Но все же, если честно, место оставляло впечатление недоделанности. Вроде бы вот новый сверкающий отель и тут же стройка. Чисто выметенный тротуар, выложенный привозной плиткой из красного гранита, и тут же на нем цементный след — рядом достраивают громаду отеля «Карлтон», реклама на котором обещает самые роскошные номера и самое великолепное казино. А затем, переходя дорогу, мы пропустили на красный свет кавалькаду из четырех дорогих машин, в том числе и белый бронированный «кадиллак» с шестнадцатицилиндровым мотором, в которых сидели люди понятного рода занятий. А в «кадди» как бы даже не сам Антенуччи, но тут могу ошибаться, потому что в газетах его портрет мелькал всего пару раз, а в глаза я главного сицилийца никогда не видел. Но в том, что это был глава какого-то из «аутфитов», сомневаться не приходится.
И да, кстати, через эти стройки можно столько денег отмыть… а учитывая профсоюзный рэкет, которым занимаются почти все, можно на всем заработать и дважды, и трижды. Профсоюз работников отелей и ресторанов под Антенуччи, насколько я помню, а оба профсоюза строительных и коммунальных рабочих сохранил под собой Падди Галлахер… да, тут им новое Эльдорадо открывается. Кстати, мне профсоюзное вымогательство тоже следует учитывать в будущем, никуда не денусь. Или объявлять место сезонным и нанимать временных, но от стройки-то никуда не сбежишь.
Кстати, а кто владелец казино здесь, интересно? Как бы тоже не эти… Впрочем, казино меня меньше всего волнуют, не играл, не играю и играть не буду. Помню, когда-то давно уговаривал одного знакомого отказаться от привычки «отыгрываться», но не уговорил. А потом ему как-то сломали руку и обе ноги, после чего он продал машину, дом, как-то рассчитался с долгом, на который ему капало три «пункта» в неделю, да еще и на итоговую сумму, и уехал куда-то в Европу.
Марина, то есть спортивный порт, уже раскинулся во всей своей красе, и большая часть причалов была заполнена яхтами, от небольших до просто гигантских. На палубе одной даже вечеринка какая-то, а на причале вытянулся ряд дорогущих машин, все больше «бентли», «ягуары» и «роллс-ройсы». Мечта Рауля, как мне помнится, был у нас разговор насчет чего-то подобного, только вечеринки он с бесчисленными девушками проводить хотел.
— Ты же не планируешь сюда переезжать? — спросила Сюзет, когда мы сели за столик на террасе кафе на набережной. — Мне здесь не нравится.
— Не планирую. Но почему не нравится?
— Это место не для жизни, здесь все время разные люди. Приезжают сюда для того, чтобы посорить деньгами, показать, какие они процветающие, повыпендриваться друг перед другом. Это не жизнь, а очередное шоу, все ненастоящее.
— Все верно. Но именно «посорить деньгами» для нас и важно.
— Не знаю, я наш Латинский квартал ни на что не поменяю. Даже если стану звездой, то все равно оттуда не перееду.
— Даже в большую виллу в «Оазисе»?
— Я там не была, поэтому не знаю, чему нужно завидовать, — она засмеялась. — Того, что ты не видел, желать трудно. В любом случае я не хочу большого дома с прислугой и всего прочего. Мы даже не сможем заниматься там любовью, где попало и когда захочется, все время надо будет думать, где сейчас горничная и с кем она потом бросится обсуждать нашу личную жизнь.
— Хм… с этой стороны проблему я не рассматривал. Но тут ты права, никаких сомнений. Но нет, сюда я переезжать не хочу, надо будет искать управляющего, если все получится, и съезжать из Латинского квартала я тоже не намерен. Мне нравится дом, в котором живем.
— А ты уверен, что тебе нужен этот клуб? Придется все время ездить туда и обратно, а у тебя уже есть бизнес.
— Торговля машинами требует все меньше и меньше времени от меня. Сэйлсмены справляются с продажами, Мэри ведет все бумаги, Иан — ремонты и обслуживание. Нужно что-то еще, а у нас сейчас есть деньги. И еще ожидаются.
— Еще? — Сюзет посмотрела на меня с подозрением. — А еще откуда?
Ну да, думает, что я опять во что-то влез. Но я пока еще не влез. Пока еще.
— Тебе нужен камень с Силой?
— Мне? — она поразилась вопросу. — Нет. Зачем мне камень?
— Вот и мне не нужен. А он у меня есть. Отсюда и деньги.
— Камень? — переспросила Сюзет.
— Угу. Самый настоящий камень. Только уже не есть, а был, скорее.
Я рассказал ей про камень и о том, откуда его взял. Все по-честному, кроме цены. Ее я завысил, сказал, что «Де Бирс» пока еще официально его не оценил. Почему? Потому что я все равно сейчас во что-то влезу, теперь я это точно знаю. А таким образом «отмою» будущие прибыли в глазах Сюзет. Если такие прибыли будут, конечно, а то иногда вместо прибылей сами знаете, что бывает.
