— Ну что? — спросила я выжидающе. — Сейчас меня проверите?
— Заканчивайте, я не тороплюсь.
— Кажется, вас присылали не для того, чтобы контролировать каждый мой шаг? — сказала я с неприязнью.
— Пусть вам и дальше так кажется, — отозвался Иеремия. Его низкий голос прозвучал насмешливым эхом. Быстро, как в прошлый раз, вытурить его не удастся. Ну и… пес с ним!
Под неотступным взглядом дьякона я начала готовить чайный сбор заново. Двигалась медленно, не из боязни снова просыпать траву, а чтобы не радовать его своей нервозностью: вдруг он заметит дрожь моих пальцев? Щепотку того, щепотку сего, стебелек, цветок, пару сушеных ягод… Сосредоточиться никак не удавалось. Я вновь вздрогнула, услышав за спиной:
— Я думал, вы пользуетесь мерками или весами.
— Нет необходимости, я же не лекарство готовлю, а просто чай! — раздраженно отозвалась я. — И вообще, не говорите мне под руку!
Заметив краем глаза его быстрое движение, я шарахнулась в сторону. И увидела, что Иеремия задвигает подальше на полку опасно накренившуюся надо мной чугунную ступку с пестиком. Не опуская руки, глянул на меня искоса. Я заморгала. Дьякон отступил, сказав ровно:
— Не стоит благодарности.
И вернулся в зал.
Задрав голову, я оглядела ступку. Чертова Катерина! Вот пойди пойми, зачем она туда ее засунула — по девичьей рассеянности или убить меня планировала? От нас, ведьм, можно ожидать чего угодно!
Но ожидать от инквизитора помощи… Кажется, дьякон так вжился в роль телохранителя, что не может выйти из нее и в отсутствие под боком патронессы!
— Катеринка! — крикнула я. Молоденькая ведьмочка-фармацевт тут же влетела в травную, горячо зашептала мне в ухо:
— Обалденный парень, да?! Видала, какие у него бицепсы? А грудь какая широкая? И зад какой крепки-ий…
Я прервала ее увлекательную экскурсию по инквизиторскому телу. Сказала сухо, показав на ступку над своей головой:
— Катерина, какая тебе польза от моей безвременной кончины? Я ведь не включала тебя в свое завещание!
Та задрала голову, сообразила и захихикала: вот и пойди пойми, то ли специально это сделала… А то ли нарочно.
— Марийка, я пойду его чайком угощу, ты не против?
Я вспыхнула:
— Идиотка, ты что, не видела индикаторы? Это же Инквизиция!
Катеринка изобразила глазами и ртом три огорченных 'о!'. Я продолжала бушевать шепотом:
— И если он заметит, что ты пытаешься подсунуть ему любовный напиток, он тебя просто по стенке размажет!
Катеринка томно закатила глаза — зеленые, без обману.
— Лучше бы он меня размазал по постели…
Тьфу!
Фармацевт неожиданно проявила бдительность:
— А что он от тебя-то хочет?
— Средство для мужской потенции! — мстительно сказала я.
Я выдержала характер — вышла, лишь когда сбор был полностью готов. Катерина обслуживала пару клиентов, кидая поверх голов на Иеремию томные взгляды. Тот стоял у противоположной стены, заложив руки в карманы, изучал витрину с детскими товарами. Я, не удержавшись, бросила взгляд на его обтягивающие джинсы. Гм… действительно.
Обменявшись улыбками с покупателями, подошла к дьякону.
— Я готова.
Иеремия повернулся, меряя меня взглядом.
— К чему?
— К проверке.
— Я уже проверил, — сказал Иеремия. — В травной, когда вы работали.
И когда я кипела от раздражения и неприязни. Говорят, индикатор может выдавать и испытываемые объектом эмоции… Ну что ж, поделом тебе, мерзкий ты святоша!
— Тогда что вы здесь… делаете?
Иеремия повел широкими плечами.
— Отдыхаю. У вас и правда очень уютно. И тихо. Вы заметили, что именно в вашем районе практически нет беспорядков?
Еще бы. Мы стараемся.
Я попробовала его отвлечь:
— То есть, вы можете работать и без непосредственного контакта? — прекрасно, припомню ему это при следующей проверке!
— Могу. Тем более, у вас слишком стойкий парфюм, — он демонстративно принюхался к собственным пальцам. — Очень навязчивый запах… Чем вы таким душитесь?
Я слегка растерялась — я ведь вообще не использую никаких духов… Ах ты ж!.. Издевается! Странно, а ведь в компании Агнесс он казался мне лишенным всех человеческих слабостей: убить — убьет, а жилы тянуть не будет. Ну что ж, в эти игры можно играть и вдвоем…
Я показательно всполошилась.
— Ах, боже мой! Простите, я не подумала, не предусмотрела! Надо же принять экстренные меры! Катеринка, Катеринка!
— Что такое? — встревоженно отозвалась фармацевт.
— Упакуй господину Иеремии одноразовые перчатки и какое-нибудь дезинфицирующее средство! Посильнее!
— Один момент!
Я пояснила смотрящему на меня в упор Иеремии:
— А то не дай бог, подцепит еще что-нибудь от ведьмы!
Растянул губы в улыбке.
— Вы очень заботливы, Мариам. Думаете, этого будет достаточно?
— Не уверена, но попробовать все же стоит.
Подлетевшая Катерина вручила дьякону наш фирменный зеленый пакетик:
— С вас пять семьсот.
