- Да это же "Синяя Борода", - прошептал я.
- Какая борода? Это король Генрих. И порядочный, между прочим, король. Я узнала, что он до сих пор не взял Анну, а сохнет по ней уже насколько лет. И берёт тех женщин, которые сами отдаются.
Я удивлённо посмотрел на жену.
- Откуда ты это...
- Да! - Как-то восхищённо подтвердила она свои слова.
Я посмотрел на дочь, возвышавшуюся не только над всеми дамами. Там, вокруг неё и Генриха, уже образовалась небольшая "группа в полосатых купальниках". Нынче модной считалась ткань в полоску. И моя жена стояла такая же полосатая и я.
Снова заскулил клавесин, поддерживаемый скрипкой.
- Ну, успокойся, милый, шепнула мне на ухо жена. Ничего с ней не случится.
- Да я опасаюсь, как бы что не случилось с королём, или каким-нибудь графом. На нас и так все смотрят косо. После получения нами герцогского титула.
- Наоборот. Все улыбаются. А где королева? Фрейлины здесь, а королевы нет. Странно.
- Моё почтение, сэр Питер, - раздался хрипловато-каркающий тенор лорд-канцлера Уолси.
Я, вздрогнув от неожиданности, обернулся.
- Позвольте представить вам сэра Томаса Грея маркиза Дорсета - смотрителя королевских лесов к югу от Трента и сэра Томаса Болейн, графа Уилтшира.
Обменявшись любезностями, я позволил себе поинтересоваться.
- Прошу меня извинить, господа, за незнание элементарных вещей, но где королева?
Уолси усмехнулся.
- Она не придёт. Они с королём в ссоре.
- Но..... Ведь это её фрейлины? Я правильно понимаю?
- Верно, - рассмеялся Уолси. - Король обиделся на королеву и отобрал сегодня у неё фрейлин.
- Очень красивые дамы. Жестоко со стороны Её Величества лишать общество таких красавиц.
- Позвольте вам представить мою дочь, - сказал Томас Болейн и сделал знак своей дочери, внимательно наблюдавшей за нами.
Девушка приблизилась и присела в книксене.
- Моя младшая дочь, Анна, - сказал Томас.
- Моя жена Лорис, - представил я супругу.
- Позвольте, герцогиня, познакомить вас с фрейлинами? - Спросила Анна у Ларисы, и они отошли в сторону.
- Ваша дочь, очень красивая, - сказал я Болейну.
- А ваша... э-э-э... Очень стройная. Они давно знакомы с королём?
- Ах ты, козёл! Что ты понимаешь в красоте? - Подумал я и ответил:
- Она первый раз во дворце.
- Говорят, вы прямиком из Индии? И даже живёте там? - Спросил маркиз Дорсет.
- Сейчас да, из Вест-Индии. Семью забирал. Я больше путешествую
- Вы не боитесь оставлять жену и детей с дикарями?! - Удивился Болейн. - Я слышал, они людоеды!
- Что вы! Дикари - добрейшие существа и едят только тех, кого взяли в плен. Из уважения. А в плен их взял я, поэтому, по их закону, обязан их съесть. Жду, когда голодно станет.
Болейн отступил от меня на два шага.
Я внимательно наблюдал за дочерью и королём. Их веселье мне не нравилось. И третий танец они танцевали вместе.
Томас Болейн тоже явно нервничал. К нам подошёл господин в жёлтых панталонах и жёлтом обтягивающем камзоле. Естественно в полоску. Я с трудом узнал в нём Томаса Говарда герцога Норфолка, лорд-казначея Англии.
- Представьте меня, Томас, - попросил он шутливо, - а то сэр Питер явно не узнал меня.
- Сэр Томас Говард, герцог Норфолк! Сэр Питер, Герцог Бекингем, - серьёзно отреагировал Болейн, мысленно находившийся где-то далеко.
- Что с вами, Томас? - Тихо рассмеявшись, спросил Говард, но граф ничего не слышал и смотрел на короля и Кристину.
Говард, проследив за его взглядом, усмехнулся.
- Ваша дочь католичка? - Спросил он меня тихо.
- Да. А разве может быть по-другому?
- У нас уже может! За последний год позиции реформаторов и антогонистов папской церкви усилились. Вот и племянница моя настраивает короля против Рима.
- Анна - реформистка? - Удивился я.
- Если не что-то большее... Она впитала в себя дух французской реформации. Слишком долго она пробыла под влиянием франков. С семилетнего возраста и до тринадцати лет она была фрейлиной сестры Генриха Восьмого Марии Тюдор, когда та была супругой Людовика Двенадцатого.
Я "удивлённо" воззрился на Говарда и он добавил.
- Мои племянницы прожили некоторое время при дворе франков. Ну и впитали в себя всё самое передовое.
Он тихо засмеялся.
- Впитали и всосали, прости Господи. Франки большие выдумщики.
Я понял, что Говард имеет в виду свободную любовь, и разнообразные не стандартные плотские утехи, а это грехопадение по христианским канонам.
- А на вид - сама скромность. Но ведь ей было всего-то... э-э-э... тринадцать?
- Нет-нет. Вы не поняли. Когда Мария Тюдор вернулась в Англию, племянницы остались при дворе Франциска Первого. Ну и... Ударились во все тяжкие. Говорят, Анна, будучи фрейлиной королевы Франции Клод Французской, сошлась с сестрой Франциска Маргаритой Наварской, с помощью которой постигала и философию религии и искусство великосветский флирта.
