролировали законопроекты перед внесением их в парламент, деятельность самого правительства. Фактически Большой совет фашистской партии стал государственным органом, назначавшим депутатов в парламент.
Добровольная милиция под командованием Муссолини гарантировала выполнение решений.
После фашистского переворота коммунисты и социалисты организовали эдакое тихое сопротивление… Главным образом забастовки.
Летом 1924 года возник скандал… но тоже без стрельбы. Выборы проводились по новому закону: победившая на выборах партия получала 2/3 голосов в парламенте. На выборах весной 1924 года фашисты получили 65 % голосов. Конечно, оппозиция обвиняла фашистов в подтасовках. Муссолини велел попугать депутата-социалиста Д. Маттеотти: он громко «разоблачал» контрреволюционную сущность фашизма.
Боевики втащили Маттеотти в машину, повезли из города. Депутат так орал, отбивался, даже разбил ногой окно машины, что боевики перестарались: ударили депутата ножом. Может, тоже хотели попугать, но он потерял много крови и умер.
Видимо, убийцы сами не знали, что делать, и почти всю ночь кружили вокруг Рима. Уже под утро они в 20 км от города еле присыпают труп землей.
11 июня жена Маттеотти, обеспокоенная исчезновением мужа, обратилась в полицию. Полиция легко выяснила, что машина, на которой увезли депутата, была взята напрокат на имя Филлипели, главного редактора профашистской газеты. Скоро следователи вышли на заместителя министра внутренних дел Альдо Финци и генерала Де Боно, арестовали фашистов Росси и Маринелли.
Разразился страшный скандал. Муссолини, узнав о случившемся, воскликнул: «Идиоты, они его убили! Это куда хуже, чем просто ошибка! Они за это заплатят!».
А депутаты всех оппозиционных партий вышли из парламента и образовали так называемый «Авентинский блок». Они ждали отставки Муссолини, но король посоветовал ему сменить некоторых фашистов у власти… И продолжать гнуть свою линию.
У фашистов, благодаря бегству остальных депутатов, образовалось абсолютное большинство в парламенте, и поэтому они официально распустили все партии, кроме фашистской. А оппозиционных депутатов исключили из состава парламента, потому что они сами покинули его. Тем все и закончилось!
Коммунисты хотели начать новую революцию — но в народе почти не было желающих воевать с Муссолини. И вообще в стране отсутствовала сколь-нибудь серьезная оппозиция фашистам.
Период до 1926 года — это время полного подавления даже остатков оппозиции и стремления «… фашизировать нацию… Фашизм должен стать образом жизни… итальянцы эпохи фашизма должны стать, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения».
После покушения в конце октября на Муссолини 5 ноября 1926 г. был издан закон о роспуске всех «антинациональных» партий: Социалистической, Республиканской и Коммунистической. Депутаты-антифашисты, воздержавшиеся при голосовании по этому вопросу, лишены депутатских полномочий. Этим формально завершался переход к однопартийной системе.
Закон от 3 апреля 1926 г. утвердил контроль правительства над профсоюзами. Вместо классовых профсоюзов создаются корпорации, объединявшие рабочих и предпринимателей каждой отрасли производства. Эти корпорации, находившиеся под государственным контролем, должны были стать краеугольным камнем фашистской государственности.
Кандидатов в парламент теперь могли выдвигать только корпорации. После одобрения кандидатур «Большим фашистским советом» их включали в списки для голосования. Таким образом, оппозиция не имела никаких возможностей для противоборства фашизму на парламентском поприще. Механизм законченной фашистской диктатуры включал в себя партийные, а также профсоюзные, молодежные, студенческие, женские и спортивные организации. Они опутывали все слои и группы населения фашизированного государства и общества[88].
Почему же народ поддерживал фашистов? Да потому, что фашисты эффективно решали все проблемы, стоящие перед государством и народом.
РЕШЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРОБЛЕМ
Самый сложный внутриполитический вопрос в Италии возник после захвата Рима в 1870 году: отношения с Ватиканом. Папа не признавал Итальянского государства. Монархия же не признавала светской власти Папы и провозглашала свободу совести. Пат. Полнейший тупик.
