За деревьями, которые теперь пропускали сквозь себя прозрачный сияющий свет, билось о берег море. Тёмно-синее, шумное, бескрайнее. Мы дошли до воды. Дети уже бросили все вещи на мокрые камни и, сидя у воды, трогали её руками.
– Почему ты думаешь, что здесь нас никто не найдёт? – спросил я.
– Я надеюсь на это. Отец всегда говорил, что никто кроме нас не знает о Бухте Встреч.
Я положил Сарру на землю, подложив под её голову сумку, а затем и сам обессилено рухнул. Всё моё тело болело, но исцеляющий шум моря делал своё дело.
Эвери села рядом со мной.
– Почему мы не ушли сюда раньше? – спросил я.
– Дома всё же больше шансов найти еду и согреться, – нахмурившись сказала она.
Дети смеялись и играли с водой, Сарра спала.
– Даже после всего, мне будет жаль покидать Морис, – задумчиво сказала она. – Посмотри на них. Они здесь счастливы. Я была счастлива здесь.
Я поднял голову и посмотрел на детей, прежде грязных и измученных, а теперь мокрых и счастливых.
Там, на холодном песке, мы проспали до самого вечера. Смертельная усталость и ритмичный шум прибоя подарили нам крепкий и безмятежный сон. Проснувшись уже в темноте, мы ещё долго молча слушали море. Затем Чарли и Ари поднялись к лесу и набрали хвороста. Костёр получился большим и дымным. Джек лежал на груди у Сарры. Эвери положила голову мне на плечо, а руки запустила под куртку, рисуя мокрыми пальцами узоры на моей коже. Давид, Ари, Чарли и Валерия, хохоча, поджигали ветки и изображали сражения на саблях.
Я не представлял нашу жизнь на берегу. К голоду мы привыкли, но жить вдали от реки с пресной водой виделось мне невозможным, но в ту ночь под звёздами я не хотел пускать тревогу к нашему огню. Я опустил голову на плече Эвери и вдыхал запах дыма и леса из её) волос и молился. И впервые я молился не Богу. Я обращался просто к темноте звёздного неба. Я умолял её о том, чтобы ничто и никогда не разлучило нас с Эвери. Я мог бы выдержать любую боль, но не эту. В ту ночь я, как никогда остро, ощутил, как зыбко и непостоянно всё вокруг нас, как неумолимо стремительно всё рушится, и каким подлым и грубым может оказаться лицо ближнего.
Слёзы ручьями текли по моему лицу. Эвери видела это и, пытаясь утешить меня. Блики огня играли светом и тенью на наших лицах. В те секунды я отчетливо осознавал, что свершается некое таинство, заключается негласный договор между мной, Эвери и Вселенной, которой я молился. Будто теперь мы были связаны чем-то большим, чем обещаниями. Целую ночь мы лежали на берегу. Она что-то шептала мне на ухо, я что-то отвечал, но слова больше не значили ничего, не имели силы.
На следующее утро мы решили, что следует укрыться в пещере, которая, по словам Чарли, существовала в одиноко стоящей на берегу скале. Собрав все вещи, мы снова отправились в путь. На этот раз он был совсем близким, но отсутствие воды давало о себе знать. Дети, еле переставляя ноги, плелись позади нас. Я, с Саррой на руках, притворялся полным сил, но, в действительности, пересохшее горло и постоянное ощущение жажды создавали манящие образы горных прохладных рек перед глазами. Таким темпом путь всего в три мили мы преодолели только к заходу солнца. Подступ к пещере находился со стороны моря. Мы забирались туда по очереди и все, как один, поскальзывались и падали в воду по несколько раз, прежде, чем оказаться внутри.
Целый день пути и промокшая одежда в конечном итоге оправдали себя. Пещера была просторной, и закатное солнце щедро её освещало.
– Вот это уже больше похоже на наш новый дом, – сказала Валерия, раскладывая на каменном полу мокрые вещи.
Она была права: теперь мы хотя бы были защищены от ветра и дождя.
Ночь выдалась холодной и бессонной.
На утро я собрался в лес искать источник пресной воды, потому что ни мы, ни тем более Сарра, не смогли бы пережить ещё один день в борьбе с безжалостной жаждой.
– Кто-то должен остаться, чтобы помочь Эвери с детьми, – сказал я, когда все хором запросились со мной.
После долгих споров среди моих попутчиков оказались Валерия и Ари. Из оружия мы взяли с собой нож Симона, именно тот, которым Эвери убила Хасана, а пистолет остался у Чарли.
Мы шли налегке, поэтому дорога оказалась куда приятнее нашего предыдущего путешествия. Прохладное, но солнечное утро подарило мне необъяснимое, но однозначно хорошее предчувствие.
– Я помню тут одну дорогу, там самый пологий склон, – ненадолго остановившись, Валерия указала в ту сторону, откуда мы пришли к пещере.
Она быстро и неутомимо шла впереди; мы с Ари немного отставили, я вопреки своему обыкновению, пристально смотрел на него. Я рассматривал его худые ноги и белые волосы, собранные в хвост сзади, широкие выступающие скулы и тонкие бледные губы. Ари всегда был молчалив и застенчив, он хорошо ладил с Чарли, Валерией и Давидом, очень любил Джека и всегда заботился о Сарре. Даже с Эвери, которая была против его появления, они находили темы для разговора. Но я всегда был погружён в свои мрачные мысли в надежде найти решение всех существующих проблем, и теперь почувствовал себя обделённым. В погоне за неуловимым, я упускал нечто куда более значимое в итоге.
