По преданию, тантра пришла на землю Индии через танец бога Шивы на его свадьбе. В результате танец свелся к 84 тысячам эротических поз, но их можно выполнить только в измененном состоянии сознания. Потому во время тантрических практик употребление вина, мяса и наркотиков (имеются в виду традиционные растительного происхождения наркотические растения и травы) было широко распространено. Современные тантристы, в особенности европейские и российские, всячески открещиваются от наименования их практических занятий сексуальными оргиями. Я склонен верить, что подавляющее большинство тантрических школ не практикуют во время своих занятий половой акт. Однако судите сами: вся мифология тантризма покоится на любовных отношениях бога Шивы и влюбленной в него его вечной супруги богини Кали.
Начнем с Шивы. На священных изображениях тантр Шива представлен с рыжими волосами и рыжей бородой. Его голову украшает медный шлем с козлиными рогами, руки и ноги его в крови, а тело покрыто пеплом. В одной руке он держит человеческий череп, наполненный вином, а в другой — палицу с остатками человеческой головы на ней. Символ же Шивы, изначальное его тело (или его тонкая сущность) — это лингам (фаллос).
Теперь о возлюбленной Кали (она же богиня смерти). «Она… черна. Ее местопребывание — место сожжения трупов. У нее растрепанные волосы, иссушенное тело и устрашающий вид. У нее впалые красные глаза. Она держит в правой руке череп, наполненный вином, и в левой — свежеотрубленную голову. С улыбающимся лицом она постоянно жует сырое мясо. Ее тело увешано различными украшениями. Она нагая и всегда опьяненная вином. Обычное место для поклонения ей — это место кремации, где поклоняющийся должен совершать ритуалы, будучи обнаженным».
Даже этих сведений хватит, чтобы понять, что боги тантризма — боги жестоких оргий. Даже если отвлечься от черепов и принять их за символические выражения любовных страстей, действительно стоящих близко к смерти (как лучшие из нас знают). Европейский и российский тантризм, конечно, выхолощенный вариант, практикуемый бледнолицыми и хладнокровными братьями у себя на Севере.
«Махамудра-Тилака» рекомендует выбирать для тантрических упражнений девушек не старше двадцати лет, так как старше они уже лишены «тайной силы». Чем младше, тем лучше — советует «Махамудра-Тилака». Интересно, согласны ли с этими советами современные индийские законодатели? «Махамудра…», впрочем, была написана во тьме веков.
Любовь в своей неевропейской нехолодной версии, безусловно, связана с большим количеством мистического насилия, впрочем, редко доходящего до кульминации. Козлиные рога Дьявола видятся женщине на голове любимого, может, и не каждого любимого, но бывает. «Ее» красные глаза я видел под собою во тьме не единожды, у нее — нагой, и всегда опьяненной вином. Некоторые и жевали, как жуют сырое мясо. Подчинить себе чужой дух — более или менее ярко выраженное желание яростных мужчин и женщин. Любовь — поединок, а также акт грязный и кровавый тоже. Не гигиеничный, как бы ни старались американцы. Но исполненный жестокой трагедийности и пронзительных прозрений.
В заключение — стихотворение:
Смерть и Любовь над миром царят,
Только Любовь и Смерть.
И потому Блядь и Солдат
Нам подпирают твердь
неба. Горячие их тела
(он — мускулистый, она — бела,
так никого и не родила,
но каждому мясо свое дала)
переплелись и пульсируют вместе.
Ей — безнадежной неверной невесте —
В тело безумное сперму льет,
Зная, что смерть там она найдет.
У Бляди мокрый язык шершав.
В щели ее огонь.
Солдат, отрубатель и рук и глав,
Он семя в нее, как конь…
Она ему гладит затылок,
И он извивается, пылок…
Прекрасные еврейки
На вкус да цвет товарищей, как известно, нет. Первый же «вкусораздел» — это деление орды мужчин на фанатов либо блондинок, либо брюнеток. Помимо этих двух категорий есть меньшая: экзотические женщины. Так, однажды на одну ночь со мной осталась (дело было в Нью-Йорке) женщина — потомок ацтеков. Она была явственно краснокожей, все части тела у нее были как тыквы: две тыквы грудей, две тыквы (и очень крупные) — ягодиц, странная и красивая тыква лица, изумительно узкие ноготки. Она была, скорее, красивое экзотическое животное, чем человек, помню, что с ней было страшно.
В России самыми близкими экзотическими были женщины из племен евреев и цыган. Но цыган еще где там иди найди, либо в таборе, либо в ресторанном хоре, а вот дочери еврейского народа всегда были рядом. Русский человек — человек северный, по натуре хмурый и невеселый. Поэтому его так и тянуло и тянет еще к цыганам — горячему индийскому племени, выселившемуся в незапамятные времена из Индостана и пришедшему возмущать и веселить русские и европейские души. Мальчиком на окраине города Харькова я познакомился с оседлыми цыганами, а чуть позже приятель мой Толик Толмачев долгое время встречался с юной цыганкой Машей (он вскоре женился на ней — поступок для русского человека, скорее, опрометчивый) и хотел, чтобы я встречался с ее младшей сестрой, но что-то у нас тогда с сестрой не сладилось.
