- То и говорю. Пятнадцать тонн. И это только в одном банке.
- О-о-о!!! - Застонал Джироламо. - Что же делать?
- Всё очень просто, - сказал я и моя тихая речь для обоих прозвучала как взрыв. Они снова заметались по каюте.
- Да стойте, же, безумцы! - Смеясь крикнул я. - Именно для этих целей мы придумали банкноты. Не нужно вывозить тонны золота. Мы возьмём часть золотом, а часть казначейскими билетами.
Снова взрыв эмоций, но с эффектом тушения пожара. Бах, и огня нет.
- Расскажите.
- У нас действует сорок восемь финансовых представительств компании, где люди хранят свои драгоценности, золото закладные на имущество. С королевского разрешения, между прочим. За это банк выдаёт казначейские билеты, называемые "банкноты". В любой момент лицо может обменять билет на свои драгоценности или золото. Всё просто. Это работает уже шесть лет.
Так и порешали. Я "снял" деньги и изъял немного золота пришлось дать знакомому таможеннику "на лапу". За одно и за молчание, что видел меня в монашеском плаще, нашёлся такой у венецианца.
В банк я своих пленителей не взял, оставил ждать в карете. Управляющий знал меня в лицо, так как они все проходили у меня собеседование, да и знали меня ещё с Бразилии. Они все были бразильцами и, фактически, моими пожизненными рабами. Однако, на наши служебные отношения это не влияло. Никакого со стороны "рабов" подобострастия, даже наоборот.
Захваченный в бою пленник, становился рабом, но привилегий у него было больше, чем у обычных домашних или родственников. За это я должен был его съесть ритуальным образом, оказав ему часть. У меня этот процесс растягивался на очень долго. Я всё обещал, обещал, обещал, пока пленники не уставали просить: "ну съешь меня", а я всё ссылался на занятость. А ритуал спешки не терпит.
Каждый раз встречаемый мной пленник спрашивал меня: "сейчас?" и видя моё покачивание головой, сокрушённо вздыхал. Но уныние и у тупи был тяжкий грех, поэтому каждый из них говорил себе: "скоро" и принимался за работу на наше общее благо.
Я предупредил управляющего, что "он меня не видел".
Как положено в "нормальном банке", бумажной наличности в нём хранилось в десять раз больше, чем обеспечения. Поэтому изъять бумажек, едва не миллион фунтов, проблемы не составило. Херня вопрос!
Такую же процедуру мы выполнили ещё в трёх представительствах: в Испании, Флоренции и Венеции. Хотя, в Венеции, Джироламо обошёлся триста пятьюдесятью тысячами бумажных фунтов. Я среди нашей троицы удостаивался меньшей доли: тремястами тысячами из них я брал по тысяче золотых. Всего у меня оказалось на руках шестьдесят килограмм золота.
Я сразу заявил обоим, что себе оставлю только четверть, - тысячу монет, а три тысячи отдам в дар султану при встрече, если высокоуважаемый великий визирь, договориться об аудиенции.
Визирь стал уверять меня, что султан безмерно занят и, что он, визирь, передаст ему мой дар самолично. Мы долго с ним плели кружева высокой словесности, причём ни он, ни я ни разу не повторились в аргументах.
- Я убедился, дорогой Мандар Саха, - сказал, смеясь, визирь, что вы великолепно усвоили университетский курс риторики. У вас были великолепные учителя. Я проведу вас к султану, да будет свято его имя.