Апостольский Собор и возвращение в Антиохию
Мы переходим к рассказу об Апостольском Соборе – событии, имевшем решающее значение для I дальнейшего развития церковной миссии. Апо-1 стольский Собор узаконил тот способ принятия в Церковь язычников, который на практике уже применялся апостолами, но на него требовалась общецерковная санкция. Одновременно он сделал решающий шаг в сторону освобождения Церкви от влияния иудаизма, отказа от иудейских обычаев и становления христианства как самостоятельной, вселенской религии, не привязанной к тому или иному этносу, той или иной территории.
Соборная церковь св. апостолов. Миниатюра из «Сборника слов и житий святых». До 1426 г. (РНБ. Кир. – Бел. 19/1096. Л. 1 об.)
Для восстановления хода событий мы должны обратиться к двум источникам: 15-й главе книги Деяний и 2-й главе Послания к Галатам. Как мы уже говорили, в отношении второго источника в науке существует разногласие: одни ученые полагают, что в нем описывается посещение Иерусалима во время голода, другие – что речь в нем идет о путешествии на Апостольский Собор. В настоящей главе мы сможем подтвердить вторую точку зрения при помощи сопоставления двух рассказов, выявляя то, что между ними общего, и то, чем они отличаются.
1. Апостольский Собор: свидетельство Луки
Созыв собора
Согласно книге Деяний, причиной созыва Собора в Иерусалиме стали серьезные разногласия между христианами, обращенными из иудаизма, и лидерами антиохийской общины, где в течение долгого времени велась миссионерская работа среди язычников. Ареной споров сначала стала Антиохия, затем они перекинулись в Иерусалим, а Павлу и Варнаве пришлось поехать туда, чтобы принять участие в дебатах:
Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим. Итак, быв провожены церковью, они проходили Финикию и Самарию, рассказывая об обращении язычников, и производили радость великую во всех братиях. По прибытии же в Иерусалим они были приняты церковью, Апостолами и пресвитерами, и возвестили все, что Бог сотворил с ними и как отверз дверь веры язычникам. Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедовать соблюдать закон Моисеев. Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела (Деян. 15:1–6).
Несмотря на возникновение множества новых христианских общин благодаря проповеди апостолов, Иерусалим продолжал сохранять свое значение главного центра, откуда начала распространяться христианская вера и где находились «очевидцы и служители Слова» (Лк. 1:2). Они пользовались непререкаемым авторитетом у всех христиан, кроме Павла, всячески подчеркивавшего свою независимость (как мы увидим из его версии Апостольского Собора, изложенной в Гал. 2:1-10). Тем не менее Павел посчитал нужным поехать на Собор, поскольку понимал, что его свидетельство об успехе проповеди у язычников может стать решающим. Он понимал, что речь идет о будущем Церкви, о ее миссионерской стратегии, о возможности для нее обрести подлинно вселенское измерение, охватить разные народы и распространиться на разные континенты.
Еще раз сформулируем суть вопросов, которые стояли на повестке дня. Что такое христианство – разновидность еврейской веры или новая религия, открытая для всех вне зависимости от их национальности? Чтобы стать христианином, нужно ли превратиться в еврея (не по национальности, а по вероисповеданию и культурному самоощущению), или это не нужно? Достаточно ли крещения для вступления в Церковь или необходимо еще и обрезание? Следует ли уверовавшим соблюдать закон Моисеев со всеми его ритуальными и духовнонравственными предписаниями, или христиане могут жить в соответствии с нравственными заповедями Христа, иметь свое богослужение, не ходить по субботам в синагогу и вообще не соблюдать субботу?
Сегодня для нас, знающих Евангелие, ответы на эти вопросы кажутся достаточно очевидными. Но большинство ранних христиан, обратившихся из иудаизма, не имели перед собой Евангелия в качестве письменного источника и не были свидетелями тех жарких споров между Иисусом и фарисеями, которые отражены на страницах Евангелия. Эти споры касались и отношения к закону Моисееву в целом, и отдельных его пунктов, таких как заповедь о соблюдении субботы и положения, касающиеся ритуальной нечистоты.
Отношение Иисуса к закону Моисееву было двояким. С одной стороны, в Нагорной проповеди Он говорил: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:17–18). С другой – именно Нагорная проповедь свидетельствует о том, что нравственное учение Христа не было ни повторением, ни расширением, ни прямым продолжением ветхозаветной нравственности. Вместо предписаний закона Моисеева Он дерзновенно предлагал ученикам Свои собственные заповеди или Свое понимание древних заповедей, радикально отличавшееся от фарисейского: «Вы слышали, что сказано… А Я говорю вам…» (Мф. 5:21–22, 27–28, 31–34, 38–39, 43–44).
