Получается, причинно- следственная связь — это фальшивка? Валентин со своей напускной нравственностью портил жизнь тем, до кого дотягивался, и стал жертвой двух случайных попутчиков. Или именно душный морализм привел старого чудилу к тому, что его загрызли загнанные в угол волчата?
Я отправил Зареме ссылку на интервью. Она в ответ выслала мне пост из «Подслушано Владимир». Якобы в доме чиновника обнаружили отсыревшую кипу порножурналов из девяностых.
— Олдово, — прокомментировал я.
— Настоящая консерва.
Но мы его убили. Никогда себе не прощу. Был шанс разрулить все иначе.
На вокзале мы поспешили удалиться от тероборонцев. Они шумели и матерились, совершенно не заботясь о своем облике. Встреча с корешами, такими же молодыми и наглыми, прибавила им бодрости духа. В голосах слышалось что-то племенное и жизнерадостное. Ни при каких обстоятельствах не хотелось бы встать на пути у этих витальных парней.
— Фрайкор, — бросила Зарема, когда мы отошли. — Строят из себя наших защитников. Да это же феодальные дружины, сколоченные из вчерашних зэков и безработного мужичья. Когда начнется гражданская вой на, они будут делать то же самое, что и всегда: оберегать активы местных князьков и кошмарить народ. Девяностые, которых многие боятся, вернутся в кубе.
Миновали шашлычную, из которой пахло паленой шкурой.
— Либо они нас, — продолжила Зарема, — либо мы их. Пока все идет к тому, что они нас.
Мы прошагали до большой площади. С краю ее высился на постаменте очередной Ленин. В выборгской версии бронзовый вождь смотрел вдаль и слегка вверх. Левая рука отворачивала лацкан пальто, правая сжимала кепку, точно трубку телефона.
— Пропаганда убеждала, что мы не какая-то там Украина, — съязвила Зарема. — На Украине, мол, рушат памятники Ленину и процветают нацбаты. У нас не так. У нас Ильичей повально не сносят. Разве только антинародным дружинам оружие раздают.
— Надо верить в лучшее, — сказал я.
— Звучит пошло, но да. Что нам еще остается?
Мы присели на скамейку в тенистом скверике, спиной к памятнику. Зарема протянула мне бутылку воды и сухари. Я попросил острый соус, чтобы потушить огнем аппетит.
Вот мы и пришли к общему знаменателю.
— Ждем, пока напишут финны? — уточнил я.
— Ждем.
— Как долго?
— До вечера. Не напишут — ищем место для ночевки.
— У тебя есть знакомые в Выборге?
— Навскидку нет. Подниму связи, если понадобится.
По правде, я бы не возражал против коктейльной вечеринки. Пусть без тринидадского биттера и лаймов. Пусть финские товарищи попридержат вести до завтра, а сегодня все будет беззаботно, и я усну в мягкой постели.
— У меня водка есть, — сказал я.
— Предлагаешь ее тут распить?
— Просто напоминаю. Вечером можно.
— Вечером я бы погуляла по Выборгу. Если не будет планов и найдется, куда закинуть вещи.
Зарема рассказала, что Выборг — бывшая шведская крепость. Его историческая часть сумрачно обаятельна. В ней сохранилось много каменных построек в немецком духе. Они теснятся на узких улочках, вымощенных булыжником. Исторические протестантские храмы делят пространство со старинными развалинами, а стильные кофейни гармонируют с уютными бюргерскими пивными. Ночью после кружки пшеничного легко забыть, в каком ты веке.
— И парк Монрепо, до которого я не добралась в прошлый раз. Объект культурного наследия, музей- заповедник и все такое. Говорят, там лес по скалам спускается к воде.
После такой рекламы желание остаться здесь на ночь усилилось. Даже без коктейльной вечеринки.
За разговором мы упустили из виду полицейского, который справа приблизился к нам. Со скамейки он казался высоким и массивным. На рябом лице с крупным носом не отражалось эмоций.
— Здравствуйте, молодые люди. Покажите, пожалуйста, документы.
У меня все оборвалось. Бесцветный голос добавил жути просьбе. Зарема, напротив, не растерялась. Тон ее прозвучал так же вежливо, как и настойчиво:
— Здравствуйте. Обычная проверка или с конкретной целью?
— Обычная проверка.
Зарема неспешно достала из рюкзака паспорт. Я последовал ее примеру. Испуг слегка унялся.
— Казань, — констатировал полицейский. — На отдых?
— На сплав, — ответила Зарема. — В Карелию.
— В Выборге встречаемся с друзьями, — уточнил я.
Полицейский протянул нам документы.
— Значит, у нас проездом?
— Получается, так.
— Тогда желаю вам адреналиновых приключений. Будьте осторожнее на воде.
— Спасибо.
— И держитесь аккуратнее с тероборонцами. Они не всегда вежливые.
Полицейский отдал честь и ушел.
— Как будто тоже не питает симпатии к этим хлопчикам, — сказал я.
— Раньше он воплощал закон. А теперь границы закона определяют другие.
Зарема вытащила из кармана телефон.
— Н аконец-то! Уведомление, которого ждала целая Казань.
— Финляндия на проводе?
Не отрываясь от экрана, Зарема отмахнулась.
Пока она читала, глаза ее расширились. Губы сложились в тонкую полоску, скулы заострились.
