– Ай, я тоже всего этого хотел, но родичи не дали поступить в гильдию.
– Теперь компенсируешь безопасным и законным способом, – продолжал занудничать Ирвин. – Эту книгу мне дед подарил, тогда она только вышла и была дико популярна. Я моментально стал королем среди своих одноклассников.
Он улыбался чему-то своему, а я вертела обложку и боялась поднять глаза. С такой теплотой говорит о Стервятнике, наверняка они были близки друг с другом. Перед смертью Дунк тоже говорил о внуке, просил передать ему магического зверя, снежного барса. А я даже не могу рассказать об этом Ирвину, потому что не знаю, как он отреагирует. Выставит за дверь – и прощай план всучить ему артефакт. Был вариант надавить через короля или рассказать о моей возможной смерти, но это как-то… неправильно, что ли. Еще возьмет кинжал и забросит на полку.
– Прочти пару страниц, а я пока закончу.
Аптекарь хлопнул меня по плечу, сам подвинул ближе терку, чтобы получше измельчить корень, и включился в работу. Я послушно открыла первую страницу и попыталась собрать непослушные буквы в слова.
Матушка Соф учила нас с сестрами читать по старой книге с рецептами. Про добрую половину ингредиентов мы и не слышали, тем более не пробовали, зато буквы освоили. Как и досадную истину, что читать о баранине под ягодным соусом, когда дома только простые лепешки по одной на сестру, – тоскливое занятие.
У Норта Джуса с едой тоже было непросто: история началась с того, как он жевал черствую корку хлеба, сидя за решеткой в тюрьме восточной империи. Никакого желудочного сока, легко и приятно читать!
Ирвин не торопил и не отбирал у меня книгу, полностью сосредоточившись на своих лекарствах. Первую страницу я одолела с трудом, затем пошло легче. Норт Джус не ел баранины, профессионально вскрывал замки, дурил стражников и тут же влипал в новые неприятности. Чувство, что мы поладим, росло с каждой минутой.
– Где ты сейчас? – внезапно спросил Ирвин.
– Бреду по тайной пещере в поисках спрятанной там лодки.
Я ответила, не подумав, и тут же осеклась, но аптекаря это не смутило. Он довольно улыбнулся и еще раз указал на обложку.
– Говорил же, Норт Джус научит тебя читать. Теперь давай за работу, вечером продолжишь.
– А как же новый мир, полный приключений? Чувствую, не до конца в него погрузился. Может, посижу тут немного…
– Открой дверь и давай за прилавок.
Вот умеет же испортить удовольствие! Я с сожалением захлопнула книгу и поплелась исполнять поручение. Покупатели уже топтались на улице. Ночуют здесь, что ли? И снова среди них было много желающих нашего похмельного зелья. Нравится им, горожанам, себя травить, что с этим поделать. Заработать разве что.
Ирвин как раз отвлекся на проверку заготовок и не контролировал происходящее. Я взяла пару пузырьков зелья, лист бумаги и вывела на нем крупную надпись: «ЕСЛИ ПЕРИБРАЛ ВЧЕРА – ЗАГЛЯНИ СКАРЕЙ СЮДА!» Буквы вышли не совсем ровными, но я торопилась. Пора было открывать дверь, а до того – выставить пузырьки в витрину, которая выходит на улицу. Рядом я пристроила лист и придавила его пучком травы. Изнутри не будет бросаться в глаза, зато снаружи хорошо видно и читаемо.
Ирвин продолжал беззаботно перебирать свои склянки, а я решила закрепить успех и исписала второй лист: «ВСЕХ ПАДНИМЕТ, ВСТАВИТ В СТРОЙ ДОКТОРФЕССОВСКИЙ НАСТОЙ!» Его поместила чуть подальше и с чувством выполненного долга впустила посетителей.
Дальше все пошло своим чередом, аптекарь удовлетворенно кивнул и скрылся в подсобке, оставив на меня зал. После проделки с объявлениями я стала паинькой и не мухлевала с ценами или весами. Чувствую, сегодня будет прекрасный день!
Глава 7
Особенных очередей у нас не было, но еще почитать про Норта Джуса получалось только вечерами. За следующие три дня выручка все росла и росла, монеты и купюры постепенно заполняли ящик. Я старалась раскладывать их по отдельным стопкам, но одно неосторожное движение – и все смешивалось обратно. Не-удобно так, вот бы сделать отсеки для монет и купюр. Так и сдачу выдавать проще, и проводить учет в конце дня.
У сестры в лавке с этим никто не заморачивался. Раз в месяц Дилан сочинял более или менее правдоподобный отчет для канцелярии, заполнял все необходимые прошения и оплачивал налоги. В остальное же время выручку относили в сейф, из которого деньги тащили все кому не лень: Дилан, Шейла, матушка Соф и даже я, правда, с разрешения кого-то из них. За их количеством никто строго не следил, на налоги и прочее оставалось, значит, дела шли.
Ирвин относился ко всему иначе. Закрывал аптеку и перед обедом записывал в специальный журнал количество проданных лекарств и их названия. Отдельно – план того, что нужно докупить и заготовить. Некоторым лекарствам требовалось до трех недель на созревание, из-под ножа не подашь. У меня голова шла кругом от такого объема информации, а Ирвин даже не напрягался, еще и меня учил.
