Когда мимо острова проскочили наши малютки крейсера, а вслед за ними взалкавшие крови мои бывшие соотечественники, команда сбросила якорный канат в воду, разжала тормоз на брашпиле, и "Чайка" в два прыжка нагнала последнего преследователя и стала его обгонять с левого борта.
Громыхнули наши пушки правого борта, и вражеский корабль зарылся форштевнем в волны, получив несколько серьёзных пробоин по ватерлинии и выше. Ядра разбили, вероятно, бочки с запасами воды, потому что вода хлынула не "в", а из бортов парусника.
Моя джонка, подрезав тонущий корабль, легла на левый галс и догнала вторую каракку. Разрядив пушки в корму противнику, фактически снеся ему руль и изрешетив транец , мы резко взяли оверштаг , чтобы не попасть под пушки его правого борта, и проскочили в минимальной близости от его кормы
Удалившись подальше от "преследователей", понявших, что они сами стали объектом охоты, мы дали залп по рангоуту третьего парусника, а наши маленькие, но быстрые крейсера, имевшие всего по шесть, но приличного размера и калибра пушек, накинулись на оставшихся португальцев, обстреливая их с больших дистанций.
Этих маленьких, узких, снабжённых дальнобойными пушками, скоростных двухмачтовых парусников, мы заложили у голландцев около пятидесяти единиц, но получили всего восемнадцать. И, вероятно, больше уже не получим. А жаль...
За счет механизации "микрики" обслуживались всего двадцатью самозаменяемыми матросами-пушкарями. Несимметричная, относительно продольной оси, компоновка орудийных портов позволяла орудиям, при ширине судна всего пять метров, откатываться после выстрела на всю длину и заряжаться с дула с "артпалубы", а не из-за борта.
Я оглянулся назад и увидел, что наши десантные "джонки", приняв без особого урона форштевнем пушечные залпы, наваливаются носовыми площадками на отставшие вражеские парусники.
Залпы крейсерских орудий с близкого расстояния прошивали корабли противника в некоторых местах насквозь, и я решил понаблюдать за действиями своих капитанов и матросов.
- Лечь в дрейф!
"Чайка" встала корпусом и парусами по ветру, с кормы выкинули в воду тормозной парашют.
Абордажные команды не спешили на чужие палубы и использовали тяжёлые щиты и амуницию. Тут я убедил своих индейцев, что они защищают не только себя, но и своих соратников, и использовать защиту нисколько не зазорно, а полезно для общего дела.
Укрывшись за большие, почти во весь рост, прямоугольные щиты, индейцы в броне стекали по обе стороны абордажной площадки по широким сходням и медленно заполняли палубы кораблей противника. Спешка при абордаже была важна, если ты жаждешь захватить добычу, например - судовую кассу. Наших же индейцев касса и иное имущество не интересовали. Им нужны были жизни моряков.
Ноги абордажников, обутые в кожаные сапоги с надетыми стальными поножами хорошо защищали их снизу. Руки в рукавицах со стальными крагами, защищённые круглыми гардами палашей, безостановочно рубили упиравшиеся в щиты копья, багры и руки. Отработанная нами на тренировках тактика захвата вражеского судна была неторопливой, не эффектной, но эффективной.
Нашей помощи абордажникам не потребовалось.
- Курс на Сунда Келапу, - сказал я.
* * *
1514 год.
- Вы, Магельянш, не понимаете.
Я рассмеялся.
- Вы предлагаете Португальскому королю отказаться от островов Пряностей? Ведь если следовать Тордесильясскому договору, восточный разделительный меридиан проходит западнее Малуккских островов. И значит Испания - их хозяйка. Вы точно сумасшедший! Не посчитайте это за оскорбление. Вам стоит обратиться к Кастильскому королю Карлосу. Но и тот ещё сильно подумает, стоит ли ему начинать войну с Португалией?
- Но что же мне делать? Я остался совершенно без средств. Тот мизерный пенсион, который мне назначен... Он смешон.
- Боюсь спросить: "кто смешон?" - Снова усмехнулся я.
- На службу меня не берут. Я хотел заинтересовать короля первенством в открытии шарообразности земли, но ему и это не интересно. Но ведь это было бы мировое открытие!
- Открытие, из-за которого Португалия потеряет громадный кусок колоний, а значит и богатств? Весьма сомнительное мероприятие. Я бы на такое денег не дал.
Мы сидели в недавно открытой мной кофейне в Лисбо. В отдельном кабинете. Пили кофе, запивая красным вином со льдом. Магеллан только что получил взбучку от короля Мануала за то, что самовольно вернулся в Португалию, чтобы доказать свою невиновность. Его обвинили в том, что он, якобы, продал часть захваченной войсками добычи маврам.
- Позвольте дать вам совет, уважаемый Фернандо.
Мы были почти одногодки, и я мог себе это позволить. Собеседник скривился, пожал плечами и махнул рукой, одновременно отгоняя мух, кружащихся над фруктами.
Восприняв жест как согласие, я сказал:
- Вам всё равно придётся вернуться в Африку, Фернандо. Возвращайтесь, подавайте в отставку и поступайте на службу ко мне. Большой пенсион не гарантирую, но обещаю интересную работу.
