Дальше Павел делает ключевое утверждение: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8). Одним этим утверждением Павел ниспровергает все предостережения, касающиеся употребления нечистой пищи, которые содержатся в Ветхом Завете: они, с его точки зрения, утратили свою значимость для христиан. Тем не менее Павел предупреждает: «Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных». Если кто-нибудь увидит христиан сидящими в капище с язычниками, его немощная совесть может быть уязвлена. А потому, заключает Павел, «если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8:9-13).
В том же послании Павел, возвращаясь к той же теме, предлагает следующие правила поведения: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести… Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования… Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести» (1 Кор. 10:25–28).
Павел, таким образом, проводит различие между активным участием в языческом культе, пассивным участием в нем и вкушением остатков от него. Активное участие для христианина недопустимо. Пассивное участие, то есть присутствие на трапезе в языческом храме после того, как жертва принесена, и вкушение от идоложертвенных яств, нежелательно, так как может вызвать соблазн. Что же касается мяса, которое продается на рынке, то христианин не обязан исследовать, каково его происхождение и не является ли оно остатком от жертв, принесенных богам. Такое отношение к пище резко отличает христиан от иудеев, для которых любая пища, не входящая в список разрешенной, или приготовленная не иудеями, или приготовленная не по правилам, была нечистой.
Как мы помним, Апостольский Собор под влиянием Иакова высказался за однозначный запрет христианам вкушать идоложертвенное мясо. Позиция Павла существенно отличается. Он предлагает гораздо более гибкий подход, с учетом реалий жизни христиан в языческом обществе. Павел считает необходимым воздерживаться от идоложертвенного мяса только в том случае, если происхождение этого мяса известно и его вкушение может кого-то соблазнить.
4. Безбрачие Павла
В книге Деяний ничего не говорится о семейном положении Павла – был ли он холостым, женатым или вдовцом. Однако сам Павел в Первом послании к Коринфянам упоминает о своем безбрачии, сравнивая себя с другими апостолами: «Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?» (1 Кор. 9:5)[171].
О том, что Петр был женат, мы узнаем из синоптических Евангелий, где рассказывается о том, как Иисус исцелил его тещу (Мф. 8:14–15; Мк. 1:29–31; Лк. 4:38–39). Если употребленное Павлом слово «спутница» понимать буквально, можно предположить, что и после смерти и воскресения Иисуса, когда Петр вышел на апостольское служение, жена сопровождала его в путешествиях.
Было ли безбрачие для Павла делом сознательного выбора или результатом стечения обстоятельств? С одной стороны, Павел мог просто не успеть жениться: в отличие от Петра, которого Иисус призвал, когда тот уже состоял в браке, Павел был призван еще юношей и после этого сразу же начал апостольскую деятельность, не позволившую ему думать о женитьбе. С другой стороны, сам Павел объясняет свое безбрачие сознательным выбором: он имеет власть обзавестись «сестрой-женой», но не делает этого, чтобы семейные узы не препятствовали его апостольскому служению.
В том же Первом послании к Коринфянам Павел, отвечая на ранее полученный запрос, рассуждает:
А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа… Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7:1–2, 6–9).
Обратим внимание на то, что Павел приводит себя в пример христианам коринфской общины. Несколько выше он писал: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4:16). Одним из аспектов такого подражания Христу является безбрачие. Из слов Павла явствует, что он не женился не потому, что на вступление в брак не было времени или обстоятельства не сложились, а потому, что и в этом, как и во всем остальном, он стремился уподобиться Христу[172].
Из книги Деяний вырисовывается следующая картина. В иерусалимской общине христиан было две группы во главе с двумя лидерами. В одной группе доминировал Петр – фактический глава апостольской общины, ставший таковым еще при жизни Христа. Ему, а не кому другому Иисус сказал: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16:18). Другую группу возглавлял Иаков, родственник Христа по плоти, «брат Господень». Эта вторая группа была, по-видимому, более консервативной в отношении соблюдения иудейских обычаев, чем первая. При этом между двумя группами антагонизм не просматривается.