Именно полемика с фарисеями относительно понимания закона Моисеева стала главной причиной того, что Иисус был осужден на смерть. Его трактовка закона воспринималась фарисеями как нечестивая и богохульная; фактическое отвержение Им заповеди субботнего покоя, предписаний о ритуальных омовениях и иных традиций они считали грубейшим нарушением «предания старцев» (Мф. 15:2) – неписаных правил, которыми в иудейской устной традиции оброс писаный закон Моисеев. Обо всем этом мы подробно говорили в книгах, посвященных жизни и учению Иисуса Христа.
На раннем этапе бытия Церкви в нее влились два основных потока: обращенные из иудаизма и обращенные из язычества. При этом первых было немного, так как в основной своей массе иудеи противились новой вере, а вторых становилось все больше и больше. Первые ставили для себя вопрос: как можем мы, впитавшие закон Моисеев с молоком матери, отказаться от него? Перед вторыми вставал совершенно иной вопрос: почему мы должны, уверовав во Христа, следовать не только Его учению, но и учению тех, кто Его распяли?
Предстояло решить принципиальный вопрос об отношении к закону Моисееву, включая его неотъемлемую составляющую – заповедь об обрезании. Но помимо решения принципиального вопроса надо было сформулировать миссионерскую стратегию и определить, в каких конкретных формах это решение должно воплотиться. Если закон Моисеев утрачивает силу, то полностью или частично? И если частично, то что в нем должно быть сохранено, а что может быть опущено?
Апостолы Петр и Павел, фланкирующие колонну с хризмой. Донце поминального сосуда. IV в. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Апостолы долго рассуждали, после чего Петр – фактический глава апостольской общины – встал и сказал:
Мужи братия! вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали; и Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святаго, как и нам; и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их. Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они (Деян. 15:7-11).
Первое, что бросается в глаза при чтении этой краткой речи: претензия Петра на роль «апостола язычников». У Павла, как мы увидим, был совсем иной взгляд: он считал себя апостолом язычников, а Петра – апостолом для иудеев. В Послании к Галатам он говорит: «…ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников» (Гал. 2:8). За исключением крещения Корнилия-сотника (Деян. 10:1-48), книга Деяний не упоминает о каких-либо миссионерских успехах Петра среди язычников. Это, впрочем, вовсе не означает, что их не было. Их отсутствие в книге вполне можно объяснить тем, что Лука был спутником Павла, а потому уделил основное внимание его деяниям, оставив за кадром миссионерские подвиги Петра.
Апостолы Петр и Павел. Граффити. IV в. (Музеи Ватикана, Рим)
Речи Варнавы и Павла в Деяниях не пересказываются. Отмечается лишь, что по окончании выступления Петра «умолкло все собрание и слушало Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог через них среди язычников» (Деян. 15:12).
Речь Иакова
Когда же они умолкли, с речью к собравшимся обратился Иаков. Лука нигде не уточняет, о каком именно Иакове идет речь[161], однако Павел, говоря об Иакове, называет его «братом Господним» (Гал. 1:19).
Ап. Иаков, брат Господень. Фреска Успенского собора Протата в Карее, Афон. 1310 г. Мастер Мануил Панселин
Поскольку другой Иаков – брат Иоанна – к тому времени уже был убит (Деян. 12:2), нет оснований сомневаться в том, что именно Иаков, брат Господень, участвовал в Апостольском Соборе. Он и предложил проект соборного решения:
Мужи братия! послушайте меня. Симон изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое. И с сим согласны слова пророков, как написано: Потом обращусь и воссоздам скинию Давидову падшую, и то, что в ней разрушено, воссоздам, и исправлю ее, чтобы взыскали Господа прочие человеки и все народы, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие. Ведомы Богу от вечности все дела Его. Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников, а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе. Ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу (Деян. 15:13–21).
В своем выступлении Иаков прежде всего ссылается на авторитет Петра, не упоминая при этом ни Павла, ни Варнаву, ни других выступавших.
Главным ветхозаветным текстом, который Иаков избирает для подтверждения своей позиции, являются слова из Книги пророка Амоса (Ам. 9:11–12), истолкованные в смысле указания на обращение в веру язычников[162]. Подразумевается, что это пророчество исполнилось благодаря Христу и Его общине (хотя прямо Иаков об этом не говорит).
