В настоящей книге мы попытались рассмотреть сведения о жизни Петра, рассыпанные по разным источникам – четырем Евангелиям, книге Деяний апостольских, посланиям Павла, посланиям Петра, а также другим христианским сочинениям до IV века включительно. Мы оставили в стороне апокрифический материал как заведомо недостоверный, сосредоточившись лишь на тех пунктах биографии Петра, которые представляются основанными на реальных исторических фактах.
Отделение достоверного исторического материала от недостоверного началось уже в ранней Церкви: именно этот процесс привел к отвержению апокрифических писаний и формированию новозаветного канона. Уже во II веке об интенсивной работе по отделению пшеницы от плевел свидетельствует монументальный труд Иринея Лионского, в котором контуры новозаветного канона четко очерчены. Данный труд был продолжен последующими авторами, включая Оригена и Отцов Церкви IV века, из которых следует особым образом выделить Иоанна Златоуста на Востоке и Блаженного Иеронима на Западе.
В новое время споры о достоверности тех или иных преданий, отраженных в новозаветных текстах и других древних источниках, возобновился с новой силой. Многое из того, что древним авторам казалось непререкаемым, подверглось пересмотру. Интенсивный поиск «исторического Иисуса» сопровождался не менее интенсивными попытками выявить историческое зерно в информации о Петре и Павле, рассыпанной по различным раннехристианским источникам.
В своем исследовании мы исходили из презумпции достоверности информации, содержащейся в новозаветных текстах, а также из аутентичности тех книг Нового Завета, которые церковная традиция приписывает конкретным авторам. Иные пути для воссоздания облика «исторического Петра» мы предоставляем другим авторам.
Принятая нами за основу методологическая установка позволила нам проследить развитие личности Петра – от его первых шагов в качестве человека, которого Иисус оторвал от рыбацких сетей и включил в общину Своих учеников, до мученической кончины в Риме. Пётр прошел большой путь, отмеченный непониманием слов и действий Иисуса, сопротивлением Его словам и намерениям, отречением от Него из страха за собственную жизнь. Но за всеми действиями Петра стояла пламенная любовь к Учителю, которая и помогла ему в конце концов прийти «в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4:13).
В литературе о Петре стало общим местом представление о нем как человеке пылком, но колеблющемся, порывистом, но нерассудительном, слишком эмоциональном и самонадеянном. Евангельские рассказы, в которых он фигурирует, как кажется, убедительно подтверждают такой взгляд на первоверховного апостола.
Однако в Деяниях мы видим другого Петра. Событие Пятидесятницы настолько изменило его, что от прежнего маловерия и страха за свою жизнь не осталось и следа. Теперь Пётр – дерзновенный проповедник воскресшего Иисуса, не боящийся открыто говорить о Нем перед первосвященниками, готовый ради Учителя претерпеть тюремное заключение, а если надо, то и саму смерть.
Два послания Петра, включенные в корпус Нового Завета, отражают поздний период его жизни. В них Пётр предстает как один из авторитетных духовных лидеров древней Церкви, который наряду с Павлом считает своим долгом письменно наставлять христиан разных областей. Он обладает собственным богословским видением, его голос имеет свою характерную интонацию. При всей краткости и фрагментарности этих посланий они содержат учение, обладающее внутренней цельностью и законченностью.
И, наконец, из других источников мы узнаём об апостольских подвигах Петра и о его казни в Риме в правление императора Нерона. Именно такой конец был предсказан ему Иисусом (Ин. 21:18–19). Мученическая кончина стала увенчанием долгого пути, начавшегося для Петра на берегу Галилейского озера и закончившегося вдали от родных мест. С Римом связана и посмертная судьба апостола: последующая традиция прочно отождествила его именно с этим городом.
Обращая внимание на слабые стороны характера Петра, исследователи евангельского текста, – как древние, так и в особенности современные, – нередко проходят мимо того, что в образе Петра можно обозначить как константу: его веру в Иисуса как в обетованного Мессию и Сына Божия. Эта вера проявилась уже в словах, которые он произнес в тот момент, когда многие ученики Иисуса отошли от Него и перестали ходить с Ним (Ин. 6:66–69). Наиболее ярко она была выражена в Кесарии Филипповой – в том исповедании веры, в ответ на которое Иисус назвал Петра камнем, нположенным в основание Церкви (Мф. 16:13–19).
На протяжении всего своего жизненного пути после встречи с Иисусом, насколько этот путь можно видеть по имеющимся источникам, Пётр последователен в исповедании веры в Него как в Христа и Сына Бога Живаго. Эта вера не носит характер интеллектуальной убежденности в божественном достоинстве Иисуса: в ней имеется ярко выраженная эмоциональная составляющая. Не случайно воскресший Иисус спрашивает Петра не о том, верует ли он в Него, но – любит ли Его. И именно в ответ на троекратное заверение в любви возвращает Петру пастырскую власть, которой он мог лишиться из-за своего отречения от Учителя (Ин. 21:15–17).
