Обратимся теперь к Посланию к Галатам, проливающему дополнительный свет на роль Павла в подготовке решений, которыми ознаменовался Апостольский Собор. В этом послании Павел пишет:
Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался. Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться, а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас. И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более. Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных (ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников), и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным, только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности (Гал. 2:1-10).
Список параллельных мест между этим текстом и повествованием Луки об Апостольском Соборе достаточно внушителен:
1) в Иерусалим отправляется та же пара: Павел и Варнава (Деян. 15:2; Гал. 2:1);
2) в Деяниях говорится о том, что «некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев» о необходимости обрезания (Деян. 15:1); Павел говорит о «вкравшихся лже-братиях» (Гал. 2:4), очевидно имея в виду ту же самую группу;
3) дискуссия между Павлом и апостолами имеет тот же сюжет (Деян. 15:5; Гал. 2:4);
4) эта дискуссия имеет тот же исход (Деян. 15:19–21, 28–29; Гал. 2:5–6);
5) миссия Павла признается апостольским собранием (Деян. 15:12; Гал. 2:2);
6) принимается решение о том, что язычники не подлежат обрезанию (Деян. 15:19–20; Гал. 2:7–9);
7) Петр участвует в дискуссии (Деян. 15:7-11; Гал. 2:9);
8) Иаков участвует в дискуссии (Деян. 15:13–21; Гал. 2:9);
9) Иаков занимает в собрании особое место (Деян. 15:19; Гал. 2:9);
10) Иаков ассоциируется с «консервативным» крылом, то есть сторонниками соблюдения закона Моисеева (Деян. 15:13–22; Гал. 2:12)[167].
Уже этот список, на наш взгляд, служит убедительным подтверждением того, что в 15-й главе Деяний и 2-й главе Послания к Галатам речь идет об одном и том же событии. Оно происходит «через четырнадцать лет» после первого посещения Павлом Иерусалима, когда он, недавний гонитель Церкви, а теперь ее ревностный новообращенный адепт, провел пятнадцать дней у Петра (Гал. 1:18). Временной промежуток примерно совпадает с хронологией жизни Павла (согласно которой его обращение имело место около 34 года, а Апостольский Собор – около 49-го)[168].
Сторонники альтернативной гипотезы указывают на различия между двумя повествованиями: 1) в Деяниях направление Павла и Варнавы в Иерусалим представлено как результат решения антиохийской общины, принятого под влиянием пришедших из Иудеи, тогда как Павел говорит, что ходил туда «по откровению»; 2) в Деяниях пришедшие из Иудеи вступают в открытый спор с Павлом и Варнавой, тогда как в Послании к Галатам «лжебратья» представлены как скрытно вкравшиеся, чтобы «поработить» антиохийскую общину; 3) Павел упоминает о Тите, в рассказе Луки он не фигурирует; 4) Павел называет имя Иоанна, у Луки он не упоминается; 5) в Деяниях Петр говорит о своей проповеди среди необрезанных, в Послании к Галатам его служение сводится к проповеди среди обрезанных.
Первый пункт не содержит взаимоисключающих утверждений: личное откровение Павлу вполне могло сопутствовать решению общины. Второе разногласие, на наш взгляд, объясняется различием в тональности повествования у Павла и у Луки. Если Лука рассказывает о конфликте в антиохийской общине достаточно отстраненно, то Павел говорит о нем как напрямую в него вовлеченный. Павел – одна из сторон конфликта, и его описание другой стороны окрашено в яркие эмоциональные тона. Третье и четвертое разногласия представляются нам мнимыми, так как основаны на argumentum e silentio[169]: отсутствие упоминания о том или ином персонаже не означает, что он физически отсутствовал. Наконец, пятого разногласия мы уже касались выше: на наш взгляд, оно обусловлено разницей в понимании Петром и Павлом их собственных ролей в общем миссионерском деле.