— Сколько?!
Я тоже в удивлении вскинула брови. Фармацевт шепнула мне:
— Ну, я сразу упаковала то средство, что он у тебя спрашивал…
Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Слегка качнув головой, инквизитор, тем не менее, извлек из кармана джинсов кожаный бумажник и отсчитал деньги под нашими взглядами.
— Видимо, средство очень сильное…
— Никто не жаловался! — с жаром заверила его Катерина. — Еще и за следующей упаковкой приходили!
Видимо, я издала какой-то невнятный звук, потому что Иеремия глянул на меня подозрительно.
— До встречи.
— Доброй дороги, дьякон.
Звякнул колокольчик. Сквозь стеклянную дверь я наблюдала, как Иеремия приостановился на крыльце. Заглянул в пакет. Достал и покрутил упаковку, на мой взгляд, очень приятную и символичную: на красной дорогой бумаге был изображен корень жизни. Дьякон вчитался в аннотацию…
Нервно дернул головой, запихнул обратно в пакетик и с размаху швырнул все в мусорку. Спускаясь по ступеням и натягивая перчатки, оглянулся. Знаю, что инквизитор меня не видит, но взгляд его чуть не прожег тонированную дверь насквозь.
Я тряслась от беззвучного смеха, но умудрилась сказать спокойно:
— Катеринка, подбери, пожалуйста, пакет на крыльце. Господи Иеремия его обронил по рассеянности…
Когда Катерина вернулась с улицы, неся в отставленной руке смятый пакет, я шепнула ей:
— Можешь продать кому-нибудь по второму кругу…
Фармацевт глянула на меня укоризненно:
— И кто-то мне еще говорил, чтобы я не связывалась с Инквизицией!
Я шла по улице, выстраивая в голове как можно более короткий и скоростной маршрут до искомой точки. Мой 'жучок' сегодня, как назло, не завелся. Иногда я думаю, что внутри моей машины живет маленький зловредный демон, который засунули еще на заводе или в какой-нибудь автомастерской, и который поддается лишь частичному и временному укрощению…
Я не стала краситься и беспрепятственно подставляла лицо моросящему дождю. Улица еще спала, спали автомобили, уютно уткнувшиеся носами в тротуар. Я раскланялась с зевавшим зеленщиком, лениво поднимавшим ставни на окнах и дверях своей лавочки. Мне нравится раннее утро, нравится сонный город, потягивающийся, просыпающийся, еще не раздраженный и не озлобленный дневными заботами. Даже рев приближавшегося мотоцикла не сбил моего лиричного настроя — я лишь проводила вывернувшего из-за угла мотоциклиста в черном шлеме рассеянным взглядом и перешла дорогу.
Мотор за спиной стих, потом вновь заработал — но уже тихо, бархатно, приближаясь…
— Куда-то собрались?
День, когда я не испугаюсь его появления, станет поистине историческим днем в моей жизни. Я резко обернулась. Черный мотоцикл тихо остановился рядом. Иеремия снял шлем, отбросил с лица рассыпавшиеся волосы.
— Да…
— Куда именно?
— Напомните мне, чтобы я сверяла с вами свои планы и расписание! — от испуга сварливо сказала я. — А сейчас — я тороплюсь. Нельзя ли покончить с процедурой поскорее?
— Будете сверять, если понадобится, — спокойно сказал дьякон. — И отвечать на мои вопросы — тоже. Итак, куда вы отправились в такую рань?
Я смотрела на него беспомощно: чистую правду говорит, понадобится — буду. Это я так… трепыхаюсь. Хотя ведь давно уже принимала это знание, как данность, но какой-то бес в моей душе подталкивает противоречить дьякону.
— Если я скажу, что за свежевыпеченными булочками — поверите? — Я вздохнула. — Ну вот потому и не скажу…
Поглядела с тоской по сторонам: Иеремия молча ждал.
— Позвонила приятельница, нужна помощь. Мне нужно в Зареченский. Если вы уже всё, — я показала на его руки в перчатках, лежавшие на руле, — измерили, можно я пойду? Туда еще добираться и добираться.
Мотоцикл, тихо и ровно урча, словно сытый черный зверь, ехал рядом — Иеремия отталкивался ногой от мостовой, ведущей под уклон.
— Пешком? Метро закрыто. И транспорт еще практически не ходит.
Я вновь вздохнула:
— Моя машина сегодня не завелась, таксисты туда ездить отказываются… А на метле, несмотря на свой преклонный возраст, я так летать и не научилась. Так что…
— Я довезу.
Мне показалось, я ослышалась.
— Что?
— Довезу, — спокойно повторил Иеремия. — Шлем под сиденьем.
Растерянная неожиданным предложением, я глядела на дьякона, машинально заправляя за уши влажные от дождя волосы. Похоже, Иеремия не спал этой ночью — темные круги вокруг темных глаз, углубившиеся морщины у рта. С дежурства-охраны матери — и сразу ко мне?
Воспользоваться помощью Инквизиции — что может быть для ведьмы забавнее? Так и волки — то есть дьякон — будет сыты, он присмотрит за нежданной подопечной, и овцы — понятно, кто — целы…
— Держитесь крепче, — сказал дьякон. — И лучше, не стесняясь, за меня.
Я честно вцепилась в ручку, но когда на крутом повороте меня чуть не оторвало от сиденья, ухватилась за крепкие бока Иеремии. А потом и вовсе прижалась к его широкой твердой спине. Запах кожи, запах его волос… дождя…