Он, однако, четко прослеживается во взаимоотношениях между, с одной стороны, Павлом, а с другой – членами иерусалимской общины, включая Петра и Иакова. О взаимоотношениях Павла с Иаковом мы ничего не знаем, но что касается взаимоотношений между Павлом и Петром, то они были далеко не безоблачными. Подобно вихрю, Павел, которого все помнили как лютого гонителя Церкви, вторгся в апостольскую общину, где Петр обладал почетным первенством, и начал активно насаждать свои взгляды и подходы, отличные от тех, что были приняты среди иерусалимских христиан. И если в Иерусалиме он, будучи гостем, вел себя скромно, то в Антиохии на правах хозяина мог заговорить с Петром другим тоном.
Павел не ограничился устной проповедью, но начал рассылать в местные Церкви свои послания, которые сразу же получали широкое хождение. Петр успел ознакомиться по крайней мере с некоторыми из них. В своем Втором послании он пишет:
Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире; и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное (έν αίς έστιν δυσνόητά τινα), что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет. 3:14–16).
Высокое богословие, свойственное посланиям Павла, казалось Петру «неудобовразумительным», и он дает не очень лестную оценку этим посланиям. Вряд ли возможно считать, что таким способом Петр отреагировал на упоминание о себе в Послании Павла к Галатам. О Павловых посланиях он говорит в контексте вполне конкретной темы, которую Павел затрагивал в Посланиях к Фессалоникийцам: темы Второго Пришествия Иисуса Христа (1 Фес. 4:13-5:11; 2 Фес. 1:7-10; 2:1-12).
Противостояние между Петром и Павлом нередко преувеличивалось в научной литературе. Немецкий ученый Ф. К. Баур в XIX веке создал целую теорию, согласно которой в Ранней Церкви были два противоборствующих течения: павлинизм и петринизм. Эта теория давно уже признана несостоятельной[173], но определенное влияние на позицию ученого сообщества по данному вопросу она оказала.
Христос Виноградная Лоза. Икона. Сер. XV в. Иконописец А. Акотантос (монастырь Одигитрии Месарас, Крит)
Нам представляется, что разногласия между Павлом и Петром не следует преувеличивать. Они могли возникать по конкретным вопросам или проистекать из особенностей личностей двух апостолов, из различий в воспитании и мировосприятии, но они не касались ни существа веры, ни сути миссионерской стратегии Церкви[174]. И Апостольский Собор очень ярко выявил это единство при возможной разнице исходных позиций.
Иногда создается впечатление, что Павел действовал слишком поспешно, с чрезмерной горячностью.
Апостолы Петр и Павел. Фреска кафоликона монастыря Ватопед на Афоне. Кон. XII в. (ризница монастыря Ватопед)
Недолгий период так называемого иудеохристианства так или иначе подходил к концу: он закончится с разрушением Иерусалимского храма в 70 году[175]. Но Павел чувствовал, что молодой, растущей христианской общине, в которую вливались толпы язычников, становилось все более тесно и некомфортно в прокрустовом ложе иудейских обрядов, традиций и правил. И он спешил, несмотря на сопротивление иерусалимских старцев, освободить от них Церковь.
В конце концов он нашел понимание и поддержку в иерусалимской общине, а его послания уже в первом поколении христиан снискали ему высочайший авторитет.
Фрагмент композиции «Сошествие Св. Духа на апостолов». Мозаика собора Сан-Марко в Венеции. XII в.
Последующая церковная традиция полностью примирит двух первоверховных апостолов. В их честь установят единый праздник, создадут их общее изображение, на котором они, нежно обнимая друг друга, прикасаются друг к другу щеками. Более того, Павел будет присутствовать на иконе Пятидесятницы – события, в котором он не мог принимать участия в качестве одного из апостолов, поскольку на тот момент был яростным противником христианства.
Память Церкви преображает реальность. В историю Церкви имена обоих апостолов вписаны золотыми буквами, а трения, имевшие место между ними, преданы забвению.
Апостолы Петр и Павел. Икона. XIV в. (Византийский музей, Афины)