– Ари, – решительно настроенный больше не упускать момент, сказал я.
Он поднял прежде опущенный к песку взгляд. Чёрные глаза вопросительно заглянули в мои.
– Ари, расскажи мне, когда мы все окажемся в Арабелле, чем ты хочешь заняться?
Он смущённо посмотрел в даль, на море.
– Я буду делать, что ты скажешь. Или что скажет Симон.
– Ну это только по-началу. Но потом? Когда всё будет хорошо? Ты сам сможешь выбрать, никто не будет тебе указывать. Таковы законы Арабеллы, все делают то, что хотят.
– Тогда я стану работать. Я могу капать бункеры.
Я на минуту замолчал.
– Это очень полезная работа, Ари. Но в Арабелле она не пригодится. Там не нужны бункеры, а тебе вообще не придётся работать. Ты будешь делать то, что сам пожелаешь.
Я улыбался, говоря ему это, потому что знал, что из всех существующих людей, он, возможно, больше всех заслуживает такой жизни.
– Если захочешь, можешь, например, изучать звёзды или животных, или рассаживать вокруг дома цветы.
Валерия услышала это и рассмеялась.
– Нет, такое девчачье занятие Ари точно не подходит. Ты лучше предложи Чарли сажать цветы, ему это по душе придётся.
Мы все громко засмеялись, и я с облегчением ощутил, что Ари расслабился.
– Ну, если можно будет делать совсем всё, что угодно, – он ещё раз вопросительно на меня взглянул. Я кивнул.
– Тогда я построю корабль и стану морским путешественником, – он выпалил эти слова и замолчал, ожидая реакции.
– Это потрясающая идея, Ари! – воскликнул я. – Просто замечательная!
Из тебя получится лучший капитан всех времён.
Ари просиял.
– Это будет огромный корабль. И название я должен придумать. Там будут широченные палубы, а наверху флаги.
Ари мечтательно уставился на горизонт.
– О, а море в Арабелле ещё больше, чем здесь. Ты его точно полюбишь.
Ари улыбался светлой улыбкой, а я невольно гордился, что смог её вызвать.
– А ты, Валерия? Какие у тебя планы на жизнь в Арабелле? – весело спросил я.
Её лицо внезапно помрачнело.
– Я не знаю. Не думала об этом.
– Да брось! Все о чём-нибудь мечтают, – не сдавался я. – Ты сможешь стать танцовщицей, например.
– Или волшебницей, – добавил Ари.
– Нет, – резко ответила она. – Не захочу.
– Но…
– Так, Мартин, здесь мы можем подняться и пойти к лесу. Это как раз то место, где мы спускались к пляжу.
Когда мы были в этом месте в темноте, я и не заметил, какой крутой спуск нам пришлось преодолеть.
– Прямо здесь?
Вместо ответа Валерия, призывая нас, махнула рукой и полезла вверх по земляному склону. Немного помедлив за ней отправился Ари, а следом и я.
Цепляясь за спасительные, торчащие из земли растения, я карабкался. Сухой грунт осыпался под неуверенными шагами, я несколько раз падал на живот и сползал вниз, но в конце концов мы всё же оказались наверху, где перед нами открылось поле, а за ним – лес. Я второпях отряхнул одежду и догнал детей, которым подъём совсем не показался препятствием.
– И всё же, – догнав их, сказал я. – Чего ты хочешь, Кудряшка?
Она резко затормозила и обернулась.
– Во-первых, не называй меня так. А во-вторых, я не стану тебе говорить, потому что у меня всё-равно ничего не выйдет, – её голос прозвучал необыкновенно строго.
Она зашагала вперёд так быстро, что мне пришлось снова её догонять.
– Да ты просто не понимаешь. В Арабелле можно всё, абсолютно всё.
– Я бы тоже хотела плавать в море, на корабле, как и Ари, но я ведь никогда не смогу его построить. Понимаешь, о чём я говорю?
Она убрала с лица чёрные локоны, и я увидел, что её большие глаза налились слезами.
Я улыбнулся и взглядом показал Ари, что уступаю ему возможность утешить её.
– Кудряшка, ты можешь поплыть со мной. На корабле хватит места, – сказал он.
– Правда?
– Да! Мы сможем проплыть целое море, от начала и до конца.
Валерия кивнула.
– Вот и решили, а теперь, мы должны найти воду и, желательно, хоть немного еды, – сказал я, легко подтолкнув их в спины.
– А что, еды у вас в Арабелле тоже сколько угодно?
– Абсолютно! По всему миру растут плодовые деревья, а между ними текут чистые реки, – растягивая произнёс я.
– Вот бы нам здесь хоть одну реку найти, – печально произнёс Ари, когда мы переступили на удивление четкую границу между лесом и полем.
Отправляясь на поиски воды, мы фактически надеялись на чудо, так как ни Эвери, ни кто другой, бывая в этих краях, ни разу не встречали здесь ни реки, ни даже ручья. Мы угрюмо брели по лесу, и с каждым пройденным шагом надежда угасала.
По дороге нам удалось найти несколько ежевичных кустов, но ягод было совсем немного. Ари нашёл несколько больших грибов. Мы набрали немного травы, которая, по словам Валерии, была вполне съедобной, но без воды это всё не имело смысла.