До рассвета было ещё далеко и я, удобно устроившись на своих вещах, заснул, прижав рану к прохладной гладкой резине.
* * *
- Вот тварь, он спит! - Услышал я французский говор.
- Ткни его копьём, может он сдох? Под ним кровь - услышал я и почувствовал укол в пятку.
Нога дёрнулась рефлекторно, и я открыл глаза.
- Живой.
Я повернул голову на звук, увидел борт корабля, удивлённые и довольные лица. Было светло, но штурма крепости не было. Корабль был явно не наш. Уже было явно больше шести утра и начинался отлив.
- Ona kim olduрunu sorun (Спросите его кто он?) - Услышал я.
- Ты кто? - Спросили меня со стороны моих ног.
Я промолчал.
- Anlamэyor. (Он не понимает)
- Anlэyorum, (Я понимаю) - сказал я.
- Ты кто? - Спросили меня.
- Ben Sultan Tabarija'nэn oрluyum. (Я сын султана Табариджи).
- Bцyle bir sultanlэk nerede? (Где это такой султанат?) - Спросили сверху.
- Baharat adalarэnda. (На островах Пряностей).
- Baharat adalarэnda mэ? (На островах Пряностей?) - Удивились наверху и через мгновение добавили, - Sьnnet mi? (Он обрезан?)
- Evet, Majesteleri. (Да, светлейший)
- Onu gemiye gцtьrьn. (Поднимите его на борт). E╓yalarla birlikte. (Вместе с вещами).
- Всё понял? - Спросил меня воин, стоящий на плоту. - Вставай, бери вещи и пошли.
Я перевернулся на живот и проверил мышцы на рывок. От резкого движения в моей голове что-то взорвалось, и я упал лицом на не струганные брёвна.
* * *
Рана оказалась неглубокой. Пуля, шлёпнувшись о воду сильно потеряла в скорости, но спина была слишком рядом. Но, глубокая рана, или не глубокая, а крови из неё за ночь вытекло порядочно. Стоять и ходить на горшок я мог только с помощниками, благо на баке были нормальные стульчаки, а не обычные дырки.
Судно, как оказалось, принадлежало визирю турецкого султана Альясу Мехмед Паше, возвращавшемуся в Константинополь после встречи с королём Франции Франциском Первым.
Через два дня меня привели на "беседу" с визирем.
- Расскажи про себя, - тихо сказал Альяс.
Ему было явно за пятьдесят и у него был потухший взгляд.
Увидев мои голубые глаза, он удивился и спросил:
- Почему у тебя такие глаза?
Я склонил голову и ответил:
- Мою мать отец взял в жёны за такие глаза. У нас есть небольшое племя на острове с такими глазами.
- Женщины с такими глазами? - Визирь возбудился и даже привстал. - Я тоже хочу такую жену. Ты привезёшь мне такую жену! - Не попросил, а приказал визирь.
- Для этого мне надо добраться домой.
- Ты говорил про острова пряностей... Это Индия?
- И немного дальше.
- Дальше Индии? Как же ты доберёшься? У тебя же ничего нет...
- Великий визирь окажет мне великую милость, если высадит в Истамбуле.
- А дальше?
- Я найду деньги. Это легко. Я буду среди братьев.
- Это верно, - заулыбался Альяс. - Как тебя зовут?
- Мандар Саха.
- И сколько тебе лет?
- Кажется, тридцать два. Я с четырнадцати лет в заложниках у Питера Диаша - хозяина островов Пряностей, а сейчас первого советника Английского короля Генриха.
Тело моё и выглядело на тридцать лет. Не знаю по каким причинам, но я не старел. Жена и дочь смотрели на меня с удивлением. Жена даже со страхом спрашивала, не продал ли я душу дьяволу. Два года назад, когда я приезжал в Лисбо, она, после первой ночи, замкнулась и меня к себе больше не подпускала, а дочь после разговора с ней, плакала и смотрела на меня с жалостью.
- Расскажи про себя, - приказал визирь.
И я начал "свою" историю.
- Я, великий визирь, родился во дворце моего отца - султана Тарнате. Мой отец, его зовут Табариджи Табариджи - свергли в 1535 году португальцы, но не в этой истории., - хозяин тысячи островов. У нас растёт пряность, которую вы называете "гвоздика".
- Я знаю такую пряность. Говори дальше.
- Когда мне стало четырнадцать, португалец Педро Диаш захватил дворец моего отца и потребовал у него несколько заложников. Нас тогда было трое. Я - старший сын и наследник престола, и двое моих младших братьев-близнецов, которым было всего по шесть лет. Отец отдал меня. Вернее... Диаш потребовал меня. Отец отдал.
Я опустил глаза и замолчал.
- Ты страдал? - Спросил визирь.
- Не очень. Семья меня не забывала. Диаш жил на острове Банда и мать с сёстрами часто приезжали ко мне. Я учился в университете Банда.
- Университет? На островах Индии? Я понял, о каких островах ты говоришь. Это Индонезия. Там не может быть университета.
- Там был университет, - ответил я тихо. - И есть, на сколько я знаю.
- И чему же тебя учили? - Усмехнулся визирь.
- Я больше уделял внимание воинской науке и через три года вышел воинским офицером. Офицером янычар.
- Офицером янычар?! - Воскликнул Альяс. - Этого не может быть!
