Документальные свидетельства их любовного поединка, пропутешествовав во времени и в пространстве свыше 130 лет, здесь сопоставлены и синхронизированы; нарушая, быть может, целостность единого текста «Дневника», они восстанавливают целостность и объемность жизни.
Если принять, что знакомство Достоевского с Сусловой произошло в 1861 году, а самая ранняя дата их переписки (письмо Сусловой к Достоевскому) может быть прикреплена лишь к 1863 году, то, в самом деле, надо признать, что мы никогда не сумеем воспроизвести всю конкретную волнующую правду этого периода, т. е. двух начальных лет этой любви, перешедшей, по-видимому, очень быстро в близкую связь… Отъезд Сусловой за границу произошел, по-видимому, поздней весной 1863 года. Отношения с Достоевским были настолько еще не закончены и не выяснены, что первоначально они хотели ехать вместе, но потом Суслова выехала одна, а Достоевский последовал за ней лишь месяца через три, в июле – августе. Трудно сказать, в какой степени тут играли роль внешние житейские обстоятельства Достоевского (закрытие журнала «Время» и разного рода затруднения, за ним последовавшие) или полурешимость Сусловой быстро расстаться с Достоевским, почти «бегство» от него и от создавшихся весьма сложных и спутанных их взаимных отношений.
Петухов Е. В. Из сердечной жизни Достоевского (Ап. Прок. Суслова-Розанова). С. 39.
Влюбленные решили провести медовый месяц за границей. Уже давно мечтал Достоевский о путешествии в Европу. Иван Карамазов, прототип Достоевского, когда ему было двадцать лет, тоже мечтал путешествовать по Европе. Европа казалась ему лишь огромным кладбищем, но он хотел благоговейно преклонить колени перед могилами великих покойников.
Теперь, когда, наконец, у Достоевского есть деньги, он спешит осуществить давно лелеемую мечту. День отъезда приближался; в последний момент дела, связанные с журналом «Время», задержали его в Петербурге… Достоевский был вынужден один вести все дела журнала. Полина уехала одна и хотела встретиться с ним в Париже.
Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении своей дочери. С. 87.
…И вот она вдруг очутилась в Париже, одна, без Достоевского. Внешне ход событий можно себе представить так: возможно, что они вздумали вместе отправиться за границу в начале лета 1863 г., но его задержала история с журналом («Время» было официально закрыто 25 мая)… Быть может, тогда-то она и решила его не ждать и одна уехала… Но это ведь только внешняя картина событий. Суслова уехала одна в начале лета потому, что не хотела дожидаться Достоевского… или уехала раньше, весною, по каким-либо причинам, но тоже личного характера и вполне добровольно… Один этот факт, что она очутилась за границей на несколько месяцев раньше Достоевского, – не говорит ли уже за то, что в ее отношении к нему произошла какая-то крутая перемена, точно действительно, как пишет она в письме, спешно порывает с ним, спасаясь почти бегством…
Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 180–181.
11 апреля 1863 г. Париж.
Яков Петрович!
Я все собиралась писать вам и все откладывала со дня на день, думая найти сообщить вам что-нибудь интересное, но этого, должно быть, долго ждать. Я почти нигде не была, ничего не видала и думаю оставить осматривать Париж до приезда Федора Михайловича. Теперь я хочу хорошенько заняться языком. Я вам очень благодарна за данные мне письма; Тургенева я не застала, он уехал в Баден-Баден[20], а по другому письму была два раза и нахожу это знакомство приятным и полезным. Устюжские[21] меня приняли прекрасно, дают разные советы и приглашают часто быть у них, чему я очень рада. Я живу у m-те Щелковой[22], и она мне немножко надоела, потому что вмешивается в мои дела. В Брюсселе я не была и нигде по дороге не останавливалась, кроме Берлина, которого тоже не видала. Если вздумаете писать мне, я буду очень рада, тем более что, кажется, скоро начну очень скучать. Во всяком случае я довольна моей поездкой, потому что она меня избавила от присутствия людей и мнений, которые мне не нравились, и поможет стать от них более независимо; кроме того, может быть, даст возможность хоть неделю жить так, как хочется; это большое благо и дается нелегко. Если общий смысл жизни не дается, так что по пути к его пониманию встречается бездна сомнений, нужно брать то, в чем уверен. До сих пор я не встречала здесь ни одного человека, сколько-нибудь близкого по мнениям, и думаю, что пропаду со скуки, если не приедет Федор Михайлович.
Аполлинария Суслова 863. Апреля 11. Париж Rue Mazarine № 40
m-те Tchelkoff с передачею мне, впрочем, если вздумаете писать, пишите: Poste restante, потому что переменю квартиру.
Желаю вам наслаждаться Петербургом.
А. П. Суслова – Я. П. Полонскому // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 6. Л., 1985. С. 265.