В 1929 году Муссолини заключил Латеранские соглашения с Римско-католической церковью. Соглашений было три.
Первым из них был договор, по условиям которого Италия признавала за 100 акрами римской земли (собственно Ватиканом) статус суверенного государства, которое могло устанавливать дипломатические отношения с другими государствами.
Вторым соглашением Италия выплачивала Святому Престолу финансовую компенсацию за период с 1871 года.
Третьим документом личность Папы объявлялась священной и неприкосновенной. Католицизм становился официальной государственной религией. Восстанавливалось преподавание религии в школе, институт армейских капелланов, повышалась государственная зарплата духовенству, а в общественные здания возвращались распятия.
В свою очередь, Папа признавал Королевство Италию.
«Провидение послало нам этого человека» — так писали о Бенито Муссолини в Ватикане.
Совсем недавно Муссолини полагал, что «религия — один из видов психических заболеваний. Она всегда вызывала болезненную реакцию человечества»[89]. Он многократно называл священников «черными микробами», «шарлатанами, опаивающими человечество дурманящим зельем», сравнивал католицизм с туберкулезом.
Изменил ли он свои убеждения? Сложно сказать… Во всяком случае, проблему он решил.
Вторая по значению проблема Италии: проблема мафии. Преступный синдикат как раковая опухоль поразил итальянский Юг. Чтобы справиться с мафией, Муссолини назначает своего человека, Чезаре Мори, префектом города Палермо. И требует: «Государственная власть в Сицилии должна быть восстановлена абсолютной, я повторяю, абсолютной. Если существующие законы будут мешать вам, это не будет проблемой, мы издадим новые».
Ах! Это было так недемократично! Новый префект бросал войска против мафии, применял пытки, держал жен и детей мафиози в заложниках… За три года, с 1926 по 1929 г., Чезаре Мори разгромил и уничтожил очень много криминальных «семей». Мафия дала ему кличку «Железного префекта». На Мори было до десяти покушений. После четвертого он заявил, что истребит семьи покушавшихся до пятого колена… что и делал.
Итальянские мафиози и до того бежали в США. Теперь поток беженцев увеличился во много раз. Американцы ласково принимали у себя политических беженцев, пострадавших от страшных, чудовищно жестоких фашистов.
За победу над мафией Муссолини назначил Мори сенатором, а фашистская пропаганда возвестила стране, что мафия разгромлена.
…Но в США беглые мафиози через своих оставшихся на Сицилии родственников узнавали вещи, весьма интересные для американской разведки. Огромные услуги борцам за демократию оказал сутенер и торговец наркотиками Лаки Лучано. Вообще-то он отбывал свои 50 лет за разнообразнейшие преступления… Но в 1940–1943 годах каждый день принимал в своей тюремной камере высокопоставленных американских чиновников, консультировал их и давал им явки, имена и пароли. С помощью этого спермоторговца и ублюдка американцы знали расположение абсолютно всех военных частей и подразделений, чуть ли не каждого фашистского солдата. Потери американцев при вторжении на Сицилию были минимальны.
После войны «оказалось», что Лучано исправился, его амнистировали, после чего перековавшийся Лучано уехал на горячо любимую родину.
А во время высадки американского десанта борцы за демократию выяснили, что в тюрьмах у фашистов сидят люди, которым даже не предъявлены обвинения! А если предъявлены, то не доказаны! А если доказаны, то под пытками! Стремясь к неукоснительному торжеству правового сознания, американцы выпускали несчастных из тюрем.
Страдальцы шли служить американцам, а те своим помощникам и переводчикам охотно давали государственные посты. В результате весь Юг Италии попал под такую власть мафии, какой никогда еще не бывало. Ну и что?! Зато — невероятная демократия.
…А вот кого поддерживали рядовые итальянцы? Мафию, американских оккупантов или своего дуче? Что-то подсказывает мне, что итальянцы поддерживали Муссолини и Чезаре Мори.