Иаков затем переходит к конкретным рекомендациям, присоединяясь к позиции Петра и предлагая не затруднять (μη παρενοχλεϊν) язычников предписаниями закона Моисеева, ограничив требования к ним лишь пятью пунктами. Идет ли речь о решении дисциплинарного или мировоззренческого характера? Иными словами, в своем предложении Иаков исходит лишь из соображений удобства (не следует затруднять язычникам вход в Церковь) или из понимания того, что закон Моисеев с пришествием Христа утратил силу? Похоже, для Иакова предлагаемое решение – лишь дисциплинарная мера. Он не готов полностью списать со счетов закон Моисеев, но считает, что для язычников достаточно лишь сделать выжимку из него в виде пяти озвученных пунктов.
О значимости закона Моисеева для Иакова свидетельствует и тот факт, что он завершает свою речь упоминанием о чтении закона в синагогах по субботам. Это говорит о том, что христиане продолжают участвовать в синагогальных собраниях наряду с иудеями и, несмотря на испытываемые христианами гонения от иудеев, разрыв с синагогой на повестке дня пока не стоит.
Интересной параллелью к рассматриваемой речи может служить Послание Иакова, входящее в корпус Нового Завета. Относительно его авторства высказывались самые разные мнения, однако в последнее время традиционная атрибуция послания Иакову, брату Господню, находит все больше сторонников[163]. Мы придерживаемся этой же точки зрения, в том числе по причине тематического сходства между этим посланием и речью Иакова, как она приведена в Деяниях.
В послании, в частности, доказывается, что «вера без дел мертва». Эту истину Иаков иллюстрирует примерами Авраама, Исаака и Раав-блудницы – ветхозаветных героев, прославившихся своими делами. Иаков приходит к следующему заключению: «Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?.. Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2:2426). Послание Иакова резко контрастирует с посланиями Павла, в которых, как мы помним, последовательно доказывалось противоположное: что человек «оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа… ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал. 2:15–16). И если для Иакова Авраам, приносящий в жертву Исаака, является примером оправдания делами (Иак. 2:21: «Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?»), то для Павла тот же самый образ является примером веры (Евр. 11:17: «Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака…»).
Учение Павла о соотношении закона Моисеева и оправдания через веру является центральной темой Посланий Павла к Римлянам и Галатам. Подробное рассмотрение этого учения выходит за рамки настоящей книги. Тем не менее на основании сделанного нами беглого сравнения между Посланием Иакова и посланиями Павла можно утверждать, что Иаков и Павел отстаивали разные позиции в споре о значимости закона Моисеева. Если Павел говорит об упразднении «закона заповедей» учением Христа (Еф. 2:15), то для Иакова это совсем не так: закон продолжает сохранять для него значимость. Это явствует как из приведенной в Деяниях речи Иакова, так и из эпизода, который будет рассмотрен нами в свое время: когда Иаков будет упрекать Павла в том, что он, по слухам, учит иудеев «отступлению от Моисея», и потребует от Павла выполнить обряд ритуального очищения (Деян. 21:17–26).
В Послании Иакова тема закона Моисеева получает развитие, весьма отличающееся от того, как та же тема трактуется Павлом:
Если вы исполняете закон царский, по Писанию: возлюби ближнего твоего, как себя самого, – хорошо делаете. Но если поступаете с лицеприятием, то грех делаете и перед законом оказываетесь преступниками. Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Ибо Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона. Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы (Иак. 2:8-12).
«Законом царским» Иаков называет в данном случае ветхозаветную заповедь о любви к ближнему (Лев. 19:18), повторенную Христом в числе двух важнейших заповедей закона (Мф. 22:37–40; Мк. 12:29–31). Он также ссылается на одну из десяти заповедей Моисеевых (Исх. 20:13–14). И наконец, ключевое утверждение: нарушитель одной заповеди становится преступником закона, и даже если человек соблюдает весь закон, но согрешит в чем-либо одном, он становится виновным во всем. Столь сильной апологии закона Моисеева мы нигде в апостольских посланиях больше не встречаем. Если Павел говорит о необходимости соблюдать «весь закон» (Гал. 5:3), то он относит это исключительно к обрезанным, причем тут же нападает на них: «Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа» (Гал. 5:4). Для Иакова, как кажется, этого антагонизма между Христом и законом вообще не существует: он продолжает быть уверен в их совместимости.