- Я так называю, чтобы тебе было понятно. Я возглавил персональную гвардию Диаша. В моём подчинении была тысяча воинов.
- А-а-а, - пренебрежительно махнул рукой визирь. - А я то думал...
- Зря вы машете рукой, великий визирь. Наши войска захватили Малакский султанат, Явовский султанат и отбросили португальский флот Альбукерке аж до Индии.
Визирь привстал. Я тоже. Альяс снова упал в кресло
- Альбукерке?! Но ведь Диаш - португалец!
- Он в это время поссорился с молодым королём Португалии и решил его наказать. Отогнал флот, захватил все земли до Индии и отдал острова Пряностей Испанцам.
- Я слышал эту историю... - Прошептал Альяс. - И ты всё это время был с Диашем?
- Да, великий визирь. Более того, я даже был великим казначеем у короля Англии Генриха Восьмого. Целых десять лет.
- Десять лет?! Но ведь тебе сейчас... Ты говоришь, тридцать два! Значит тебе было двадцать два, когда ты стал казначеем. Ты говоришь, великим казначеем?
- Да. Лорд-казначеем. И ушёл я сам по своей воле, когда узнал, что готовится война и мне представится возможность сбежать. Я узнал, что король Франциск сговаривается с султаном османской империи, пусть живёт он долго и имя его славится в веках, и думал через него встретится с кем-нибудь из вас. Мне удивительно повезло, слава Аллаху! Я встретил тебя, великий визирь.
Визирь недоверчиво покачал головой.
- Чему ещё тебя обучали в университете? - Скривив губы спросил он.
- Языкам, математике, философии, астрономии, навигации, риторике.
- И какие ты знаешь языки? - Усмехнулся, но несколько настороженно визирь.
- Греческий, арабский фарси, турецкий, латынь - я изучал в университете. Кроме них я знал три языка наших островов и чинский. Сам изучил русский. Московитский.
- Московитский?! Русский?! Как?!
- Я был в Московии с Питером Диашем, когда он попал в крепость в царю Василию, а потом его сверг и поставил на трон его брата.
Визирь подскочил, как ужаленный.
- Джироламо! - Крикнул он. - Иди сюда!
В приемную визиря вошёл типичный... венецианец.
- "На нашего Буншу похож", - подумал я, мысленно усмехаясь. Глаза, нос. Не-е-е... НОС. Вылитый Иван Грозный на портретах. Но глаза выдавали в нём Буншу. Халтура, короче, как сказал классик. Но венецианец он был настоящий.
- Вот, Джироламо, лорд-казначей его королевского величества Мандар Саха. Слышал про такого? - С вызовом спросил визирь.
Венецианец посмотрел на меня, помедлил и сказал, приклонив голову:
- Слышал, Альяс Мехмед Паша.
Визирь снова упал в кресло.
- Он не врёт?! - Почти вскричал он.
- Нет, всё, что я слышал про Англию, - правда. - Диаш лорд-представитель, правда? И сейчас возглавляет флот, напавший на франков, да?
Венецианец говорил на португальском.
- Правда, - я ответил на нём же.
- Я баило Баило - посланник. (посланник) Венеции во Франции Джироламо Брагадино. Для меня большая честь, познакомиться со столь юным, но столь одарённым молодым человеком. А как же вы очутились на плоту? Их, кажется называют "брандеры".
Похоже, что Джироламо, слышал всю мою историю. Да он и не скрывал это.
- Я вызвался в группу подрывников брандер и вынужден был напасть и убить охрану плота, но один всё же успел в меня выстрелить, когда я занимался первым. Мне повезло, что порох отсырел и пуля не убила меня.
- И вы убили двоих ножом?!
- Да, - пожал я плечами. - Нас этому учили в военной академии. Это специальное обучение после университета. В Бразилии у Магельянша.
- Это, который открыл пролив в восточный океан?
- Да.
Я стоял, а визирь и венецианец ходили, едва не сталкиваясь плечами.
- Да сядьте вы, наконец, - вдруг сказал Джироламо визирю, и визирь сел, а я прифигел. Вот, оказывается, кто в доме хозяин. Я оглядел каюту и понял, что это каюта не турецкого визиря, а венецианского купца. Очень всё скромно и рационально. Богато, но не по-турецки.
- Так может быть вы что-нибудь знаете про Ост-Индскую компанию и про её э-э-э... Казначейство?
Я "потупил глаза" и произнёс:
- Знаю немножко. Я её казначей.
Теперь сел и венецианец, прямо в моё кресло.
- "Сядут все", - сказал я мысленно.
* * *
Решили зайти, как я не отбивался, сначала в Лиссабон. Там, во-первых, меня знала едва ли не "каждая собака", а во-вторых, не хватало столкнуться носами с кем-нибудь из родственников, заезжавших периодически в стольный град за покупками.
Но мои пленители, узнав, что в каждом представительстве всегда в наличии миллион фунтов золотом, взалкали и потребовали у меня изъять золотой запас "конторы" и поделить его поровну.
Мои доводы, что это - пятнадцать тонн золота, они не слышали. И глаза и уши им застил золотой туман. Они что-то обсуждали, смешивая семитские и арабские слова. Пока они перемещались по каюте я переместился в кресло и успел задремать, но был моментально разбужен.
- Но это же пятнадцать тонн золота! - Возбуждённо выбрасывая каждое слово, сказал венецианец.
- А я что говорю, - сказал я.
- Что вы говорите?