В 1934 году Муссолини начал войну с Эфиопией, которая завершилась победой Италии в марте 1936 года. Империя была очень популярна в Италии. Габриэле д’Аннунцио восторженно прославлял колониальные захваты фашистского государства. В 1924 году он получил титул князя, в 1937-м возглавил Королевскую академию наук.
РЕШЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ
Коммунисты писали, что фашистские реформы привели к ограничению всех свобод. Можно подумать, в коммунистических странах торжествовал либерализм! Но отраслевые профсоюзы запрещали как забастовки, так и массовые увольнения. Поезда стали ходить по расписанию, чиновники в рабочее время находились на своих местах, а не в кабаках. Все работали и получали зарплату, стало больше чистоты и порядка на улицах.
31 марта 1923 года рабочий день ограничивался 8 часами, а рабочая неделя — 40. Для женщин и юношей моложе 18 лет запрещалась ночная смена. Принимались постановления о соблюдении санитарных норм на предприятиях. Устанавливалась страховка от несчастного случая на рабочем месте, пособия на детей, по безработице или по болезни. Общая сумма, которая должна пойти на пособия для детей, составляла в год 344 млн лир.
1 апреля 1925 года создана организация «Дополаворо» (дословно — «после работы»). Она занималась просвещением и воспитанием рабочих, интеллигентов и ремесленников по четырем направлениям: общеобразовательные программы, художественное развитие и физическая культура, социальная помощь, здравоохранение.
Создавалось 100 тыс. фольклорных и музыкальных ансамблей, 2500 кружков театральной самодеятельности, 3500 народных библиотек, 750 центров бесплатного обучения для неимущих и 10 тысяч спортивных клубов.
Сверх этого организация должна была устраивать коллективные туристические путешествия по стране, летние и зимние лагеря для детей и взрослых. Прямо как в СССР.
15 апреля 1926 года создавалась государственная программа, предоставляющая матерям-одиночкам средства на содержание детей в течение первого года их жизни. Вскоре пособия продлены еще на два года. Программа также предусматривала создание женских медицинских консультаций, строительство родильных домов и яслей.
Многодетные итальянцы нарадоваться не могли на своего дуче.
17 мая 1927 года вводилось создание Службы дорог. В ее обязанности входило строительство первых в Европе автострад.
Многие ли помнят, что Италии принадлежит приоритет в строительстве автострад? А первые и правда начали строить еще в 1922-м. Но до Муссолини протяженность автострад Италии составляла всего 700 км.
Теперь предусматривались реконструкция и ремонт дорожного полотна общей протяженностью 21 тыс. км, строительство более 6 тыс. км новых дорог, возведение свыше 400 мостов.
Дороги строились в СССР силами заключенных ГУЛАГа. В США они строились во время Великой депрессии силами Общественных работ (тот же ГУЛАГ). А в Италии создавались рабочие места для жителей самых бедных районов Италии.
Самая длинная автострада из построенных: Турин — Брешия (215 км). Самая сложная — Генуя — Серравалле: на ней сооружено 30 мостов и 11 туннелей, плюс многополосное устройство.
Мост длиной 4 км и шириной 20 м, соединивший островную Венецию с материком, возведен менее чем за 2 года.
24 декабря 1927 года введена «Программа комплексной мелиорации». Благодаря ей за 10 лет получено 7700 тыс. га новых пахотных земель, приведены в порядок заброшенные и невозделываемые территории, на которые переселено 78 тыс. крестьян из самых бедных районов Италии.
Освоение долины р. По, заболоченных равнин Тирренского и Адриатического морей не только дало 60 тыс. га земель на месте вчерашних болот. Не только было построено 5000 новых ферм и пять новых сельскохозяйственных городов. Был ликвидирован источник малярии.
На Сардинии в 1930 году был построен образцовый сельскохозяйственный город Муссолиния. В 1944 году этот город переименовали в Арборею. Под этим названием он до сих пор стоит.
