– Поэтому и звоню. Надо с ним быстро порешать, иначе он докопается.
– Хорошо, будем форсировать.
«Речь-то про меня, – улыбнулся оперативник. – Наконец-то дождался! Все спокойно, Олег, рыба сама плывет к тебе в сети. А насчет склада все подтверждается, это их рук дело!»
Третья сводка содержала разговор Лешего с прокурором Шлаковым:
– Респект и уважуха честному прокурору, покинувшему райский уголок, чтобы искоренить преступников и коррупционеров, оккупировавших этот гребаный край!
«Не оригинальничает, убогий, – усмехнулся оперативник. – Своими «респектом» и «уважухой» начинает потихоньку доставать».
– Здравствуй. Что хотел?
– Андрей Евграфович, хочу пожаловаться. Меня достает Чижов, постоянно принюхивается, подозревает в чем-то, подговаривает людей писать доносы. Это на меня-то, на честного предпринимателя и мецената! Прошу прокурорского реагирования.
«А с «честным предпринимателем и меценатом» достал полностью, – чертыхнулся опер. – С таким «честным» предпринимательством и меценатством – только в гроб».
– Напиши заявление, будем рассматривать. Желательно его записать на диктофон. Ты с ним разговариваешь?
– Попробую поговорить, спровоцирую на угрозы в мой адрес. Как получится.
«Попробуй, – засмеялся опер, – моментально получишь по жирной харе!»
От последней сводки на душе у сыщика остался неприятный осадок. Разговаривали Леший и Карина:
– Здравствуй, милый. Операция прошла хорошо, я сбросила его.
– А что, был мальчик?
– Да, четырнадцатая неделя, врачи хотели отказать, но все же решились… Юлиан, все это ради тебя… Юлиан, я, как и все женщины, хочу ребенка, семейного очага…
– Погоди, погоди, все у нас будет, а пока рано. Поженимся, будут дети… Никогда не поздно…
– Юлиан, это уже второй аборт! Врачи говорят, что дальше у меня может вообще не быть детей! А годы-то идут…
– Будут, не беспокойся. Уладим все дела и поженимся, отгрохаем такую свадьбу!
– А Глаша? Она нам этого не позволит!
– А побоку, идет она лесом!
– Хорошо, выпишусь – поговорим подробнее.
«Черт побери, как жалко-то ее! – посочувствовал женщине сыщик. – Зря ты связалась с этой семейкой – теперь, девочка, нахватаешься бед».
Через три дня Чижов докладывал начальнику уголовного розыска:
– Завтра после обеда выдергиваем Лешего к нам и начинаем расспрашивать о готовящемся на Бедову покушении. Лешего будем держать у себя ровно столько, сколько нам потребуется времени для задержания всех его работников. Начнем со всеми разговаривать, от результатов бесед зависят все наши дальнейшие шаги.
– А этот прокурор, Шлаков, не помешает нашей операции? – высказал опасения начальник уголовного розыска. – Он одним росчерком пера все наши старания может пустить коту под хвост.
– Насчет этого подстраховался, – доложил опер. – Заместитель прокурора республики Мерзликин на нашей стороне, он будет контролировать ход следствия.
– А утечки информации от него к Шлакову не произойдет? Все-таки гражданские люди, с конспирацией у них слабовато.
– Он предупрежден, утечки не будет.
– Сколько сил задействовано в операции?
– Двенадцать оперативников.
– Точное время операции?
– Завтра, ровно в три.
– Хорошо, в это время я постоянно нахожусь в кабинете, буду отбиваться от звонков всяких Шлаковых и Бедовых…
– Бедова уже не позвонит, – улыбнулся оперативник. – Она полностью нейтрализована и, более того, помогает нам. Так что все путем!
– С Богом! – в конце напутствовал руководитель. – Держите меня постоянно в курсе.
На следующий день после обеда Леший сидел перед операми, участвующими в операции, и отвечал на глупые вопросы – молодые сыщики специально прикидывались простоватыми и недалекими милиционерами.
– Вам этого не понять, – назидательным тоном поучал он «желторотых» оперативников. – Я получил информацию о подготовке покушения на федерального судью, – Леший поднял вверх указательный палец, обозначая важность персоны, – от конфиденциальных источников, называть которые не имею права. Так что потрудитесь взять судью, над которой нависла угроза расправы, под государственную защиту. Если с ней что-то случится, полетит не одна голова.
– Насчет наших голов не знаю, – усмехнулся позже один из оперативников. – Но одна голова точно полетела, причем от твоих рук. Или ты забыл своего сварщика?
– Вы на что намекаете?! – вскипел Леший, вставая со стула. – Я вообще не буду с вами разговаривать! Я ухожу!
– Сидеть! Никуда не денешься, а будешь как миленький отвечать на вопросы! – повысил голос оперативник.
Леший, поскрипывая зубами от злости, невольно сел на место. Опера продолжили мурыжить Лешего, дожидаясь, когда им позвонит Чижов.
А Чижов тем временем со своей группой нагрянул в усадьбу Лешего, там они задержали восемь работников. Гражданские жены Лешего – Глаша и Карина, уже успевшая выписаться из больницы, – всеми силами пытались помешать этому, но милиционеры были настроены решительно, и обе сожительницы маньяка пополнили список задержанных.
