Завтрак получался поздним, и народу в таписерии было немного. Я взял себе тортилью, к ней маринованный красный перец, нарезанный ломтиками и плавающий в оливковом масле, и маленькую «тапу» крупных оливок. Сел лицом к окну и тут же увидел Рауля, идущего из арки, одетого в светлый костюм. Он заметил меня еще через витрину, помахал рукой на ходу.
Зайдя в двери, он подмигнул мне, но сам сперва направился к стойке, откуда принес и себе пару тарелочек с завтраком. Сел рядом, протянул руку и одновременно похлопал по плечу.
– Как дела, омбре?
– Тебя заждался, – усмехнулся я. – Все в порядке? Товар привез?
– Обязательно привез, все у меня дома. Поедим и покажу.
Да, Рауль вовсе не аргентинский адвокат, он из Испании, родом из Памплоны, но жил больше во Франции, куда перебралась его семья, возле Бордо, а потом еще и послужил в легионе, где мы с ним и познакомились. Живет он то в Большом Каире, то уезжает в Марсель, где крутит незаконные дела с контрабандой оружия. Кто-то у него наловчился таскать его со складов французской армии, да и другие источники есть.
– У тебя здесь как все идет?
– Больше по плану, но могут быть осложнения. Слишком много заинтересованных лиц вокруг этого аукциона появилось. Не самых приятных.
– Этого следовало ожидать, – пожал он плечами. – Расскажи подробней, как тут сейчас карта легла.
Я рассказал. Подробно. Закончил уже тогда, когда мы и завтрак доели, и обязательный «кафе кон лече» допили. Рауль только хмыкал, слушая новости, и когда я замолк, сказал:
– Да, это действительно впечатляет. Впрочем, чем больше участников, тем больше беспорядка. У меня товар для ирландцев, кстати. Как бы они его дальше не передали.
Рауль продавал оружие ирландцам. Гангстерам, но те точно передавали немалую часть его дальше, «Армии», то есть фениям – республиканцам, у которых в Зоне Большого Каира были свои ячейки, и иногда они доставляли хлопот британской власти. «Армия» здесь зарабатывала и собирала деньги, закупала то же оружие и отправляла на родину, и уже оттуда оно попадало в Ольстер.
– Не хотелось бы.
– Отказывать уже поздно, я предупредил, что приехал, товар забирают вечером.
– Я понял.
В квартире Рауль вынес из кладовки три большие брезентовые сумки, выложив их на диван. Раскрыв одну из них, он вытащил совершенно новый пистолет-пулемет с горловиной под магазин слева.
– Смотри. «Шмайсер МП-28», бельгийский, сделан для Китая, под маузеровский патрон. У нас были такие в легионе, только патрон другой. – Рауль протянул его мне.
– Помню, – я взял оружие в руки, – а этот патрон мне даже больше нравится.
– Мне тоже. Скорость выше, пробиваемость тоже. У нас три таких. По четыре магазина на тридцать два патрона к каждому и по пятьсот патронов. Я все пристрелял, бьют точно.
А еще подобные пистолеты-пулеметы есть на вооружении специального дивизиона. Под другой калибр, но такие же, со стороны не отличишь. Именно поэтому я не стал искать возможность купить куда более часто попадающие в Большой Каир «томпсоны». Контрабандой их сюда везут, найти не проблема, но на них можно спалиться. Да и контакты с местным криминалом, как я уже сказал не раз, стараюсь сводить к минимуму. К счастью, у меня есть друг Рауль, и он эту проблему снял.
– Бляхи?
– Сингер достанет, – ответил я. – Вместе с повязками.
Специальный дивизион форму обычно не носит, но при необходимости для опознания надевает бляхи со звездой Лиги Наций и надписью по кругу «Метро Полиция Зоны Большого Каира» и сине-белые же повязки на рукав. Вот они нам и нужны.
– Костюмчик только попроще купить не забудь, – напомнил я. – Серенький, дешевый.
– Я помню. Что дальше делаем?
– Раз ты приехал, то… – я задумался, – то тебе завтра утром лучше бы с нами поехать. С Ианом и со мной. Будем смотреть тоннель. Рабочий комбинезон есть?
– Шутишь? – Рауль даже возмутился.
– Без него никак. Купи сегодня.
– Если успею.
– Лучше успеть. У нас с Ианом есть комбинезоны коммунальной службы, так что ты в любом можешь быть. И подъезжай к девяти утра к его гаражу.
– Что-нибудь с собой брать?
– Револьвер возьми на всякий случай. И что-нибудь на голову, чтобы лицо не запомнили. Только не маску.
– Как-нибудь соображу. Тебе налить чего-нибудь?
– Ты с ума сошел, рано еще. – Я показал ему свои часы. – Ты там совсем в своем Марселе распустился.
– Это я просто про тебя плохо думаю, – усмехнулся он. – Как с тобой связываться?
– Через Иана пока. И пользуйся лучше уличными телефонами, тоже на всякий случай.
Машину с шофером я заказал на четыре часа, рассчитывая приехать чуть раньше. Надо и «невесте» продемонстрировать нетерпение, и оглядеться немного заранее. Это не последний шанс добраться до кабинета вице-губернатора, но это хороший, большой, толстый такой шанс, его надо использовать.
Машина оказалась тем же самым «Паккардом», а шофер тем же самым Гастоном, улыбавшимся мне уже в тридцать два зуба, потому что чаевые в прошлую поездку я ему оставил щедрые, не поскупился.