В 1930 году в Италию пришел экономический спад. И тогда дуче объявил программу «Золото для Родины», поощряя жертвовать золотые драгоценности, ожерелья и обручальные кольца в обмен на стальные браслеты с надписью «Золото для Родины». Жена Муссолини Ракеле Муссолини пожертвовала свое собственное обручальное кольцо. Собранное золото расплавили и превратили в золотые слитки, которые затем были распределены среди национальных банков.
К 1930 году число клиник и больниц увеличилось в 4 раза сравнительно с 1922 годом. Были почти побеждены туберкулез и малярия. Серьезные усилия направлены на борьбу с малярией, трахомой, раковыми и венерическими заболеваниями, наркоманией и алкоголизмом.
До 1925 года детская смертность была порядка 70 тыс. умерших в год. К 1930-му детская смертность упала примерно до 20 тысяч.
В ОБЛАСТИ КУЛЬТУРЫ
1 октября 1929-го прошло торжественное открытие в Риме Итальянской академии. В ней было четыре отделения: естественных наук, гуманитарных наук, литературы и искусства.
15 членам академии положен оклад в 3 тыс. лир ежемесячно. Это очень серьезный оклад, зарплата рабочего редко превышала 800 лир.
Международный Венецианский кинофестиваль является старейшим международным кинофестивалем, проводящимся с 1932 года в Венеции на острове Лидо. С 1934 года проводится ежегодно (за исключением 1943–1945 и 1973–1978 гг.) во второй половине года (чаще в августе — сентябре). Венецианская Мостра (Mostra Internationale d’arte cinematografica) — так называют фестиваль сами итальянцы.
ЭСТЕТИКА ФАШИЗМА
Каждое общественное явление имеет свою эстетику, свой набор образов и свое представление о прекрасном. Представления социалистов всех мастей поразительно схожи: громадные помпезные сооружения, демонстрации, в которых участвуют десятки тысяч людей, бравые марши, которые Карел Чапек назвал как-то «непристойной громыхающей музыкой».
Эстетика фашизма может найти что-то общее с социалистической только в одном: фашисты любят большие здания и многолюдные шествия. Но типично социалистические здания отражают идею никак не связанных с историей и культурой громадности и всеобщности. Здание должно быть подавляюще громадным — это главное. Идею стадного коллективизма идеально выражает колоссальное общественное здание — типа «сталинских небоскребов» в Москве, стадиона на 300 тысяч зрителей или неправдоподобно большого помпезного Рейхстага.
Шествия выражают ту же идею: включенности в общность, которая не предполагает корней, истории, но предполагает шумно выражаемую идею коллективного могущества. Факельное шествие в этом смысле ничем не отличается от первомайской демонстрации.
Фашистские же сооружения выражают именно что идею продолжения истории. В этом смысле гигантские сооружения и Москвы, и Берлина 1930-х — социалистического толка, а вот сталинский псевдоклассицизм, как ни странно, — скорее фашистского.
В области поэзии и литературы это произведения с ярко выраженной «мужской» эстетикой — эмоции приглушены, показаны скорее намеком, выражены через жест, позу, короткую отрывистую фразу, но не размазаны в длинных эмоциональных диалогах и сентиментальных описаниях. Это эстетика человека с богатым внутренним миром, который мало демонстрируется и не часто, не всем показывается.
В этом смысле типично фашистская поэзия — это творчество Николая Гумилева. Которая, по словам автора, «не оскорбляет читателя неврастенией, не унижает душевной теплотой, не надоедает многозначительными намеками на содержимое выеденного яйца». В которой очень беспощадно осознается вся жестокость и вся красота жизни.
Очень фашистское представление — коррида.
При генерале Франко в Испании, в мадридской крепости Алькасар был музей, посвященный обороне крепости фашистами. Очень своеобразный музей.
22 июля 1936 г. толедские фашисты, преследуемые местными же революционными анархистами, укрылись в древнем мавританском замке Алькасар в центре города. Всего 1205 военных и 555 гражданских — солдаты, офицеры, кадеты военного училища и просто сторонники «Фаланха Эспаньола» со своими семьями. Возглавил осажденных 60-летний высокий старик — полковник Хосе Этуарте Москардо, директор толедской военной школы.