Еврейское племя притягивает и возмущает русского человека уже многие столетия. Эти выходцы из Египта, а вероятнее всего, самые что ни на есть стопроцентные древние египтяне, невозможно экзотичны. Даже те их женщины, которые оевропеились, всё равно брызжут в глаза Древним Востоком. Они и на ощупь иные и пахнут по-иному. У них все инстинкты иные, чем у женщин моего, русского племени. Если в русской женщине преобладающий психотип — трогательная беззащитность, которую одним мужчинам хочется защитить, другим — обидеть, то дочери еврейского народа чаще всего требовательно агрессивны. (Юные еврейки также бывают трогательно беззащитны, но куда реже русских.) Экзотическая, тенистая бездна эти девочки и дамы, надо сказать. Некоторые из них замечательно развратны.
В меня, на протяжении моей жизни, бывали влюблены красивые и страстные еврейки. Чем-то я им нравился. Возможно, тем, что был разительно иной, чем мужчины их племени. Надо сказать, что своим успехом у дочерей еврейского народа я гордился. Перефразируя и переворачивая известное из Бабеля, восторженное о русских женщинах, похвалюсь: «Я мог провести целую ночь с еврейкой, и дочь еврейского народа оставалась мной довольна».
Меня всегда возбуждали еврейки. В них есть какая-то тайна. Я же говорю, на самом деле эти выходцы из Египта и есть древние египтяне. Разве не зовут их пророка Мозес (сравните: Рамзес, Тутмос)? Египтяне они, египтяне. Иная крупноглазая, с гористым профилем, белая, как козье молоко, девица, как будто только что освободилась от бинтов мумии, ожила, налилась соками и мерцает сильными страстными глазами из-под крупных век. Тайна есть, а ведь именно тайна необходима как условие для сильного влечения и возбуждения.
Еврейские девочки немало помогли мне в моей жизни. В тяжелые для меня времена непризнания и лишений мои экзотические подруги давали мне в дар свои загадочные тела. Если вы читали «Дневник неудачника», то вы знаете об этом.
«Ты можешь отложить очередь кого хочешь из них…»
В прекрасной Франции идут общественные баталии по поводу ношения фуляра, он же хиджаб, — головного платка французских мусульманок. Французское правительство намеревается запретить ношение хиджаба в школах и в общественных учреждениях. Мусульман во Франции далеко не горстка, но девять с половиной миллионов, и они постоянно высказывают свою непокорность (уже несколько лет мусульманская молодежь сжигает ежегодно сотни автомобилей, протестуя против полицейского насилия), потому фуляр — это большая проблема. Запрет на его ношение грозит волной насилия. Между тем этот черненький скромный платочек — лишь светская версия полного наряда мусульманки — знаменитой паранджи. Паранджа покрывает всё тело от лица до щиколоток. У бедных женщин она бедная и пыльная, у богатых — поражает изысканностью. Паранджу российские туристы могут наблюдать в Арабских Эмиратах и в Саудовской Аравии.
В русской литературе хиджаб и паранджа известны со времен покорения Кавказа, то есть уже несколько столетий, и, как правило, и полный, и усеченный вариант объединены под словом «чадра». Есенин писал: «незадаром мне мигнули очи, приоткинув черную чадру», помните? Словари пишут, что женщины в мусульманских странах носят свою чадру-паранджу-хиджаб «из культурно-религиозных соображений». На самом деле цель ношения этих одежд — скрыть тело женщины от взглядов других мужчин. В современной же Франции платочек-фуляр, конечно, не имеет целью скрыть тело, но является отличительным религиозным признаком мусульманки. Запрещать его, по-моему, не нужно, европейцы уже давно одичали и в погоне за якобы толерантностью стали нетерпимыми варварами. Например, история с датским художником-остолопом, позволившим себе оскорбить карикатурами пророка Мухаммеда, поражает беззастенчивой наглостью этого жалкого европейца. Он что, не мог избрать других тем для своих карикатур, ему понадобилась фигура великого пророка и проповедника, которого почитают едва ли не полтора миллиарда человек?
Но вернемся к хиджабу-парандже-чадре. За «мигнувшие очи» алкоголик-поэт Есенин мог (это было в Баку в начале двадцатых годов) заплатить жизнью, случись это в суровом Иране, куда его фантазия поместила чайхану, чайханщика с толстыми плечами и обладательницу мигнувших очей. В Иране adultéré наказывался и наказывается смертью. Без чадры женщина может появляться только перед близкими родственниками. В суре «Сонмы» сказано: «Делаете вы что-нибудь открыто или скрываете это, не имеет значения, ибо, поистине, Аллаху всё известно. Не совершат греха жены пророка, если будут появляться открытыми перед своими отцами, сыновьями, братьями, сыновьями братьев, сыновьями сестер, прислуживающими женщинами и своими невольниками». И только; от всех иных взоров женщина обязана скрывать себя. На прогулку и в магазины она отправляется только в сопровождении родственников.