- К вам в Бразилию? - Спросил, округлив глаза Магеллан.
- Да. Туда, где вам будет поручена задача найти путь в Восточный океан, обогнув западный материк с юга.
- Да вы... Я не верю!
Магеллан вскочил со стула и заходил по комнате. Мухи от неожиданности с жужжанием кинулись врассыпную. Я уже долго экспериментировал с липучками из каучука, но, похоже, все мухи Лиссабона слетались на его запах, но липнуть отказывались.
- Вы не представляете, что это для меня значит!
Магеллан остановился, закрыл глаза и приподнял подбородок, окаймлённый густой чёрной бородой. Губы его шевелились. Он молился.
- Причем, я уверяю вас, - продолжил я, опасаясь, что наш разговор прервётся от переполнивших моего собеседника эмоций, - там есть пролив. Несколько южнее, чем вы полагаете, но он точно есть.
Фернандо посмотрел на меня подозрительно блеснувшими глазами, моргнул и отвернулся, вроде как выглянув в окно.
- Нужен корабль, - сказал он вдруг осипшим голосом, прокашлялся и уже смело промокнул выступившие слёзы.
- У нас есть. И экипажи. Очень исполнительные и надёжные экипажи. Из местных индейцев.
- Да ну вас! - Махнул рукой удивлённый Магеллан.
- Я вас уверяю. Вам понравятся эти матросы.
* * *
В "том времени" Магеллану пришлось потратить много душевных и физических сил, чтобы исполнить две свои заветные мечты: найти выход в Восточный океан и обойти вокруг света.
Второе мне пока было не нужно, а вот изучить и хорошо зарисовать Американский материк, это - да.
И вот в 1515 году король Мануал "неожиданно" для меня предложил мне "губернаторство" над Островами Пряностей и тема кругосветного путешествия и для меня отошла за горизонт. Поэтому, уйдя в Ост Индию, я оставил Магельянша своим наместником в Бразилии на контроле строительства и выпуска кораблей.
Лесозаготовками, прикрывающими золотодобычу, занимался один из бывших учеников бразильской школы первого уровня, индеец из местных, здорово научившийся считать и взвешивать.
Пункт приема золота и дровяной склад мы перенесли значительно севернее, подальше от Рио. Магеллан, увлёкшийся исследованием южных земель и их картографией, на северные территории внимания не обращал.
Мы с ним вместе ходили почти целый год на "юга" и довольно быстро обнаружили пролив, который я предложил назвать "Магелланов". Откровенно говоря, я проклял тот день, когда сам предложил поучаствовать в поисках пролива. Это была плохая затея. Постоянные западные ветра, шторма и даже бури едва не привели к катастрофе и моей гибели. "Как ты выжил? Как ты спасся?" постоянно напевал я, стуча от страха зубами.
У нас были хорошие пробковые жилеты, которые спасли жизни многим матросам и мне в том числе. Три корабля мы потеряли, но не потеряли ни одного человека. Единственным положительным моментом было то, что наши матросы прониклись к своим капитанам исключительным доверием.
С этими нашими достижениями, хорошо прорисованной картой Южной Америки я и прибыл к королю Мануалу в пятнадцатом году, получив от него наивысшую степень благоволения и Острова Специй в придачу.
Фернандо к тому времени шёл тридцать пятый год, но он был уже несколько раз ранен. Хромал на обе ноги, часто болел, застудив лёгкие на "ревущих сороковых". Обзаведясь несколькими молодыми жёнами, он погряз в житейских хлопотах и рыбалке, греясь на сухом горячем песке нашей волшебной лагуны Араруама. Мечта о кругосветном путешествии больше его не посещала.
* * *
Золото мы перерабатывали здесь же. Самородки не требовали очистки. Их переплавляли, выливали "кругляши" и чеканили английские фунты.
В "той академии" меня учили многому, и фальшивомонетчество не являлось исключением. Подделка печатей, штампов, изготовление документов требовали определённых навыков, коими я обладал в достаточной мере. Именно поэтому подозрений наша финансовая деятельность не вызывала.
Корабли с древесиной уходили в Англию, где она продавалась за фунты. Фунты с нами изготовленным довеском клались на мои депозиты и депозиты моих доверенных лиц.
Дело было в том, что, продавать корабли иностранцам, было запрещено законами всех тогда существующих стран под угрозой смертной казни. Поэтому мы были вынуждены открыть депозиты в Англии, Голландии, Франции, Испании, Италии на моих, вдруг разбогатевших работников из числа особо доверенных лиц. Иначе, ни о каких кораблях мы не могли бы и мечтать.
Я вывозил моряков на родину, оформлял на них купчие, доверенности, дарственные и иные документы и возвращал назад в Бразилию. Далее их нахождение на "родине" не требовалось. Чему они были искренне рады.
Среди наших первопоселенцев было немало персон из сильно обнищавших аристократических родов. Особенно Англии и Испании. Особенно Испании.
Реконкиста закончилась, а обещанных короной земель младшие дети дворянских семей не получили. Многие отправились осваивать Новый свет, и многие уже вернулись оттуда, не найдя там ни золота, ни земли.