Особых проблем с торговлей не было: прочти рецепт, выдай нужный пузырек, возьми деньги. В лавке и то хлопотнее из-за вечного бардака. После походов в дикие земли некому разбирать добытое там сырье, продать бы побыстрее, пока не начало портиться.
Ирвин все делал обстоятельно и без спешки, зато успевал втрое больше нашей суетной семьи. Он вообще был каким-то завораживающе спокойным и уверенным, когда работал со своими снадобьями, вот с людьми у него выходило куда хуже. Два раза оставался за прилавком, пока я отлучалась, и оба – ухитрился поссориться с покупателями. Одному не продал мазь без рецепта, заодно отчитал, что не идет к врачу, второго выгнал, стоило ему произнести название снадобья. Молча вышел из-за прилавка, взял того под локоть и дотащил до двери, пригрозив стражей. Тот пытался возмущаться и дергаться, но Ирвин держал крепко и профессионально, точно не с травами возился все время, а ходил на кулачные бои. Поэтому я предпочитала торговать самостоятельно.
– Давайте еще укрепляющую настойку положу. – Я понизила голос и подалась вперед, поближе к очередному покупателю. – Скоро зима, начнутся простуды, кашли, насморки, у нас тут очередь будет по крыльцу на несколько метров! А вы гордо мимо пройдете, потому что заранее купили. Эта настойка может и год простоять, точно успеете выпить.
Плотный мужчина в дорогом, хорошо сшитом костюме еще колебался и разглядывал мазь от болей в спине, за которой, собственно, и пришел. Но когда берут все только по списку-рецепту, то торговля идет скверно, поэтому я решила поднажать.
– Жена оценит. Начнет пилить, ай, грубый, глупый, обо мне не заботишься и о семье не думаешь, а вы ей раз – и настойку. Ее всем можно, без противопоказаний.
Таких лекарств в нашей аптеке было немного, Ирвин почти все старался продавать по рецепту и назначению врача. Но конкретно эту настойку даже я знала, ей и младенцев отпаивали, так что вреда не будет.
– Давайте три, – сдался он. – И запакуйте каждую отдельно.
Я понимающе подмигнула ему: много женщин, много проблем – и споро завернула пузырьки. Сверху перемотала бечевкой и красиво завязала. Как подарок вручать можно, хотя лучше так не делать, мелковато для настоящей радости.
– Жена, – он скривился и указал на первый сверток, – моя мать, – выделил второй, – и теща. Если это сработает, в следующий раз наберу всего побольше.
Я заулыбалась и кивнула ему, одновременно с гордостью разложила полученные монеты и купюры в ящик. Хорошо день начинается, удачно!
Поток посетителей постепенно уменьшался, я увереннее тянулась к Норту Джусу, но кое-что не давало покоя. Какая-то мысль, связанная с этим покупателем. Вот придет он еще, а что мы ему предложим?
– Ирв, а у тебя нет каких-то кремов? Для рук хотя бы?
Он задумчиво нахмурил брови, после чего влез куда-то глубоко под прилавок и вытащил оттуда баночку с черной крышкой.
– Мощное средство, хорошо питает и смягчает кожу, сделал его специально для тех, кто долго работает на холоде или в воде.
Я одобряюще кивнула, открутила крышку и попыталась макнуть пальцы в крем. Ирвин раньше выхватил его и покачал головой. Затем вытащил из-под прилавка стакан с деревянными шпателями, зачерпнул немного крема и мазнул по тыльной стороне моей ладони. Я быстро размазала крем и теперь просто поглаживала руки друг о друга, наслаждаясь тем, какие они стали гладкие и шелковистые. Подкачал только запах крема: лекарственный и маслянистый.
– Сюда бы масла ароматического капнуть, будет здорово! – осторожно заметила я. – Розу или лаванду.
Ирвин нахмурился еще больше, но мою просьбу выполнил. Крем стал ароматнее. Не совсем понятный запах, легкий, не приторный, свежий и немного хвойный. Я не удержалась и повторно намазала им руки, чтобы вдыхать и наслаждаться.
– Ай, хорошо! Давай еще баночек семь или десять так же доработай, продадим сегодня, а завтра уже что-нибудь цветочное.
Я хлопнула его по плечу, а Ирвин как будто тоже собирался хлопнуть меня, но не по плечу. И даже, скорее, не хлопнуть, а конкретно так ударить с размаха. Ничего не сделал, конечно, он же воспитанный мужчина, но взглядом обжег.
– Это хороший и дорогой крем, над составом которого я бился без малого год. Хотел помочь всем тем, чья кожа сохнет и покрывается трещинами от долгой изнурительной работы.
– Всем женщинам такое знакомо! Руки же выдают возраст сильнее лица, они и шея – главные предатели. Мы же за жалкие, – я повертела баночку и нашла на ней подпись «двадцать шесть», – тридцать пять монет поможем им дольше сохранить привлекательность и наслаждаться гладкостью рук и ароматом. Вербена, роза, жасмин…
– Ты мое наказание. – Он тяжело вздохнул, подумал, и взялся за работу.
– Я твое спасение! Даже не твое, а всеобщее! Вот увидишь, сейчас как пойдут дела в гору! Еще и проблему с женой твоего друга решим.
В прошлые дни Ирв был занят, но сегодня сдержал свою угрозу и вместо лечебницы увязался со мной, собирать информацию о Софи. С одной стороны, неплохо, я не знала город и тем более – где искать эту певичку, с другой – он такой правильный и дотошный, что может все испортить.