Отречение Петра было самой позорной страницей его биографии. Однако тот факт, что все четыре Евангелиста рассказали о нем, означает, что этот эпизод не только не пытались утаить, но, наоборот, ему придавали особое значение как одному из ярких примеров греха, покаяния и прощения. Первоверховный апостол был человеком со свойственной любому человеку слабостью. Но несокрушимая вера Петра в Иисуса и пламенная любовь к Нему не поколебались даже вследствие его собственного нравственного падения. В отличие от Иуды, раскаявшегося в предательстве, но не вставшего на путь подлинного покаяния, Пётр нашел в себе силы не только оплакать свое отречение, но и всем подвигом последующей жизни доказать верность Учителю и любовь к Нему.
Значение Петра для новозаветной Церкви можно сопоставить со значением Авраама для Израильского народа. Авраам в книге Бытия предстает как пример твердой и несокрушимой веры в Бога. Христианская традиция также воспринимает его как образец веры (Рим. 4:11; Евр. 11:9-10, 17–19). Жизнь Петра, может быть, не была во всех отношениях образцовой, но его вера в Иисуса как Сына Божия была последовательной и твердой.
Икона Святого первоверховного апостола Петра. Византия. XIII в.
Библиография[506]
I. Священное писание Ветхого и Нового Заветов
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1988.
Biblia Hebraica Stuttgartensia. Ediderunt K. Elliger et W. Rudolph: Adjuvantibus H. Bardke et al. Textum Masoreticum curavit H. P. Rfiger. Stuttgart, 1990.
Novum Testamentum graece. Cum apparatu critico curavit Eberhard Nestle. Novis curis elaboraberunt Erwin Nestle et Kurt Aland. Editio vicesima quinta. London, 1975.
Septuaginta. Id est Vetus Testamentum graece iuxta LXX in-terpretes. Edidit Alfred Rahlfs. Duo volumina in uno. Stuttgart, 1979.
II. Творения отцов и учителей церкви[507]
Августин
Послания: Epistolae. CSEL 55.
Проповеди: Sermones. PL 38–39.
Амвросий Медиоланский
О вере к императору Грациану: De fide ad Gratianum augustum libri V. PL. 16. Col. 527–698.
Афанасий Великий
Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти: Oratio de incarnatione Verbi. PG 25, 95-198. Русский перевод: Афанасий, свт. Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти // Творения. Ч. 1. С. 191–264.
39-е пасхальное послание: Ex epistola tricesima nona sancti Athanasii Alexandriae episcopi de Paschalis festo. PG 26, 1435–1440.
Беда Достопочтенный
Изложение Деяний апостольских: Super Acta Apostolorum Expositio. PL 92, 937–996.
Григорий Богослов
Слово 31, о Святом Духе: Oratio 31, De Spiritu Sancto. SC 250, 276–343.
Слово 41, на Святую Пятидесятницу: Oratio 41: In Pente-costen. PG 36, 428–452. Русский перевод: Григорий Богослов, свт. Творения. Т. 1. М., 2007. С. 487–495.
Стихотворения догматические: Carmina dogmatica. PG 37, 397–522.
Григорий Великий
Письма: Registri epistolarum. PL 77.
Григорий Нисский
Против Евномия: Refutatio confessionis Eunomii. PG 45, 463–572. Русский перевод: Григорий Нисский, свт. Опровержение Евномия. Кн. I–IV // Творения. 1863. Ч. 5. С. 8–677.
Епифаний Кипрский
Панарион: Epiphanius. Anchoratus und Panarion. Ed. K. Holl. GCS 25. Leipzig, 1915; GCS 31. Leipzig, 1922. Русский перевод: Епифаний Кипрский, свт. На 80 ересей Панарий, или Ковчег // Творения. M., 1863–1885. Ч.1–5.
Иероним Стридонский
Послания: Epistulae. PL. 22. Русский перевод: Иероним Стридонский, блж. [Письма] // Творения. К., 1893, 1894, 1903. Ч. 1–3.
Против Иовиниана: Adversus Jovinianum Libri Duo. PL 23, 205–384.
Толкование на пророка Исаию, кн. 1-18: Commentariorum in Isaiam prophetam, lib. I–XVIII, PL. 24. Col. 17-678. Русский перевод: Иероним Стридонский, блж. Восемнадцать книг толкований на пророка Исаию // Творения. Киев, 1905. Ч. 7 (Кн. I–VIII). С. 1–457; Ч. 8 (Кн. IX–XIV). С. 1–302; Ч. 9 (Кн. XV–XVIII). С. 1–245.
Иларий Пиктавийский
Комментарий на Евангелие от Матфея. Commentarius in Matthaeum. PL 9, 917-1078.
Иоанн Златоуст
Беседы на Деяния апостольские: Homiliae in Acta apostolorum. PG 60, 1-384. Русский перевод: Иоанн Златоуст, свт. Творения. Т. 9. Кн. 1. СПб., 1903. С. 5–478.
Беседы на 1-е Послание к Коринфянам: Homiliae in Epistolam primam ad Coryntheos. PG. 61, 11-382. Русский перевод: Иоанн Златоуст, свт.