Эти отношения, по крайней мере со стороны Достоевского, требовали продолжения… Достоевский, как только оказалось возможным, выехал прямо в Париж, где тогда находилась Суслова и, в сущности, ждала Достоевского. Это чувство ожидания, к моменту приезда Достоевского, осложнилось новым важным обстоятельством: за три месяца разлуки Суслова приобрела новый объект страстной привязанности в лице иностранца – учителя пения, в увлечении которым она не могла поставить перед собой никакого предела; по-видимому, новый возлюбленный охватил ее эгоизмом своей непосредственной молодой красивой страсти, чуждой какой-либо рефлексии и психологичности, – полная противоположность Достоевскому. Конечно, при этих условиях встреча с Достоевским была тяжела, и первые дни их пребывания в Париже вместе, их встречи и разговоры, поскольку они отразились в «Дневнике» Сусловой (конец августа – начало сентября 1863 г.), представляют собою сеть мучительных с той и другой стороны переживаний, в которой непосредственность мысли и чувства переплетается с порывами творческой фантазии, факты из жизни – с планами и даже набросками будущих литературных произведений, мечта и действительность, вымышленное и реальное. Распутать и расслоить эту сложную ткань душевных движений – привлекательная задача, но мы в данном случае не стремимся к ее разрешению.
Петухов Е. В. Из сердечной жизни Достоевского (Ап. Прок. Суслова-Розанова). С. 39.
19 июля 1863 г. Париж
Верите ли, месяца полтора собираюсь писать вам. Да о чем писать? В голове какая-то путаница и тяжесть. Я не буду много распространяться о Париже, о моих впечатлениях, скажу только, что взгляд мой на Европу, на Россию, на состояние нашего общества только теперь начинает определяться, до сих пор он был не тот. Мне теперь как-то яснее представляется пассивная роль моих соотечественников в политических и общественных делах, и это меня бесит.
Здесь нас бранят варварами, бесчестящими имя цивилизации, а сами зажгли плошки, когда узнали о взятии Мексики[23], и за неделю кричали подлецам о взятии. Хороши мы, да и они не лучше.
С первого раза Париж мне слишком не понравился, но теперь, в новом обществе (я живу в мужском пансионе, где есть люди всех наций), я начинаю всматриваться в французов и нахожу в них много человеческого. Собственно моя жизнь устроилась довольно скучно: занятия и встречи одни и те же каждый день; я не спешу знакомиться, потому что ищу в людях что-нибудь общего. При тех условиях, при каких я живу в Париже, едва ли ужилась бы я так долго в другом каком городе: Германии или Англии. Я только что начинаю скучать и все собираюсь куда-нибудь ехать, хоть на неделю, но для занятий языком лучше еще подольше оставаться здесь. Осенью думаю ехать в Англию с дамой, у которой живу, и ее мужем; одна пуститься в Лондон, без языка, трушу. Как вы поживаете? Очень бы хотелось получить от вас письмо. Я слышала, что вы куда-то едете. Вот тогда я буду ждать, что вы мне напишите, как нашли Россию. Вы не будете смеяться (как «С.-Петербургские ведомости») над издали любящими отечество. Я не хвалюсь моей любовью к отечеству, но я не космополитка; однако в жизни русских за границей нахожу смысл: по крайней мере чему-нибудь выучатся. Что же патриоты-то делают? Насколько у нас всякий делает то, что желает?
Я здесь довольно часто встречаюсь с англичанами и чувствую к ним полнейшее отвращение за их аристократизм и мораль, а между тем собираюсь жить в Лондоне и учиться английскому языку.
Апол. Суслова
Мой адрес:
Rue St. Michel, St. Hyacinthe, 28 chez М-me Mirran[24].
Здесь я остаюсь на все время моего житья в Париже.
Устюжские теперь страшно далеко, но я у них бываю.
19 июля. 1863. Париж
Некоторые из моих сожителей такие французы, что, видясь с ними раз по 5 в день, я не слышала их голоса, чаще разговариваю с англичанином, но не люблю его очень.
А. П. Суслова – Я. П. Полонскому // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 6. С. 266–267.
23 июля 1863. Петербург
Господину председателю Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым.
Собираясь отправиться на три месяца за границу для поправления моего здоровья и для совета с европейскими врачами-специалистами о падучей моей болезни, я прибегаю к помощи Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым и прошу из капитала Общества себе взаймы, до 1 февраля будущего, 1864 года тысячу пятьсот рублей серебром, без которых я, по обстоятельствам моим, никаким образом не могу двинуться с места. В феврале же будущего, 1864 года я обещаюсь честным словом возвратить в кассу Общества взятый мною капитал (1500 р.) с процентами, ибо твердо уверен, что к тому времени, поправив свое здоровье, успею окончить и напечатать сочинение, которым я теперь занят и которое окупит теперешний заем и все теперешние мои издержки. В случае же моей смерти, равно как в случае, если б я, к февралю будущего, 1864 года каким-нибудь образом не выплатил моего долга Обществу, я предлагаю Обществу в залог вечное право владения и издания в свою пользу всех вообще, равно как и в частности, моих сочинений. Равным образом уступаю Обществу и право продажи этих сочинений книгопродавцу или другому какому-либо лицу в вечное владение или для единовременного издания, – одним словом, уступаю все мои права Обществу в полную и неоспоримую собственность с самого 1 февраля 1864 года в том случае, если б я к этому сроку или умер, или не возвратил вполне взятых мною теперь заимообразно тысячи пятисот рублей из кассы Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. Эта передача Обществу моего права на мои сочинения будет совершена, как следует по закону, в конторе маклера.