– Рад вас видеть снова, мсье, – поприветствовал он меня по-французски, распахивая передо мной дверь. – Куда сегодня?
– В то же самое место, Гастон. Дорогу помните?
– Разумеется, мсье. – Дверь захлопнулась, и он быстро сел за руль.
На отчаянном каирском солнце машина нагрелась, хотя, похоже, и стояла до этого в тени, так что мне пришлось опустить боковое стекло. Ветер тоже освежающим не ощущался, как раз начинается самое летнее пекло. Вроде и привык, но иногда тяжеловато. И одежда мнется так, словно ее никто никогда не гладил, но и с этим ничего не поделаешь. Тут даже «официальный» цвет автомобилей не черный, а белый, как вот у этой, на которой меня сейчас везут, – в черной машине вообще как в печке будешь сидеть. В духовом шкафу.
– Включить радио, мсье? – спросил Гастон.
– Да, французскую станцию, пожалуйста.
– У меня всегда на французскую настроено, – гордо сообщил он.
Понятное дело, что у каждого сеттльмента свое радио, его обычно тамошние обитатели и слушают. Запел женский голос, сильный и глубокий, настолько привлекший внимание, что я спросил у Гастона:
– Кто это поет?
– Эдит Пиаф, мсье. Не уверен, что ей место на радио. Кто-то застрелил ее любовника, а потом оказалось, что он оставил ей все наследство[7]. Не кажется ли вам это странным?
– Пожалуй, – кивнул я. – Впрочем, я никогда о ней не слышал, а публика любит распространять сплетни.
– Особенно парижская, мсье, – согласился со мной Гастон. – Парижане живут сплетнями, без сплетен они просто вымрут. Вы из Парижа?
– Долго там жил, – не стал я уточнять и заодно поощрять излишнее панибратство, надо держать марку светского сноба.
Гастон меня понял и замолк.
У резиденции вице-губернатора машин пока не было, я приехал рано, до назначенного времени еще полчаса. «Паккард» заехал на подъездной круг, Гастон распахнул мою дверь, и я со всей доступной важностью поднялся по ступенькам, приказав ему заехать не раньше одиннадцати.
Двери в дом были распахнуты, дежурившая уже на входе горничная поздоровалась и провела меня через холл к большим стеклянным дверям, ведущим в сад. Панаму я нес в руке, потому что хоть и горничная, но все же дама, а мы вместе в помещении. Марго встретила меня возле огромного передвижного буфета, стоявшего на террасе, с крошечной тарталеткой в руке и измазанными чем-то губами.
– Пропустила ланч? – осведомился я.
– Ро-оберт! – Марго схватила накрахмаленную салфетку и промокнула губы, аккуратно, чтобы не стереть помаду, которая все равно отпечаталась на белом. – Не ожидала тебя так рано.
– До сих пор не научусь рассчитывать время на поездки. А заодно хотел тебя увидеть до того, как соберутся все. – Я обернулся, чтобы убедиться в том, что горничная ушла. Выразительно обернулся.
– Не сейчас. – Марго скривилась недовольно. – В доме пусто, людей еще нет. Когда все соберутся, можно будет тихо спрятаться.
– Много людей ожидается?
– Пятьдесят человек, чуть больше. Как тебе бассейн?
– Большой. – Действительно большой, метров двадцать в длину, выложенный голубой плиткой и по краю облицованный мрамором. – Уже купалась?
– Конечно, он уже два дня как наполнен. Правда, не уверена, что сегодня кто-то будет купаться. Все напьются и будут танцевать.
– Ожидается музыка?
– Да, maman нашла какой-то квартет. Должны вот-вот появиться.
Вечеринка с размахом подготовлена, я смотрю. Ладно, будем искать… возможности.
Часам к девяти полностью стемнело, а присутствующие напились. Случилось даже падение дамы в бассейн, но она была немедленно спасена, завернута в одеяло заботливыми горничными и уведена в дом. Играла музыка, почти все танцевали, Уилфрид, хоть и сохранял невозмутимый вид, явно сбивался с ног – к буфету надо было все время подносить новые закуски, а бар пополнять напитками, и когда эти самые напитки начали уже немилосердно проливать и путать бокалы, он сам встал на место бармена. Мы с Марго даже ухитрились ненадолго забежать в ее комнату, и этого никто, кажется, не заметил. Сейчас она болтала с Жанин и другими девушками, так что я решил, что более удачного момента не представится.
Я просто как бы случайно дошел до угла, затем обогнул дом по периметру и проник внутрь с парадного входа. Двери были закрыты, но не заперты, в холле совершенно пусто. Музыка и голоса доносились со стороны выхода в сад, там же горел свет, а тут царил полумрак. Поэтому я быстро огляделся и направился в кабинет лорда Бриггса.
Плохо, что свет включать нельзя, но у меня есть «фонарик-ручка», купленный за двадцать пенсов. Правда, хватает его ненадолго, так что лучше успеть найти, куда там вице-губернатор код записал до того, как он погаснет.
Так, дверь закрыта, натягиваем нитяные перчатки и начинаем. Сначала надо найти сам сейф, потом определить основную траекторию перемещений лорда Бриггса между ним и рабочим столом. Он за столом вообще работает? Как-то пустовато тот выглядит. И работает ли вообще?