Павел довольно резок в отношении иерусалимской общины апостолов: они «знаменитые», но для него это ровным счетом ничего не значит; он уверен в правильности своих действий, потому что имеет на них санкцию от Самого Бога. Тем не менее Павел с удовлетворением констатирует, что иерусалимские апостолы подали ему и Варнаве «руку общения».
3. Петр и Павел в Антиохии
В книге Деяний за повествованием об Апостольском Соборе следует краткое упоминание о том, что Павел, Варнава, Иуда и Сила отправились в Антиохию и вручили общине апостольское послание, которое было с радостью прочитано. Иуда и Сила пробыли в Антиохии некоторое время, наставляя членов общины, затем Сила остался, а Иуда вернулся в Иерусалим. Павел же и Варнава продолжали свое служение в Антиохии (Деян. 15:30–36). Далее Лука повествует о втором миссионерском путешествии Павла.
В Послании к Галатам за рассказом об Апостольском Соборе следует другой эпизод, отсутствующий в Деяниях. В этом эпизоде Петр и Павел сталкиваются лицом к лицу:
Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски (αναγκάζεις Ίουδαΐζειν)? (Гал. 2:11–14).
Почему Павел считает нужным упомянуть об этом инциденте? Вероятно, чтобы доказать, что и «знаменитые» могут ошибаться, что и Петр не непогрешим. В Иерусалиме Петр был на первых ролях, но в Антиохии он был гостем, и Павел ожидал, что он будет вести себя согласно местным правилам. Петр так и делал, пока не пришли «некоторые от Иакова» – представители ортодоксального иудейского крыла Иерусалимской Церкви, с которыми у Павла были сложные отношения (достаточно вспомнить, как он говорил о другой группе представителей, предположительно, того же крыла, вкравшихся в общину антиохийских христиан, чтобы «подсмотреть их свободу»).
Апостолы Петр и Павел (Церковь Торжествующая). Донце поминального сосуда. III в. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Итак, Петр, раньше спокойно садившийся за стол вместе с язычниками, теперь, когда гости из Иерусалима за ним наблюдали, стал избегать этого и увлек за собой Варнаву. Павел был очень недоволен этим и прилюдно обличил Петра. Он употребил в отношении Петра тот же термин, который Христос использовал в отношении фарисеев: лицемерие. Павел счел такое поведение Петра лицемерием и отходом от «истины Евангельской». При этом Павел нигде не объясняет, каким образом Петр заставлял язычников «иудействовать» (Ίουδαΐζειν): из его слов следует только, что Петр сам иудействовал, воздерживаясь от совместных трапез с язычниками на глазах у гостей от Иакова.
Некоторые исследователи полагают, что описанный конфликт между Павлом и Петром более вероятен до Апостольского Собора, чем после него[170]. Однако тема, вокруг которой возник конфликт, на Соборе не обсуждалась. Там речь шла о том, на каких условиях обратившихся из язычества следует принимать в Церковь. Здесь же речь идет о правилах поведения, которых христиане должны придерживаться в быту. Иудейский закон запрещал садиться за один стол с язычниками, и пришедшие от Иакова продолжали соблюдать это правило. Но в антиохийской общине оно не соблюдалось. В этом заключался один из аспектов той «свободы», которой так дорожил Павел. В Послании к Галатам он призывает:
Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства. Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа… Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати, а мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры (Гал. 5:1–2, 4–5).
Обрезание и соблюдение иудейских обычаев – признаки рабства, считает Павел. А Христос принес людям освобождение от ветхозаветного закона. Павел глубоко осознает, что христианство – это новая религия, что «во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. 5:6). Он не устает это повторять и доказывать, в том числе в полемике с такими корифеями, как Петр.
Вопросы, касающиеся сосуществования христиан с язычниками, занимают особое место в посланиях Павла. В Первом послании к Коринфянам он затрагивает тему, которая получила освещение в послании Апостольского Собора: об идоложертвенных яствах. Павел пишет: «Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого». Однако «не у всех такое знание: некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется» (1 Кор. 8:1–7). Иными словами, идоложертвенная пища ничем не отличается от обычной, но некоторые, вкушая ее, испытывают угрызения совести.