В первую очередь Чижов решил поговорить с Матвиенко. Тот отказался общаться с оперативником:
– Я требую адвоката, а до тех пор ни с кем не хочу разговаривать.
– Хорошо, сиди в камере, жди адвоката, – ответил оперативник. – Если, конечно, кто-то захочет тебя защищать.
– Найдутся защитники, – зло выговорил задержанный. – Вы ответите за свой беспредел.
– О беспределе может говорить любой, но только не ты, – усмехнулся сыщик. – Мы постараемся устроить вам с Лешим веселую жизнь со шконкой и лагерной баландой.
– Давайте, давайте, старайтесь! – крикнул Матвиенко, выходя под конвоем из кабинета. – Посмотрим, как вы запоете, когда подключатся серьезные люди!
Вторым ввели Астафьева.
– Как зовут? – спросил его Чижов, наливая чай себе и задержанному.
– Астафьев Пантелеймон Петрович.
– Паня, ты понял, что за Лешего мы взялись серьезно? Надеюсь, ты не хочешь с ним разделить все его грехи и до конца жизни мотаться по зонам? – сыщик пододвинул задержанному чашку с чаем.
– А на кой черт он мне сдался, чтобы его выгораживать, – проронил задержанный. – Как «откинулся», идти было некуда, вот и пристал к этому ублюдку.
– А почему «к ублюдку»? Вроде бы благодетель для тебя, угол тебе обеспечил, поит, кормит…
– Есть причины. Я мужик по жизни, пахарь. А он кто? Красноперый. Он же на зонах никогда не успевал посидеть, его всегда из тюрьмы освобождали. А в тюрьме он сразу же начинал сотрудничать с администрацией, набирать себе очки… Да и хорошая подпорка у него со стороны какой-то тетки-судьи. В общем, против такого петушка давать показания мне не западло. Только учтите, про «мокрухи» я ничего не знаю, он меня не посвящал в такие дела.
– И много «мокрух» за ним?
– Ой, должно быть, много. Он же травил всех газом, сколько их валяется в окрестностях города, никому не известно. Мирона точно он убил, сварщика тоже… Короче, много, но конкретно не знаю.
– А Матвиенко?
– Этот товарищ – его гестапо: вынюхивает, наказывает – служба безопасности. Леший так и говорит, когда ищет его: «Где мой гестаповец?» Кстати, они кого-то из ваших хотят завалить.
– А как ты об этом узнал?
– Матвиенко подходил ко мне и говорил, что надо разобраться с одним ментом. Я так понял, что «разобраться» – значит, завалить. После этого меня бы точно не оставили в живых, поэтому я подумывал от них уйти, вот только некуда податься.
– Этот самый мент сидит перед тобой, – «представился» Чижов. – Не один Леший хотел моей смерти, но, как видишь, я до сих пор жив и невредим.
– Серьезно?! – удивленно вскинул голову задержанный. – Я так и понял – немного милиционеров есть в этом городе, кто может противостоять этому черту. Не вас ли он хотел подорвать гранатой?
– Когда это было?
– Точно не знаю, об этом мне рассказывал «гестаповец». Помешали гаишники – они отобрали у Лешего гранату и отпустили.
– Интересно, – призадумался сыщик. – Кто же эти гаишники, которые спасли мне жизнь и которых мне следует поблагодарить?
– Видать, вы достали его крепко, раз он хочет убить вас, – заметил Астафьев, отхлебнув горячий чай и взявшись за сигарету.
– Да, достаю малость. В отместку Леший даже поджег мою дачу…
– Дачу? Это была ваша дача?! – воскликнул задержанный. – Мы с Матвиенко и подожгли…
– Серьезно? Вот не думал не гадал, что так просто раскроется! Как узнали, где находится дача?
– Один водила шепнул Матвиенко. Он работает на водовозке и, получается, знает вас. За неделю до поджога этот водовозчик возил нас и издалека показывал вашу дачу.
– Вот гад! – выругался оперативник. – Это же Гущенко, который заливает воду в нашем районе!
– Да, да, фамилия Гущенко, – закивал головой задержанный.
– А откуда они знакомы с Лешим? – недоуменно спросил оперативник.
– Он водовозку ставит на его автобазе. «Гестаповец» как-то вынюхал у него про вас.
– Черт с ней, с этой дачей, – махнул рукой опер. – К ней вернемся позже. Как поджигали склад? Почему он взорвался?
– Бензином и динамитом.
– Каким динамитом? – оторопел оперативник. – Где достали?!
– Леший нашел динамиты и гранаты в войсковой части, когда разбирал ее на части.
– Часть разбирал на части, – усмехнулся оперативник. – Вот почему гранаты стали взрываться в городе.
– Я точно знаю, что одну гранату он бросил в магазин этого коммерсанта, у которого сожгли склад. Там продавщица, по-моему, умерла.
– Нет, выжила. До этого дойдем, а пока по складу. Итак, сколько было бензина и динамита?
– Шесть бочек бензина и один динамитик.
– Сколько-сколько?! – поразился услышанному оперативник. – Шесть бочек?
– Да, тонна двести.
– Вот тебе «двадцать литров, от силы сорок»! – сыщик вспомнил разговор с экспертом. – У Лешего размахи всегда нечеловечески грандиозные! Как дело происходило?
– Бензин закачали ручным насосом для топлива через отдушину, следом пошел динамитик. Рвануло – не дай боже! Если бы не вынесло ворота, склад бы сложился.