Мы вернулись домой во вторник, поздним вечером, уставшие и довольные. На второй наш день в Александрии мы все же выбрались на пляж, где Сюзет аккуратно загорала под зонтиком. С ее работой загара с пятнами от купального костюма приходится избегать всеми силами. Меня же пляж разморил до состояния тающего мороженого, и на обратном пути я так зевал за рулем, что пришлось поменяться местами, до дома нас уже Сюзет доставила.
На следующее утро я вырядился в «Бернара Перра» и поехал в «Де Бирс», где и был с крайней любезностью принят клерком Брауном.
— Мистер Цукерман звонил, он намерен завтра с утра нас посетить, посмотреть камень и внести платеж, — с приятной улыбкой поспешил он обрадовать меня. — Я так понимаю, что он действует не в своих интересах?
— Его наниматель сейчас находится в другой стране, насколько я понимаю. Мистер Цукерман — адвокат.
— Да, понимаю. Что могу сделать для вас сегодня?
— Если получатель не является своевременно за своими деньгами, что происходит дальше?
— Все есть в контракте, — он вскинул брови с оттенком недоумения. — Через месяц мы конвертируем эти деньги в именные облигации годового займа «Де Бирс» и переводим доход на указанный счет или, если счет не указан, открываем такой в «Де Бирс Банке». Тогда он может вернуть свои деньги с доходом только через год или продать облигации раньше, но по цене рынка. По желанию клиента мы можем выдать облигации на предъявителя.
— Все верно, я читал, — кивнул я. — А вы можете сразу превратить деньги в именные облигации?
— Разумеется. И что сделать с ними дальше?
— Я хотел бы депонировать их на своем счету в Швейцарии.
У Бернара Перра есть именной счет в «Райхмут Банке», том самом, одного из управляющих которого убили при ограблении в Новом Каире в прошлом году. И убил его как бы даже не абвер.
— Именной счет? Мы избегаем проводить операции с номерными анонимными счетами, все же репутация компании… вы понимаете.
— Именной, разумеется, — я вытащил из бумажника карточку с реквизитами счета, одну из той сотни, что мне выдали, когда «Бернар Перра» счет открывал, и положил на стол перед Брауном.
— «Райхмут»? У них здесь есть отделение, так что нет ничего проще, дальше они отправят облигации своей почтой в Цюрих, а вам уже будет гарантирована сохранность.
Именно потому, что у банка есть офис в Новом Каире, я его и выбирал. Тогда «Бернару Перра» не нужно будет лишний раз пересекать границы, он может вносить деньги или бумаги здесь, а дальше забота банка — как перевести все в Цюрих. А вот в Швейцарии законы меняются, и отправить с именного счета на номерной в «Ломбар Одье» в Женеву никаких проблем не составляет. А владелец номерного уже не Перра, а Высоцки. С наличными такие трюки не проходят, все равно внимание привлечет, местный офис «Райхмута» работает по местным же законам, так что с этим к Цви, но именные облигации «Де Бирс» — никаких проблем. А затем под их залог Перра получит выгодный кредит и совершенно легально перекредитует Поля Высоцки здесь, под куда больший процент. Тогда Полю Высоцки придется этот кредит гасить, а платежи по кредитам не облагаются налогом. А подобные бумаги являются эталоном надежности, так что банк даже углубляться в схему не будет. А мсье Перра, получая платежи, сможет гасить кредит и доход переводить на номерной счет почти без всяких объяснений, это же Швейцария.
При этом личность Бернара Перра многократно проверена на надежность. Я сам ездил в Реймс в свое время, где бродил по кладбищу в поисках могил рано умерших младенцев с подходящим годом рождения, потом искал записи в церковных книгах, затем на основании записи о рождении восстанавливал сертификат, игнорируя запись о смерти, а на его основе с небольшой помощью не слишком чистого на руку чиновника получал паспорт и остальные документы, а потом мсье Перра и счета открывал, и границы пересекал, и компанию открывал, и даже налоги платил, так что никаких фальшивок, все из лучших натуральных материалов.
— Я бы хотел сейчас подписать поручение, потому что завтра должен уехать на несколько месяцев.
— Нет ничего проще, — Браун снова благожелательно улыбнулся. — Сейчас заполним черновик, я дам его перепечатать, вы его подпишете, и потом подпишет мой начальник. Займет совсем немного времени. Тогда сразу после совершения сделки мы отправим облигации в «Райхмут».
Зачем? Не хочу появляться в этом здании после того, как Падди купит камень. На всякий случай, вдруг кому-то захочется понаблюдать за мсье Перра и попытаться отследить его связи. Но до самой покупки слежку за местом устанавливать никто не будет. А вот если бы я хотел получить деньги переводом на счет, мне все равно пришлось бы появиться здесь еще раз. Вот такой я предусмотрительный.
После «Де Бирс» я направился в местный офис лондонской адвокатской конторы «Рейнолдс, Портер и Чамберлен», с которой уже имел дело раньше, при покупке территории под дилершип, и отдал им бумаги из Александрии, уже как Поль Высоцки, разумеется. Поскольку законы о собственности Зоны Большого Каира базируются в основном на праве британском, лучше все операции с недвижимостью вести через британские же фирмы.