Штаб республиканцев расположился напротив Алькасара в музее живописца Эль Греко. Обе стороны прекрасно видели друг друга.
Алькасар не был готов к осаде — ни воды, ни пищи, ни боеприпасов. Но и необученные дружины анархистов с единственной прибывшей из Мадрида пушкой не были готовы к штурму. Марокканская кавалерия, авангард армии Франко, уже подходила к Толедо. Республиканцы должны были любой ценой взять Алькасар. Фашисты должны были любой ценой удержать Алькасар.
23 июля 1936 года коменданту Алькасара, полковнику Москардо, позвонил командир осаждающих крепость отрядов анархистов. Он потребовал от Москардо сдачи Алькасара, пригрозив в случае отказа расстрелять его сына-подростка.
Парня привели в штаб красных. Командир (имени которого я знать не хочу) передал телефонную трубку сыну полковника.
Состоялся следующий разговор. Сын:
— Папа!
Полковник Москардо:
— Да, сын, в чем дело?
Сын:
— Они говорят, что расстреляют меня, если ты не сдашь крепость.
Полковник Москардо:
— Тогда вручи свою душу Господу, крикни: «Да здравствует Испания!» и умри как патриот.
Сын:
— Я обнимаю тебя, папа.
Полковник Москардо:
— И я обнимаю тебя, сын.
Не опуская трубку, полковник Москардо проговорил вновь взявшему трубку… существу:
— Ваш срок ничего не значит. Алькасар не будет сдан.
После этого он бросил трубку, а его сын прожил считаные
минуты. Он умер, крикнув «Да здравствует Испания!», как ему и советовал папа. По одной из версий, отец успел выйти на стену и видел, как анархисты убивают его ребенка.
Эта сцена сама по себе глубоко фашистская по эстетике.
Осада длилась больше 70 дней. Республиканцы сидели за баррикадами, в креслах-качалках, под солнечными зонтиками. У них были еда, вода, прохладительные напитки, вино и коньяк. Сидели, читали творения Маркса, спорили о сущности революционного террора по Сталину и Троцкому. Временами вспыхивала вялая ружейная перестрелка: сходящие с ума без воды, смертельно голодные фашисты с башен замка стреляли по хлебным очередям. Городское радио играло и в крепости, и в городе.
Анархисты в приступе революционного остервенения пригнали в Толедо эшелон цистерн с бензином — хотели закачать бензин в замок и поджечь. Бензин вспыхнул, превращая в живые факелы самих анархистов. Свидетели говорили — он вспыхнул чудесным образом, непостижимо для ума.
В крепости не было еды. Воды тоже не было. Сходивших с ума без воды приходилось тут же убивать.
29 сентября 1936 года войска Франко прорвали осаду и спасли гарнизон Алькасара. Полковник Москардо умер в 1956 году, в возрасте 80 лет. Трудно передать словами уважение, которое окружало его до последнего часа во всех классах общества. Когда военный пенсионер Москардо входил в комнату, генералы вставали.
Я не знаю, что было с главарем анархистов. Наум Коржавин допускает, что он «раскаялся в содеянном». Мне это совершенно не интересно. Пусть выродок идет домой, в ад, там ему самое место.
А в крепости Алькасар поставили памятник полковнику Хосе Этуарте Москардо. В комнате, где когда-то полковник Москардо говорил с человекоподобными, — музей. Там стоит телефонный аппарат, пожелтевшие фотографии развешаны на стенах, и висящие там же переводы телефонного разговора на всевозможные языки, в том числе на арабский, японский и иврит.
Вот это и есть яркое проявление «фашистского стиля». Социалисты сделали бы все пышно, торжественно, с массовкой — показав и фотографии штурмов, и фотографии защитников крепости, приведя цифры и диаграммы. Тут все дано просто до аскетизма, через несколько фотографий, старый телефон и диалог.