Генрих некоторое время встречался со старшей сестрой Анны Мари и находился в совершеннейшем восторге. То, что вытворяла проказница Мари, не делала ни одна его предыдущая фаворитка. А любовник Анны, поэт Томас Вайет, рассказывает друзьям такие вещи про Анну, что я, как католик, отстоял молебен, дабы очиститься. А мой брат хочет её женить на Генрихе. Я, по понятным причинам, против.
- Король не знает про любовника?
- Не знает и не верит. Анна ведёт себя скромницей. Вероятно, она сберегла свою целостность несмотря на французские игры.
Я покраснел, представив каким образом.
- Ваша дочь, Питер, шикарная девушка!
- Вся в меня, - сказал я, кинув взгляд на Крис.
- Это - да, - улыбнулся Говард. - Король редко уделяет дамам так много внимания. Особенно после возвращения Анны к его двору, произошедшему совсем недавно. Она не замужем?
- Кто? Крис? Нет. Не замужем. Надо искать партию.
- С этим, полагаю, проблем не будет. Герцогов в Англии только трое: Я, Вы и Чарлз Брэндон герцог Саффолк. У меня нет дочерей. Все дочери Чарлза замужем. Все лучшие женихи ваши.
Я рассмеялся и одновременно скривился от очередного музыкального пассажа.
- Что с вами, Питер? Зубы болят?
- Музыка, - сказал я. - Отвык от этого... э-э-э... шума.
- Что-то не так? Вы сами музицируете? На чём? Генрих это очень уважает. Он и сам неплохо играет на арфе, лютне и виоле.
- Мой инструмент клавесин. Точнее - вёрджинел.
- Это для меня недостижимый инструмент. Он плоский как... старуха. То ли дело виола! На ней и сила звука и вибрации.
Как раз заиграли виолы.
- Что я говорил! - Воскликнул Говард. - Сразу жить хочется и ноги сами в пляс идут. Позвольте, сэр, я приглашу вашу жену?
- Да ради Бога.
Говард с Ларисой скрылся в толпе топчущихся пар. Центр был занят королём и Крис.
- Нас точно сегодня отравят, а пить хочется, - пробормотал я, глядя на Болейна старшего и его дочь, стоящую с ним рядом. Лица у обоих не отличались здоровым цветом.
Крис носилась по залу самозабвенно и радостно. Генрих рядом с ней казался радостным щенком, прыгавшим под ногами и заглядывавшим снизу в глаза хозяйке. Увидя эту картину, я сначала чуть не расхохотался в голос, а потом загрустил.
Виолы отзвучали и передо мной остановился Говард с Ларисой и тут же припрыгали Крис и Генрих.
- Питер, с вашим клавесином никто не может справиться. Вы можете показать моим э-э-э... Короче, они уже все попробовали, но получается какая-то чушь.
- Да, милый, сыграй мою любимую.
- Она не танцевальная, дорогая. Это песня.
- Ну тогда спой.
Я посмотрел на Генриха.
- Ты поёшь? - Спросил он меня.
- Какой рыцарь не поёт в дороге? - Ухмыльнулся я.
Говард одобрительно хлопнул меня по плечу.
Я прошёл к клавесину и заиграл Юрия Антонова, переведённого мной на английский ещё в девятом классе для нашего школьного ансамбля. В нём я тоже играл на электро-клавесине, звук у которого, кстати, был не лучше, чем у этого.
The moon sat on the throne again
To rule its starry land.
I remember as a sweet dream
The same evening, and your hands.
На моё удивление король подхватил Крис, они попытались станцевать "павн", и у них получилось. Я немного замедлился, и всё вообще пошло, как по маслу. Краем глаза я заметил и Говарда с Ларисой.
Я прищурил свой левый глаз, и Лорис рассмеялась, поняв мой намёк, но показала мне кончик языка.
- "Вот-вот", - подумал я. - "Сколько девушек у меня увели, пока я играл на танцах".
Английских песен, кроме Битлз я больше не знал, и закончив "Моё Богатство", я ударил по клавишам, извлекая "A Hard Days Night".
Кристина с детства знала все мои песни и запрыгала вокруг Генриха, увлекая его в незнакомый ему ритм. Крис не танцевала рок-н-ролл. Она просто двигалась в такт музыке и у них с Генрихом вскоре получилось вполне слаженные движения. Я повторил мелодию ещё два раза, потому что и остальные гости решили подвигаться.
Следом за "Ночью..." я заиграл вальс из фильма "Берегись Автомобиля": Татс, татс, та-ра-ра-ра-ра-ра татс, и Кристина подхватив короля, закрутила его в танце.
Честно? Я убоялся, что Генриха стошнит. Однако, обошлось. Кристина периодически переходила с вращения на простые "переступы" из стороны в сторону, но потом я увидел, как уже сам Генрих повёл мою дочь в вальсе.
Больше никто из гостей повторить этот танцевальный вихрь не осмелился.
После вальса я встал из-за клавиш и буквально мне на руки упал Генрих. С него рекой стекал пот, капая с жёстко накрахмаленного жабо. Что характерно, моя доча даже не взмокла.
- Вы сумасшедший, Питер. А ваша дочь ещё сумасшедшее вас. Я в восхищении от неё. И от такого бала. Вы сломали весь церемониал. Сначала своим клавесином, а потом своими песнями.
- Прошу извинить меня, мой король и мою дочь. Ничто не мешает продолжить бал по заведённым традициям. Я моряк, сир, и плохо знаю традиции моей новой родины.