И тем не менее на Апостольском Соборе Иаков предлагает решение, которое отменяет необходимость обрезания для обращающихся в христианство язычников, а одновременно отменяет и необходимость следования предписаниям закона Моисеева, за исключением пяти перечисленных пунктов. Эти же пять пунктов будут дословно воспроизведены в окружном послании Собора.
Послание Собора
Это послание, текст которого целиком воспроизводится в Деяниях, является первым официальным церковным документом, имеющим соборный характер. В нем впервые употреблена формула «угодно Святому Духу и нам», выражающая веру в то, что соборные решения в Церкви принимаются не просто коллективным разумом, а содействием Святого Духа. Послание должна была отвезти в Антиохию группа «мужей, начальствующих между братиями», а именно Иуда, прозванный Варсавой, и Сила, которым поручили сопровождать Павла и Варнаву (Деян. 15:22–23). Послание гласило:
Апостолы и пресвитеры и братия – находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться. Поелику мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали, то мы, собравшись, единодушно рассудили, избрав мужей, послать их к вам с возлюбленными нашими Варнавою и Павлом, человеками, предавшими души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа. Итак мы послали Иуду и Силу, которые изъяснят вам то же и словесно. Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы (Деян. 15:23–29).
Послание адресовано конкретной группе лиц: братиям из язычников. Оно, следовательно, не касается обращенных из иудеев. Можно предположить, что для обращенных из иудеев закон Моисеев продолжает сохранять силу. Что же касается бывших язычников, то им, в соответствии с предложением Иакова, предписываются простые правила, которые они призываются соблюдать.
Диспут о вере (Апостольский Собор в Иерусалиме). Фреска Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря, Псков. Около 1140 г.
Во-первых, они не должны есть «идоложертвенное», то есть мясо животных, приносившихся в жертву языческим богам: остатки такого мяса можно было купить «на торгу» (1 Кор. 10:25). Для христиан, живших в диаспоре, вкушение идоложертвенного мяса было постоянным искушением: в римском обществе званые обеды нередко начинались с жертвоприношения и предлагалась на них идоложертвенная пища; трапезы в память об умерших также включали приношение богам. Для человека, занимавшего общественное положение, участие в трапезах с идоложертвенными яствами было почти неизбежным[164]. Однако с точки зрения руководителей иерусалимской апостольской общины человек, вкушающий идоложертвенное, даже если это происходит вне стен языческого храма, становится косвенным соучастником языческого культа. В законе Моисеевом сказано: «Не вступай в союз с жителями той земли[165], чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их» (Исх. 34:15).
Во-вторых, обращенные в христианство из язычества должны воздерживаться от блуда, то есть отказаться от свойственной языческому миру половой распущенности в пользу единобрачия.
В-третьих, они не должны есть удавленину, то есть мясо животного, которое не зарезано, а задушено. В книге Второзакония говорится: «…Заколай из крупного и мелкого скота твоего, который дал тебе Господь Бог твой, как я повелел тебе, и ешь в жилищах твоих, по желанию души твоей… только строго наблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа: не ешь души вместе с мясом; не ешь ее: выливай ее на землю, как воду» (Втор. 12:21–24). Еврейская традиция придавала особое значение правильному забою скота[166], и вкушение мяса неправильно умерщвленного животного считалось осквернением.
В-четвертых, обратившиеся из язычества не должны есть кровь в соответствии с вышеприведенной заповедью, основанной на более ранней заповеди из книги Бытия: «Только плоти с душею ее, с кровью ее, не ешьте» (Быт. 9:4).
Наконец, в-пятых, христиане из язычников призываются не делать другим того, чего не хотят себе. Похожее правило сформулировано в Книге Товита: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому» (Тов. 4:15). Однако Иисус в Нагорной проповеди дает то же самое правило не в отрицательной, а в положительной модальности: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12). Ссылка на «закон и пророки» не случайна: хотя такой заповеди в законе Моисеевом нет, Иисус считает, что она из него вытекает; более того, в ней, как в ядре, заключена суть закона.
Важность решения, принятого Апостольским Собором, обусловлена тем, что оно способствовало прояснению позиции Церкви в отношении Ветхого Завета. В спорах о том, в какой степени закон Моисеев сохраняет свою ценность для христиан, Церковь в конечном итоге займет следующую позицию: ритуальные предписания закона, включая обрезание и заповедь субботнего покоя, для христиан утратили значимость, однако многие религиозно-нравственные предписания остаются в силе. Эти предписания составляют тот фундамент, на котором созидается новый христианский «закон свободы» – свободы от мелочных ритуально-бытовых предписаний, от буквы закона Моисеева, при сохранении верности его духу.