— Едем? — не выдержал я. — Остаемся?
Зарема подняла на меня глаза. Шальной взгляд точно плавал.
— Когда ты сегодня листал ленту, там попадалась новость о теракте?
— Не помню. Какой теракт, где?
— В Питере. Вчера убили финского консула.
Я принялся забивать запросы в поисковик. Ни один крупный новостной ресурс из России не сообщал об убийстве. Чемпионат России по футболу, пойманные диверсанты, звездный развод.
Телефон завибрировал у меня в руках — сообщение от Заремы. Ссылка вела на англоязычный сайт.
— Заблочено.
— VPN включи.
Из материала я понял, что консула застрелили из снайперки. У дома, прямо у парадной. Никого не задержали, никто не предъявил официальных извинений. Дело на всех парах мчится к разрыву дипломатических отношений.
Мое внимание привлекла другая новость на том же сайте, сегодняшняя. Китайская авиация потопила американский патрульный катер. Китайцы объявили, что из-за тумана не увидели опознавательных знаков, а судно вторглось в их территориальные воды, чтобы осуществлять нелегальную разведку. Американцы пообещали в ближайшее время привести доказательства, что границы соблюдались, и потребовали от Китая сатисфакции.
Я отправил статью Зареме и подождал, пока она дочитает.
— Это все? — произнес я. — Третья Мировая?
— Инцидент есть. Будет выгодно начать — начнут. Будет выгодно притормозить — притормозят. Нас не спросят.
Зарема встала и что есть силы пнула скамейку.
— Старые ублюдки! Вот бы собрать их на катера и утопить.
Зарема села обратно. Ее плечи подрагивали, грудь вздымалась.
— В Финляндию нас не берут?
— Что, не терпится поработать озеленителем? Поиграть на газонокосилке? Сегодня никак, прости.
Я проигнорировал сарказм.
— Только сегодня? А завтра?
— Не знаю. Я не знаю. Написали, что свяжутся на днях. Все зависит от того, как история с убийством раскрутится. Я не знаю.
Если начнется полноценная мировая вой на и нас поймают, то расстреляют без проволочек. И никакого репутационного ущерба власть не получит. Казней станет так много, что все отдельные случаи потонут в море статистики. Будут и парные расстрелы, и коллективные.
Кончики моих пальцев коснулись дрожащего плеча Заремы.
— Едем в Питер, — сказала она. — Перекантуемся там. День, два, не знаю, неделю. Может, сгорим в ядер-ном пожаре, и все само собой разрешится. Все гештальты закроются.
Я поднялся.
— Не надо ядерных пожаров. По-другому вырулим.
19
Перед вокзалом тероборонцы глушили пиво на лавке и что-то оживленно обсуждали. Не исключено, что грядущие расклады на случай, если Китай и США все-таки схлестнутся.
— Что это господин полицейский дремлет? — съязвила Зарема. — Распитие в общественных местах.
Она круто развернулась на сто восемьдесят градусов.
— Вокзал в другой стороне, ты чего?
— Вот и прекрасно. Поедем стопом.
— Как стопом?
— Как и до этого.
Я попробовал уговорить. Зарема стояла на своем.
— Во-первых, сэкономим. А во-вторых, я в один поезд с этими не сяду. Иначе за себя не отвечаю.
Зарема открыла на телефоне карту. Чтобы попасть в Петербург, нам предстояло сперва выбраться на Ленинградское шоссе.
— Хорошая новость. До шоссе нам всего минут пять своим ходом.
Удобная штука эти спутниковые карты. А уж с опцией 3 … Раньше в депрессивные вечера я любил сесть перед монитором и устроить себе прогулку по планете. Впадал в диссонанс от Амстердама с его контрастом мрачных форм и пестрых расцветок, бродил в ковид по Шанхаю и не надевал маску, мчался на байке по пустынным хайвэям Аризоны. «Аризона» — какое красивое слово. Живи я в Аризоне, купил бы дробовик и отрастил бы бороду.
Доведется ли снова там побывать? Хотя бы виртуально? На большее не замахиваюсь.
Мы дошли до остановки.
— Любишь бесплатно кататься на автобусе? — поинтересовалась Зарема.
— Научишь?
— Все знают, как это делать.
Когда автобус подъехал, моя спутница показала мне мастер-класс.
— Вы в парк Монрепо направляетесь, верно? — спросила она у кондуктора.
Автобус к тому моменту тронулся.
— В другую сторону.
— На следующей остановке сойдем. Спасибо, что предупредили.
На следующей остановке мы повторили трюк. Инициативу по переговорам с кондуктором я взял на себя и с точностью до интонации воспроизвел вопрос Заремы.
— В другую сторону, — проворчал кондуктор. — Сразу не судьба посмотреть на телефоне?
— Запутались малость.
— Молодые вроде. С техникой дружите.
Когда мы снова очутились на улице, Зарема решила, что общественный транспорт мы исключаем.
— За две остановки расплатились тысячей нервных клеток.
Мы зашагали вдоль шоссе, периодически поднимая кверху большой палец. Один водитель затормозил, ошибочно рассчитывая на нас подзаработать.
— В этом проблема стопить в городе, — прокомментировала Зарема. — Некоторые по классике таксуют, без агрегатора. Им сама мысль катать пассажиров бесплатно кажется дикой.